Мари Польская - С видом на жизнь. Дилогия (СИ)

— У нас нет права думать об единицах, когда речь идет обо всех.

Эти слова дались ему непросто. Его привязанность к внучке была слишком известна, чтобы усомниться в его чувствах и в его словах.

«Вот так, можно считать их списанными со счетов, если Томирион решится на шантаж», — подумал Рай Вард, но озвучивать свои мысли не стал.

— Честно говоря, я на месте Томириона именно с этого бы и начал, — тихо сказал Алекс, — предложил бы сдаться, приставив кинжал к горлу Лизы Вард. Так что, нам нужно быть к этому готовыми.

— Не забывай, — прошипел Рай Вард, — ты говоришь о моей дочери!

— Это сути не меняет, — Алекс пожал плечами. С ним согласились и все остальные.

Тихий голос как маленькая лодочка нес меня вперед и вперед туда, где, как я знала, есть свет. Я была спокойна и уверена, очень скоро все будет хорошо. Стоп! А сейчас что, плохо? Я прислушалась к себе и поняла, что и сейчас хорошо. И эта мелодия… Ее можно потрогать руками. Я потянулась к песне и скоро увидела, что это вовсе не лодка. Это воздушный шар. Он поднимает меня все выше и выше. Внизу светилась земля, а здесь… Здесь холодно и дышать нечем. Конечно, поняла я, я же улетаю в космос! Я вздрогнула: не хочу… Жить хочу, хочу туда, где море и лодочка и травка зеленеет… Но моего желания никто не спрашивал, утягивая за собой все выше и выше. Дышать стало еще тяжелее, я начала кашлять, а потом задыхаться.

— Дыши! Давай же! Дыши, тебе говорят, — услышала я голос с небес. — Вета! Вот Тьма! Не смей умирать!

Я ощутила хлесткие удары по щекам. Мне стало больно. И в тот момент, когда воздух совсем было закончился, я… проснулась, резко села на кровати и вдохнула.

— Ну ты и напугала меня, — рядом со мной сидел рыжеволосый мужчина, смотревший на меня как‑то странно, будто опасаясь чего‑то.

— Где я? — спросила я, в изнеможении падая на его руки.

Мужчина ничего не ответил. Он посадил меня на кровати, подоткнув под спину подушки. Встал и подвел к кровати маленькую девочку. Она только что плакала, ее глазки до сих пор были мокрыми.

— Мама, — прошептала она и уткнулась мне в живот.

— Мама? Ты… — в голове что‑то щелкнуло, выбрасывая как поджарившийся хлеб из тостера, карточку, на которой было написано: Лиза. — Лизонька!

Я потянулась к девочке.

— Но — но, — предупредил мужчина, — осторожно! Ты и сидеть‑то сейчас плохо умеешь. Разобьешься, а мне опять тебя лечить!

— Ты кто? — спросила я у него.

— Твой жених, вообще‑то, — он выставил татуировку у него на руке и показал точно такую же у меня. Я вздрогнула. Мое запястье обвивал черный ящер с закрытыми глазами. — Он спит… — прошептала я.

— Конечно, спит. Проснется, когда мы полностью пройдем весь обряд.

— Ты мой жених? — я уставилась на рыжеволосого. Он кивнул, девочка испуганно на него покосилась. — А с этого места поподробнее…

Теперь на меня он смотрел изумленно:

— Ты что, ничего не помнишь?

Я прислушалась к себе и пожала плечами.

— Как меня зовут?

— Вета…

— Ве — та, — повторила я, мозг выкинул карточку: Елена Александровна, она же Света, она же Вета. Я согласно кивнула, подумав, что слишком много у меня имен. Я случайно не криминальный авторитет?

— А как тебя зовут? — я подозрительно уставилась на новоявленного жениха.

— Томирион.

— То — ми — ри — он, — мозг выкинул карточку с фигой. — Странно, тебя не помню. Навози мне еще кого‑нибудь!

