Константин Калбанов - Кукловод. Князь

Наконец, последний шов и повязка. Гадство, как же не хватает пластыря. Приходится сидя накладывать повязку вокруг тела, щедро расходуя бинты. Ну да, ладно, это меньшее из зол. А вот то, что он потерял изрядно крови, уже куда серьезнее. Ощущается легкое головокружение. Ну а как ты хотел? Чтобы вот так просто все прошло? А не бывает так. Ему вообще сейчас постель и особый уход не помешали бы. Да только это все пустые мечты.

Глянул на лежащую на полу девушку. Та, видно, давно пришла в себя и смотрит на него затравленно и в то же время с ненавистью. Интересно, что бы это значило? Об этом и поинтересовался, не скрывая своего недовольства.

– Катя, ты больная? Чего на меня с ножом кинулась? Испугалась чего?

– А ты, гад, меня не помнишь?! Не помнишь, как батюшку моего порешил?! Как меня на невольничий рынок свез?! А теперь вздумал по новой? Мало одного раза?

– Глупость какая. Катя, ты о чем?

– Год назад, неподалеку отсюда, ты со своей бандой напал на нас! Не помнишь?! – с ненавистью выкрикнула она.

Хм. Вообще-то вспомнил. Теперь вспомнил. Ничего удивительного, что только теперь. Для Бекеша это был просто удачный налет, принесший ему тогда около двадцати пяти тысяч. Эти деньги он с напарником Воробьем благополучно промотали на Каспийском курорте всего лишь за одно лето. Для нее же это было событие, перевернувшее всю ее жизнь. Так что ничего особенного в том, что ее образ был на задворках его сознания.

– Так, девочка, ты успокойся. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Убивать, да, убивал. А кто не убивал? Жизнь у нас тут дурная. Но я никогда не грабил купцов.

– Ты Бекеш! Я тебя узнала! Ты сбрил усы и бороду, но этот шрам и эти глаза спрятать не смог.

– Бекеш? Глупость какая! Это потому, что фамилия моя Бекешев?

– Господи, ну к чему эта игра! Вези уж меня в Баксан, только не надо разыгрывать тут удивление.

– В Баксан я поеду. Но позже. После того, как отвезу одну идиотку в Георгиевск. Сейчас поужинаем, и я тебя снова свяжу, чтобы ты чего не учудила. И вообще усажу в кабину, а то мало ли. Бекеш. Господи, и чего только не услышишь от бабы на сносях.

Ну да, он врал. Причем врал так, что сам верил в это. А иначе и начинать не стоит. Если ты сам не веришь в то, что говоришь, то и других ни за что не обманешь. Впрочем, не больно-то он и врал. Ведь перед ней сейчас был не тот Бекеш, с которым она столкнулась на дороге. И вообще не Бекеш, а Шейранов.

– Ты чего кривишься? Где болит? Погоди, сейчас развяжу. А это еще что?… Не-эт. Не, ну его к ляду. Только не говори, что воды отошли, – глядя на мокрые штаны, даже затряс головой Бекеш. – Йожики курносые. Что-то многовато для одного дня.

Оно, конечно, удивить его было сложно. Но сейчас Шейранов был в растерянности. Нет, понятно, что хирург и видел многое. Вот только ему еще ни разу не доводилось принимать роды. В общем и целом, он, конечно, имел представление, но только и того. Он никогда не присутствовал при подобном. Просто не доводилось. И на тебе.

– Ой мамочки. Ой, что же делать, – залепетала растерявшаяся молодица.

– Не блажи, Катюша, сейчас все сделаем. Сначала развяжу тебя. А там мы все устроим.

– Не подходи ко мне! Не приближайся! Сволочь!

– Ну извини. Я не знаю, с какого ляда ты вдруг решила, что я твой враг, но так уж получилось, что рядом больше никого нет. Так что будем рожать.

Н-да. Следующие два часа прошли просто на славу. Катерина, так и не поверив ему до конца, сопротивлялась, как дикая кошка. И как бы ни костерил себя за это Бекеш, пришлось ее связать. Так что процесс подготовки к родам оказался муторным и весьма экстраординарным. Разок она заехала ему прямо по ране, вызвав тем самым обильное кровотечение.

Однако, как говорится, все имеет свойство заканчиваться. Закончились и эти сумасшедшие роды. Только положив горланящего во всю новорожденную глотку богатыря на живот мамки, Бекеш развязал ей руки. А куда еще младенца девать? Пусть мамка держит, пока он ее в порядок приводит. Хорошо, что у него имелся запас всего необходимого для операций. Ну отчего бы не возить его с собой, не на своем же горбу, в конце концов.

– Богатырь. Взвесить оно, конечно, не на чем, но, думаю, килограмма четыре, никак не меньше, – с улыбкой глядя на свою первую работу в области акушерства, подытожил Бекеш.

Младенец же в это время, спеленатый по всем правилам, мирно сопел на руках у мамки. Которая, в свою очередь, занимала уже протертый от крови диван. При этом она прижимала к себе сына и затравленно пялилась на своего спасителя.

– Да не гляди ты так. Дырку проглядишь.

Бекеш поднялся со стула и начал суетиться у стола, наводя окончательный порядок после кавардака, устроенного ими за последние пару-тройку часов. В этот момент его взгляд зацепился за скороварку, все еще продолжавшую источать аппетитный запах тушенки с картошкой. Желудок требовательно заурчал, требуя оказать ему внимание.

Н-да. А вот молодой мамочке сейчас лучше не злоупотреблять. Взгромоздил на примус кастрюлю, залил водой. Вскрыл банку с тушенкой и вытряс ее содержимое туда же. Пока закипало, начал есть едва теплый ужин, приготовленный Катериной. Та в свою очередь следила за ним затравленным взглядом.

Пока ужинал, вода закипела. Шейранов слил получившийся бульон в кружку и присел рядом с молодицей, задорно подмигнув и получив в ответ полный ненависти взгляд. Н-да. Крепко же ему подгадил тот Бекеш. Вот как теперь доказать, что он не верблюд? Нет, он, конечно, верблюд, в смысле, носитель, но вот ответит он за свои злодеяния попозже. Ну, рано ему пока отправляться в края вечной охоты.

– Дай-ка мальца, – протянул он руки.

В ответ девушка только сильнее прижала младенца к себе и выглядела при этом словно затравленный зверек.

– Катюша, ты не упрямься. Тебе поесть надо. Я вот бульон приготовил. А так, не приведи господь, ребеночка обольешь кипятком, потом ввек себе не простишь.

– Не надо мне бульона.

– Надо, дурья твоя башка. Тебе вон, богатыря кормить надо. А чем, если ты ерепениться будешь? Хочешь, чтобы молоко пропало? Вот то-то и оно. Так что давай сюда мальца и ешь.

Надо же. Пока принимал его, пока возился, обмывал, пеленал, все было нипочем. Обращался с малым, как с куклой. А едва взял на руки сейчас, так тут же появился страх, как бы чего не учудить. Он же махонький и хрупкий. С одной стороны, оно вроде богатырь, а с другой…

– Послушай, Катерина, я вот все в толк не возьму. Если ты меня признала как бандита, то чего же тогда на меня с ножом кинулась. Ну взяла бы оружие на выбор и саданула бы от всей широкой души.

– А ты бандит и есть. Бекеш ты.

– Ага. А еще сатана в человеческом обличье. Ладно, не суть. Ты на вопрос-то ответь.

– Я признала тебя, только когда ты фамилию свою назвал и улыбнулся. Глаза и шрам. Их под бородой не спрячешь. Вот так все в одно сложилось, и я тебя признала.