Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Корсар.

— Хвала Господу… А я?.. — угрюмо буркнул Тук. — А я драться буду? Вот же…

— Будешь… — пообещал я ему и тихо обратился к маршалу. — Ваше сиятельство, у нас еще поединки…

Генгам лаконично пожал плечами и показал взглядом на дюка, мол: а я то что, как герцог закончит, так и схлестнутся.

Закончил. Но, наверное, день сегодня такой… Богатый на чудеса, но не зрелищный. И Туку не довелось подраться.

Эскюэ ломбардца Джанлука д'Ампьяццо, перед самым поединком упал на колени, публично отрекся от своего господина, подтвердил его мерзости и преступления, раскаялся, уверил в злокозненном влиянии на него де Монфора и выразил желание совершить постриг.

М-дя… Даже не знаю, как сказать. Не буду касаться его моральных качеств, но этот парень, вполне храбрый вояка, в чем я не раз убеждался. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — де Монфор, просто переволновался. Ломбардец страдал полнокровием, от чего ему частенько пускали кровь. Вот и скончался от удара, сиречь инсульта. Или инфаркта… хрен его разберет, не лекарь я ни разу. Впрочем, слишком многого я хочу, сейчас все списывают на волю Господа. Проще и привычней. Вот и оруженосец… Но отрицать некую связь с боженькой не буду. Слишком уж все наглядно случилось. Ладно, парень, может ты, и совершишь постриг, но потом. На сто процентов уверен, ты был в курсе всех делишек своего господина, будучи его любовником, так что сначала придется каяться. И еще раз каяться…

А вот пажи ломбардца, каяться не спешили. Они с достоинством приняли вызов близнецов, так что один поединок все же случился.

Такие парные схватки почти всегда проходят по одному сценарию, бойцы сражаются каждый со своим противником, в случае выхода одного поединщика из строя, его противник присоединяется к своему напарнику, после чего все быстро заканчивается. Или наоборот, только начинается, если оставшийся в одиночестве дуэлянт, является мастером клинка. Бывает и такое.

Но в данном случае получилось немного по-другому.

Луиджи стремительно атаковал своего противника и связал его схваткой, а Пьетро, наоборот, бегом рванул сторону от своего, и, прикрываясь сражающейся парой, воспользовался моментом, сунув меч в бок противнику своего брата. Немного не благородно, но, в общем-то, не выходя из правил. Тем более, публика восприняла такой хитрый маневр вполне благосклонно. После чего все пошло по обычному сценарию, близнецы сосредоточились на оставшемся паже де Монфора и очень быстро отправили его на тот свет. Правда, Луиджи все же получил ранение — длинный, но неглубокий разрез на предплечье. Вот же стервец…

Но хочу отметить, что все случилось быстро, ловко и даже красиво. Словом, моя школа. А вообще, работать им над собой и еще раз работать…

Вот так и закончилось это приключение. Хотя нет, вру, а вернее забегаю вперед, ни хрена оно еще не закончилось. Млять…

Дальше я намеревался ретироваться, прихватив с собой оруженосца де Монфора, но вот именно с ним возникли некоторые сложности.

— Отче!!! Молю вас… — клятый ломбардец рухнул к ногам епископа и с ужасом косясь на меня, уцепился мертвой хваткой за его фиолетовую рясу. — Я хочу немедленно принять постриг, немедля! Глас Божий руководит мной!..

— Г-м… — кардинал даже опешил от такой экспрессии. — Но… но…

— Взять его… — я совершенно не впечатлился картинкой. — Этот человек совершил преступления против короны Бургундии, при этом, вина его доказана самим Господом. Как личный представитель его высочества Максимилиана, я уполномочен предпринять все меры для совершения правосудия.

Логан шагнул вперед, подхватил за шиворот Луку и мощным рывком отодрал его от церковника.

— Не забывайтесь, граф! — неожиданно густым басом рыкнул епископ, взбешенный такой бесцеремонностью. — Простираю свою руку над этим чадом!

— Спасем заблудшую душу!!! — вторя ему, взвыл босоногий цистерцианец примазавшийся к свите епископа и грубо оттолкнул Луиджи..

Я уже в который раз выматерил себя последними словами и качнул перед кардиналом четками, служащими опознавательным знаком людям нашего ордена. Но кардинал категорично не захотел опознаваться. Млять…

— Мать наша католическая церковь, сама наложит покаяние на этого человека… — выспренно заявил он, и мстительно добавил: — Согласно его реальной вины и учитывая добровольное раскаяние.

— Учитывая добровольное раска-а-яние!!! — эхом пронесся тенор юродивого монаха.

Вот уродец… как же хочется засадить ему по печени…

Монаси из свиты угрожающе бормоча, скучковались за спиной епископа. А полусумасшедший цистерцианец, даже стал засучивать рукава рясы, как будто собрался пуститься в рукопашную.

Сука… этого еще не хватало…

— Насколько я понимаю, вы, ваше преосвященство, собираетесь препятствовать исполнению правосудия? — я уже едва сдерживал себя от ярости.

— Не препятствовать… — насмешливо заявил епископ. — А исполнить волю Господа нашего, поместив сие чадо в лона церкви. Вы свободны, граф…

Я стиснул зубы от бессилия. Да он просто издевается надо мной, прекрасно понимая, что церковный сан полностью исключает, какие либо возможности удовлетворения с моей стороны. Довольно молодой, морда умная, симпатичная, сам крепкий, стройный и даже спортивный, в общем, достаточно приятный мужик, а такая сука…

— Как бы ни так… — процедил я, лихорадочно соображая, что предпринять.

Даже не знаю, чем все могло закончиться. Бодаться с церковью в наши времена, будет себе дороже. А с другой стороны, у меня остался всего один след, вот этот ублюдок, и с потерей его, заканчиваются все шансы на успешные поиски…

— В чем дело?.. — его высочество Франциск Бретонский бдительно углядел, что назревает буза, и наконец, решил вмешаться. Вот это правильно, шесть тысяч ливров на дороге не валяются.

Эпископ в изысканных выражениях и подведя под случай железобетонную теологическую основу, объяснял дюку ситуацию. Я же, во время этого спича, как мог, выражал на своем лице, дикую озабоченность финансовой стороной нашей сделки. При этом прекрасно понимал, может случиться так, что меня с треском выпрут из Бретани, с очень малыми шансами на восстановление отношений. Или вообще, заточат в казематы, хотя на подобное развитие событий, шансы невелики — Франциск вряд ли решится на дипломатический скандал с Бургундией. Невелики — но полностью исключать их — нельзя. Но все равно, уступить сейчас, это как Родину предать…

Мля… вот это я вляпался… Сука, спер бы этих уродов по-тихому и всех делов…

Франциск оказался немногословен.

— Этого пока взять под стражу… — бросил он Генгаму, указывая на д'Ампьяццо. — Вас господа… — дюк посмотрел на меня и епископа. — Прошу со мной…