Константин Калбанов - Кукловод. Князь

Именно с целью набора бойцов он и направлялся в Баксан. Конечно, речь идет не о подготовленных кадрах. Наемников найти не так, чтобы сложно. Народу, готового рискнуть головой за звонкую монету, предостаточно. Вот только это должна быть достойная плата, и никак иначе. Ему же нужны были бойцы, готовые драться за идею или из личной преданности. А таких заполучить просто так не получится. Этих нужно воспитывать самостоятельно.

Узнав о намерениях Шейранова, Перегудов откровенно предупредил, что в его распоряжении полгода, не больше. После этого придется делать не менее чем полугодичный перерыв. Все же с годами Шейранов не становился моложе, и его организм требовал бережного к себе отношения. Несмотря ни на какие возражения Сергея Федоровича, Антон был намерен вернуть его сознание в родное тело, в строго намеченный срок. И никаких сомнений, он это сделает.

Вот поэтому Бекеш и торопился, дорожа каждым днем. И направлялся он сейчас на невольничий рынок Баксана, где собирался выкупить из неволи десяток молодых ребят. Крепкий парень, не имеющий специальности, стоил порядка трехсот рублей, так что выкупить будущих бойцов было не так сложно. Зато они будут точно знать, кому и чем обязаны.

Разумеется, преданность – особый товар. Есть немало тех, для кого даже чувство благодарности не является достаточным основанием, чтобы оставаться преданным. И ладно, если этот индивид решит просто уйти. Но ведь может случиться и так, что он захочет занять место главного. Впрочем, на этот счет Бекеш не волновался. У него была страховка в виде съемочной группы.

Любому, оказавшемуся в окружении главного героя, в самые кратчайшие сроки устанавливали миниатюрную аппаратуру, в виде имплантатов для снятия видео и звуковой информации. Так что о любом заговоре станет известно заблаговременно. Если, конечно, тот не окажется одиночкой и не проделает все молча. Что ни говори, но, несмотря на то, что слой Перегудова ушел значительно дальше слоя Шейранова, мысли читать они так и не научились…

Ключ провернулся в замке. Стартер отозвался утробным урчанием, проворачивая маховик. Раз. Другой. Третий. Наконец, двигатель схватился. Причем без перебоев, что вселяло оптимизм. Дав поработать некоторое время, Бекеш заглушил его, а затем запустил вновь. На этот раз тот схватился с полуоборота. Никаких сомнений, расход топлива у движка сейчас закачаешься. Все же карбюратор нуждался в умелых руках и нормальной регулировке. Но это не так уж важно. Главное – доехать до Георгиевска, а там уж ему ума вставят.

В очередной раз заглушив двигатель, Бекеш вернул на место кожух и хотел было перебраться в салон, через внутреннюю дверь, но потом отказался от этой мысли. Не хватало еще все изгваздать в грязи, обильно налипшей на его сапоги. Ничего, обойдет кругом. И опустившаяся темнота ему в этом не помеха. А в салон заглянуть нужно, уж больно оттуда аппетитные запахи доносятся.

Пока суд да дело, Бекеш предложил Катерине приготовить горячее. Отчего бы и нет, если есть такая возможность. Сухомятка – она никому на пользу не пойдет. Та согласилась без лишних слов. И вооружившись предоставленным примусом, начала готовить. Хм. Судя по запахам, получалось у нее просто исключительно.

– Катерина, я гений, и руки у меня золотые, – протирая эти самые руки тряпицей и поднимаясь в салон через наружную дверь, произнес Бекеш. – Сейчас ужинаем и в путь.

– Ага. Как раз и ужин готов. Послушайте, – смущенно улыбнулась она. – Неудобно как-то. От Хакима спасли, полдня вместе, а я даже не знаю, как вас зовут. За кого богу свечки ставить.

– Артем. Артем Сергеевич Бекешев. Катя, что с тобой?

Вообще-то не сказать, что она была быстрой или особенно ловкой. Скорее он слишком уж расслабился, и осознание этого пришло вместе с болью от впившейся в живот стали. Впрочем, в последний момент он все же успел слегка довернуть тело, и нож вошел по касательной. В следующее мгновение он от души врезал ей в челюсть, отправив в полет, завершившийся на диване.

– Ч-черт! Что это было?! Гадство! – Он зажал рукой рану, присаживаясь на один из складных стульев.

Взгляд на Катерину. Н-да. Приложил он, конечно, знатно. Но, с другой стороны, трудно его в этом винить. Надо же, что удумала. Ладно, приводить ее сейчас в сознание некогда. А вот обезопаситься совсем не будет лишним. Вот только хотя бы слегка унять кровь.

Сорвал с себя одежду, свернул нательную рубаху в жгут и наложил тугую повязку. Потом связал девушку и уложил ее на пол. Плевать, что беременная. Ему сейчас диван нужнее. А она может полежать и на полу, ничего с ней не станется. Поставил на примус кастрюлю с водой, пусть закипает. Достал свой хирургический набор, под который сшил специальный чехол из белой бязи.

Подумал малость и вколол себе морфий. Шейранов-то способен и так вытерпеть любую боль, просто отрешившись от нее. А вот он – дело иное. Помнится, когда оказывал себе помощь, будучи в теле молодого офицера Темлякова, так у того едва сердце не зашлось от боли. Не стоит издеваться над носителем. Хотя этот Бекеш та еще сволочь, во всяком случае, грехов у него предостаточно, но он ему еще пригодится.

Последний штрих – закрепить над диваном зеркало. Это крепление Володя соорудил уже по специальному заказу Бекеша. И еще – штатив под надкроватную лампу. Все это было сделано на всякий случай, вдруг придется превратить салон в операционную. Ну и, разумеется, на случай, если пациентом окажется он сам. С этой же целью был заказан небольшой складной столик из фанеры. Места занимает немного, зато есть куда положить инструмент, чтобы было легко дотянуться, случись оказывать помощь самому себе.

Последняя мысль перед началом операции была о том, что Перегудов сейчас наверняка потирает руки. Вон как все закрутилось, а операция на самом себе – это вообще апофеоз. Во всяком случае, на сегодняшний день. Впрочем, уже в следующее мгновение в голове остались только матерные слова. Работать с зеркальным изображением с непривычки было крайне неудобно. А тут еще и руки плохо слушаются, сказывается то, что Шейранов сейчас присутствовал в теле отстраненно и пользовался руками, словно какими-то манипуляторами.

Просто зашить рану, оставленную широким кухонным ножом, недостаточно. Необходимо установить, не причинил ли нож какие внутренние повреждения. Если пробит кишечник, то может начаться некроз, а там и прости-прощай. А этого хотелось бы избежать.

Проведенная операция ничего страшного не выявила. Он оказался прав, и рана была проникающей. Но клинок ножа не задел внутренние органы, что не могло не радовать. Признаться, он плохо себе представлял, как бы справился с такой серьезной раной. Но, с другой стороны, и тянуть с этим не следовало. А потом, как бы ни нахваливали в Георгиевске доктора Вербицкого, хирургом тот был средненьким. И будь у него хоть какая-то конкуренция, вряд ли бы он ее выдержал.