Владимир Поселягин - Отрок

До «Микасы» было метров четыреста, и для нас взрыв тоже не обошёлся без последствий. Миноносец будто придержали гигантской рукой да ещё повредили часть надстроек, включая радиоаппарату. Егор прибежал доложить. Были и погибшие. Какая-то прилетевшая железка снесла одно из сорокасемимиллиметровых орудий вместе с расчётом. Пострадало и ещё несколько человек. Но миноносец был на ходу и, продолжая набирать скорость, паля из всех орудий по тем кораблям, что были рядом, стал прорываться из строя. Обернувшись, я даже рот открыл от удивления. Броненосец «Хацсе», о котором я уже успел подзабыть, лежал на боку и стремительно переворачивался, пока не показался киль, причём нос медленно скрывался под водой – боевой корабль тонул.

Успех подобной операции заключался в том, что японцы поверили, что мы свои, да ещё которым повезло отловить русского адмирала, и они никак не ожидали подобной атаки. Миноносец был их, они хорошо знали его, его команду, капитана, так что первоначально не отреагировали на наши действия, и только когда мы, сделав по залпу, рванули из строя, убегая на максимальной скорости, вокруг начали вставать первые разрывы и водяные гейзеры, и их становилось всё больше и больше. Тот самый крейсер «Иосина», с которым мы не так давно разминулись, паля из всех орудий, рванул к нам, но тут же отвернул, получив два подарочка от своих же коллег. Палили те во все стороны. Мы тоже не остались в стороне, пару раз влепили по нему, да ещё Василевский доложил, что правый аппарат наконец перезаряжен, и мы пошли навстречу крейсеру, где с минимальной дистанции пустили ракету. Тот явно шёл на таран, но, когда мы отвернули, проскакивая у него по левому борту, с кабельтова пустив мину, сделать тот просто ничего не успел. От подрыва крейсер разломился пополам и быстро пошёл ко дну, а мы драпали, ох как мы драпали! Почти все миноносцы и пара лёгких крейсеров рванули за нами, но у нас была фора, и мы уходили, пользуясь скоростными характеристиками «истребителя».

– Что с торпедным аппаратом? – спросил я, когда мичман, размазывая по щеке то ли свою, то ли чужую кровь, прошёл в рубку.

– Нет его больше, японцы, прежде чем развалиться, успели выстрелить. Аппарат снесли, трёх человек убило, ещё семь ранено.

– Понятно.

– Мы не в Корейский залив идём? – осмотревшись, спросил мичман.

Нет, там наши скоро будут, хвост из разозлённых макак не хочу к ним привести. Как стемнеет, туда повернём, а пока убегаем в противоположную сторону, уводя преследователей. Идём в сторону Шанхая… Ен, сними эту тряпку с флагштока, подними наш стяг!

Кричал я на корейском, который сейчас учил. Японский я уже хорошо знал, осталось отшлифовать его в японской среде. После моего приказа невысокий кореец добрался до флагштока и сменил японский флаг на наш, вызвав радость команды, трижды прокричавшей «ура». Все они были в приподнятом настроении, даже раненые.

– А почему не в Порт-Артур, есть же возможность?

– Это только кажется, там два номерных японских миноносца и «собачка» вроде той, что мы потопили.

– Откуда знаешь? – удивился тот.

– Во сне видел, – издал я смешок.

– Да уж. – Василевский ослабил воротник, в изумлении покачав головой. – Рассказать кому, не поверят. Это надо же, одним заходом два одних из самых лучших и современных броненосцев и бронепалубный крейсер потопили. Я о таком и не слышал.

– Оставайся со мной и ещё не раз услышишь, – широко улыбнулся я и, посмотрев, как рулевой держит курс, вышел из рубки, осматривая корабль.

М-да, побило его близким взрывом сильно, да ещё и «Иосина» добавила, с десяток её мелких снарядов словили, да один покрупнее. На ход это не влияло, хотя трубу и пробило мелкими осколками, так что пока не обращали внимания. А вот снаряды у японцев действительно взрываются страшно, шимоза такая, даже от удара о воду происходит детонация. В огне и во множестве мелких осколков, разлетающихся вокруг. Вот два матроса, что были поставлены мной санитарами, и доложили, что ранено больше половины экипажа.

– Половина – это не все, – весело ответил я. – Занимайтесь ранеными.

Радоваться было чему, сон – это сон, а тут я перевыполнил план. Да и потери по сравнению с глюками были куда меньше, что тоже не могло не радовать, рулевой как стоял за штурвалом, так и стоял. Кстати, надо его сменить, а то уже шатает от усталости.

Как раз наступил ужин, и мы приступили к нему. Ен расстарался. Преследователи так и висели на горизонте, у нас оказался один из самых быстрых миноносцев, так что шансов догнать у японцев не было.

Когда стемнело, мы широким полукругом направились к Корейскому проливу, оставив преследователей по левому борту. Те, похоже, так и шли в сторону Шанхая. Надеюсь, они там англичан встретят, что ищут мои суда, и побьют друг друга в темноте. Уцелевшие моряки из команды занимались кораблём, проводя ремонт. Шли ходко, но не насилуя механизмы. На семнадцати узлах. Ен принёс мне из багажа мою форму прапорщика по адмиралтейству, и я переоделся, вызвав одобрительный взгляд Василевского. Кстати, он не воспользовался тем, что старше по званию и действующий офицер, понимал, что команда пойдёт за мной, а не за ним. А после сегодняшнего дня у меня не было более преданных людей, чем те, кто участвовал в этом рейде. Трофейную офицерскую форму Ен свернул и вместе с ремнём, кобурой с револьвером и саблей убрал в багаж. Может, ещё пригодится?

Ночью мы на среднем ходу прошли Корейский пролив, хотя видели огни пары кораблей или судов. Непонятно, был ли перекрыт пролив или нет. Тут главное, чтобы наши прошли. Под утро, шатаясь от усталости, я ушёл в капитанскую каюту, и моё место занял успевший поспать Василевский. Спал он у меня, его каюту разнесли одним из снарядов, в остальных были раненые, некоторые лежали на палубе, прикрытые одеялами. Если было холодно, их сносили вниз. Жаль, врача не было, за ночь у нас двое умерли от ран.

Поспал я всего четыре часа, чего мне вполне хватило, чтобы восстановить силы, и я вернулся в рубку, поглядывая по сторонам, а Василевский пошёл инспектировать проведённый ремонт.

Когда на горизонте показались берега Японии, я испытал заметное волнение: добрался. Нам стали часто попадаться разные местные суда, включая каботажники и рыболовные траулеры, но меня это не очень волновало. Флаг за кормой снова японский, так что с виду я свой. К обеду, заметив множественные дымы на горизонте, я повернул к ним. К счастью, это были наши. Опознались, только когда приблизились, у нас продолжал действовать режим радиомолчания. Да и рация была разбита на «истребителе», Егор пока не смог починить. Но в трюме «Оки» было десять комплектов радиооборудования «Телефунгер» вместе с запчастями, так что проблем с этим не станет.