Владимир Поселягин - Отрок

– Аристократы… – фыркнул я на очередной вопрос Эриха. – Запомни, аристократия – это гнойники на теле любого государства. Есть служивое дворянство. Это точка и опора любого государства и государя, а аристократия – это выродившееся служивое дворянство. Путать их не надо, два совершенно разных слоя. Аристократы – это ленивые существа, которые считают, что им все должны и обязаны, включая правителей, именно они идут против государства и государей, устраивают интриги и разные мерзости, на всё идут, чтобы развлечь себя. То есть паразитируют на теле любого государства. В отличие от них служивое дворянство ничего не видит, кроме службы государю, за которого идет на всё, на многое точно. К сожалению, сейчас активно пытаются превратить служивое дворянство в аристократию, в России это тоже получается, и этот гнойник растёт. К сожалению, император Николай Второй слишком слаб душой и характером, чтобы его вскрыть, крови боится, за что позже и пострадает. Однако, если бы он кинул клич и аристократию зачистили, моментально прекратились бы всякие бедствия. Революционеры, демократы и социалисты просто исчезнут, те, кто дестабилизирует ситуацию в России, без аристократии – ничто. Она же и не даёт прижать к ногтю этих революционеров, прикрывает их. Да и мягкость приговора предателей, а все революционеры – предатели. За предательство против государства нужно казнить, а не отправлять на каторгу, откуда эти либералы возвращаются обученные и полные ненависти ко всему русскому.

– Простите, – сказал задумчивый Эрих, делая записи в тетради, – а что вы имели в виду, говоря, что император Российской империи может пострадать из-за своей слабохарактерности?

Пока немец задавал вопрос, я в очередной раз впился в яблоко, так что, прожевав, ответил:

– То и имел. Когда революционеры захватят власть в стране, это не сейчас произойдёт, больше десяти лет пройти должно, пока народ не взвоет, да и толчок должен быть, вроде ещё одной войны, только гораздо масштабнее. Так к чему им живой император? Мешающий фактор, который может снова взять власть, и сподвижники найдутся. Нет, его уничтожат. Его и всю его семью. Революционеры – это очень грязная и мерзкая банда, которая может пойти абсолютно на всё, всех, кто против них, они уничтожат. Не сразу, постепенно, но так и будет. Бандиты, что тут ещё скажешь… Давайте оставим эту тему. Ещё вопросы есть?

– Есть, и много, – кивнул журналист, но задать следующий вопрос не успел, подошли Самохин с Боголюбовым.

– Командир, – обратился Самохин, – всё в порядке. Миноносцы в отличном состоянии, приведены в полный порядок. Угольные ямы полны, хоть сейчас можно идти обратно в Порт-Артур. Всё почищено, отремонтировано и вымыто. Разрешите снять японские флаги?

– Нет, пусть висят. Замены им всё равно нет, а нам они ещё пригодятся. Поднимайте давление в системах, через час покидаем место стоянки. Курс – северо-восток. Головной – миноносец лейтенанта Самохина. Наши вещи уже перенесли на его борт?

– Так точно, вы размещены в одной из кают, – кивнул лейтенант.

Капитанскую я брать не стал, это уж наглость капитана из его каюты выгонять. Так что занял одну из свободных, нашему корреспонденту тоже выделили отдельную. Через час мы двинули дальше. Пока немец общался с экипажем, его как переводчик Самохин сопровождал, я отдыхал в каюте.

– Дымы на правой скуле! – раздался крик дежурного сигнальщика.

Самохин прислал вестового, так что, позёвывая, я прошёл в рубку. Капитан выкладывал курс, так что, посмотрев, где мы находимся, я кивнул сам себе и велел поворачивать в сторону дымов. Мы прибыли, и, если я не ошибаюсь, те дымы, стоящие в одном месте, от «Новика» и того неизвестного транспорта, загруженного углём и с перегонной командой. Лейтенант пользовался картами и приборами с моего «Листика», с японскими он работать не умел – обозначения были непонятны. Конечно, если припрёт, как Боголюбову, и с ними поработал бы, но к чему, если мы всё штурманское имущество с джонки тоже сняли? Вот оптика здесь была среди трофеев куда лучше моей подзорной трубы. Так что, выйдя на боковой мостик рубки, я стал в бинокль рассматривать суда на горизонте. Шли мы по моему приказу на двадцати узлах, так что достаточно быстро из-за горизонта показались корпуса. Тут я заметил, что один дым сдвинулся. Значит, нас заметили, и Эссен решил посмотреть, кого это к ним несёт.

– Японцы? – спросил стоявший рядом Самохин, он никак не мог опознать, кто вдали находится: дым был в нашу сторону и скрадывал силуэты.

– Что? – рассеянно спросил я, судов на горизонте было не два, а четыре, что настораживало, но всё же тряхнул головой и приказал: – Дать две сигнальные ракеты одновременно, ровно через десять секунд пустить ещё одну.

Самохин, тут же подозвав сигнальщика, выполнил приказ. Почти сразу с неизвестного боевого корабля ответили. Друг за дружкой пустили две ракеты. Отзыв, который я обговорил с Эссеном, верен. Мы с ним не успели нормально познакомиться и пообщаться, тот прибыл во дворец наместника перед самым моим уходом, мы лишь с интересом посмотрели друг на друга, каждый слышал о другом много интересного, и обговорили точку встречи, как ожидать, ну и сигналы при встрече.

– Боголюбов сигналит. Запрашивает, что ему делать? – передал Самохин.

– Спустить до середины флаги, следовать навстречу нашему крейсеру. Это свои.

Лейтенант схватился за бинокль и присмотрелся, но опознать корабль не успел, почти сразу раздался вопль сигнальщика:

– «Новик», братцы! Это «Новик»! На полном ходу к нам идёт!

На обоих миноносцах летели вверх фуражки и бескозырки. Свои. Приятно встретить в практически чужих, вражеских водах своих. Понаблюдав за приближающимся крейсером, я приказал Самохину передать через сигнальщиков, чтобы тот подошёл к борту его миноносца, я перейду на борт крейсера.

– Теперь всё? Домой? – счастливо улыбаясь, спросил Самохин.

– Нет, лейтенант, сейчас только и начнётся настоящее дело. А то, что мы совершили, это так, детские шалости.

Оба миноносца, сбрасывая скорость, шли прямо, за обоими на буксире шло по шлюпке, одна поменьше, другая достаточно крупная, сломанную мачту уже восстановили, заметно укоротив. Крейсер, сделав полукруг, догнал нас и, уравняв скорости, подошёл к борту. С его палубы, выстроившись в несколько рядов, экипаж «Новика» прокричал нам троекратное «ура». Помахав рукой офицерам боевого корабля и Эссену, я стал ожидать, когда можно будет перебраться на его борт.

– Уходите совсем? Теперь капитан «Новика» будет командовать? – насторожился лейтенант.

– Нет. Эссен находится у меня в подчинении. Я тут старший по приказу наместника Алексеева. Флаг я буду держать у вас, сейчас перейду на борт крейсера и двинем к остальным судам, там вас ждёт пополнение командного состава и, возможно, отдых.