Он задумался.

— Что, мы с вами живем втроем?

— Нет, Вета. Вспомни хотя бы Гиля. Он, кстати, ушел домой, так тебя и не дождавшись.

— Гиль… Домой… — полный ноль.

Томириону, видимо, надоело любоваться на мою глупую моську и он, спустя минут пять, извинившись и сославшись на дела ушел, оставив меня на попечение двух милых девушек. Одна из них явно была человеком. А вот вторая отличалась мощным ростом, повышенной волосатостью, маленькими рожками на лбу и ярко оранжевым цветом волос.

— Какая прелесть, — вздохнула я, когда она наклонилась над постелью и поставила передо мной поднос с каким‑то бульончиком и отваром. Ее локоны промелькнули у меня перед глазами.

— Что, — не поняла она.

— Они, — я указала пальцем на пряди, — просто потрясно!

Девушка зарделась, став чуть ли не одним цветом с шевелюрой.

— Мы может быть знакомы? — улыбнулась я, между первой и второй ложкой супа. — Просто что‑то с памятью моей стало…

— Нет, госпожа Вета, мы не знакомы. Я недавно работаю здесь, присматриваю за вашей дочкой. Меня зовут Альбиона!

— Очень приятно! — отвар был гадкий и горький, но я по настоянию девушки выпила все до капли.

— А меня, госпожа, Сурия! — представилась человечечка. Я поморщилась.

— Не называйте меня госпожой, только по имени. Я — Вета.

Девушки смутились.

— Нам нельзя, госпожа…

— Ну хотя бы, когда мы одни, без посторонних, — они улыбнулись и кивнули. — И что вы здесь делаете?

— Мы по приказу его сиятельства будем за вами ухаживать…

— А кто у нас сиятельство? — спросила я, пытаясь выудить факты из памяти.

— Господин Томирион! Великий Князь!

— Это который мой жених? — Альбиона кивнула головой, а потом в испуге прикрыла рот рукой. — Что случилось?

— Госпожа, простите меня, но нам велено не говорить с вами о Князе.

— Это как так? — я изумленно на нее посмотрела. Она пожала плечами. — А о чем еще вам велено молчать?

— О том, что идет война…

— Война! — я подскочила на кровати. Мозг лихорадочно выкидывал картинки: зеркало, Амин, демоны, лица друзей, Князь Тьмы… Астелиат. Я застонала от обиды и горечи и повалилась на подушки.

— Что с вами, госпожа? — кинулась ко мне Альбиона, — может лекарей позвать?

— Нет, Альбиона, все в порядке. Голова разболелась. Пытаюсь вспомнить и никак не получается. А война это же что‑то страшное? Да?

Альбиона закивала головой. Я не стала больше себя компроментировать, сказавшись сильно уставшей. Только попросила оставить мне дочку. Альбиона сначала сомневалась, а потом улыбнулась и вышла из комнаты.

— Лизонька… — прошептала я, оставшись наедине с доченькой. — Как же я скучала без тебя…

Я обняла ее и прижала к себе. На глазах появились непрошенные слезы. Лиза обхватила ручонками мою шею и что‑то ласково запела. Именно этот голосок мне снился.

— Ты так поешь! Как ангел, — я гладила рукой волосы Лизы, которые были уже довольно длинные, чтобы заплетать косички.

Лиза пела, ковыряя что‑то у меня на шее. Я подняла руку и нащупала ошейник. Да уж, женишок постарался. Я задумалась: как же мне теперь выбираться из этой ж… Я любила говорить вслух, поэтому и сейчас, лежа в кровати, я начала перебирать различные варианты, будто советуясь с дочерью. Но ни один мне не нравился.

Идет война. На Зерц, понятно дело, меня до полной победы одной из сторон не пустят. А закрыть Цветок Первородного можно только с той стороны, как и открыть.