Александр Плетнёв - Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…

— Тут весьма всё условно. Специально для наглядности. Чтоб было понятно, что не от прихоти, а по факту.

Естественно, бо #769; льшая территория потребует иного подхода к обороне.

Ещё надо учитывать, что опытовые разработки перейдут в стадию малых серий, а это повлечёт расширение производств, соответственно и всей зоны. Поэтому закладку надо производить из этого расчёта.

Всё будет зависеть от места. Мы предложили варианты. Ваше слово — где?

— Господи! А минные поля, а орудия береговой обороны? Вы собрались держать осаду? Против промышленных шпионов?

— А почему бы, например, англичанам, узнай они о нас, не предпринять рейд? С целью захвата или уничтожения. Вы разве не допускаете подобной вероятности?

Их Величество безо всякого удивления, задумчиво покивал, тем самым показав, что главных мировых морских разбойников с их неоднозначной политикой со счетов не сбрасывал.

— Однако… однако у вас и материковая сторона предполагает оборонительный вал….

— Вам мало Севастополя Крымской войны? Или нынешнего Порт-Артура?

И в этом случает император молча согласился.

"Чего он сомневается? — Совершенно не понимал Черто #769;в, — мы ж не собственную армию набираем (хотя свои отряды натаскать из местных не помешало бы). Охранные функции будет нести гвардия или другие императорские части".

И почти принуждённо вымолвил:

— Ваше Величество. Вы может, не запомнили — я Вам описывал неприятные периоды из будущей истории страны, когда к власти приходили прозападные или откровенно безалаберные правители-транжиры.

— Это про царя-Бориса пьяницу?

— Можно сказать и царя. История имеет свойство повторяться. Было Временное правительство, были во время гражданской войны правители, которые раздавали земли российские.

Я ни в коем случае не пессимист и надеюсь, — Черто #769;в наверное с долей театральности прижал руку к груди, вворачивая, — с божьей помощью, нашими и вашими стараниями мы не допустим прихода к власти продажных мерзавцев. Но…, но, а вдруг? А?

Временные правительства на то и временные. Они сгинут, их свергнут. Но нам на их период надо будет продержаться. За периметром. Не дать разграбить наши наработки и увезти их… не важно, на запад, на восток. Лишь бы не достались чужакам.

Для того и подход к обороне более чем серьёзный.

"Ага, ага, — притаилось злое и ненарочное, — а если уж и случится власть Советская, чтоб на анархическом этапе всякие "матросы железняки" не шибко тут нам…".

Хотел ещё сказать (вспомнив, как английские родственники отказали в убежище царской семье), что царь-амператор может, если что, и сам перекантоваться на северной базе, но….

"Во-первых, и базы той ещё нет.

Во-вторых, Романов угроз для себя и на #769; дух не видит — возьми ещё и сочти это предложение, как проявление эдакой вассальной (или наоборот) дерзости. "Ему — целому ого-го-го всея Руси… какие-то приблудшие — убежище…!".

И, в-третьих, чего вообще обещать? Может и не захочется привечать загнанного "хозяина земли русской".

Мало ли как оно там повернётся"?

Дурная фантазия сразу нарисовала картины, как с моря высаживаются и настырно осаждают англо-американские интервенты.

Откуда-нибудь с юго-запада ломится Юденич.

На востоке, с далёким прицелом разворачивается Колчак.

А боеприпасы не вечны!

"Кстати, обязательно наладить химическое производство. А так же закупить станки под производство патронов и снарядов!"

И всю эту "шайку", в конце концов, перемалывает Красная, народная и исключительно непобедимая армия.

И как быть, если на их территории будет урываться "живое знамя монархизма", со всей династией, а под стенами уже стои #769;т прагматично-циничный Троцкий-Бронштейн, с группой зачистки, во главе которой — несравненный Пётр Лазаревич Войков (по непроверенным данным — Пинхус Лазаревич Вайнер).*

"Вы бы стали дружить с человеком по имени — Пинхус? Я — нет"!

*(П.Л. Войков считается главным фигурантом в деле расстрела царской семьи.)

"А вообще, как оно всё взаимосвязано, как закручено между собой.

Меж собой и порознь"!

Сумасшедшее воображение совсем уж заплутало в прошлом и будущем. Его понесло, возвышая птичьим полётом и выше — всевидящим оком над сиюминутным и безбрежным.

"Кто мы и что мы? Связанные паутиной сюжета под названием "эпоха"!

Хотя эпоха это слишком громко — в нашем случае лишь век, лишь малая его часть. Эпизод! Лихолетья!

О, да! Лихолетье! Если бы не вывернутое наизнанку время и непредвиденный выкидышь!

В виде "нас на атомной скорлупке" в ледовом океане времени.

Если вселенная при всём видимом гравитационно-орбитальном порядке допускает и проявления хаоса, то время…! Почему бы ему не взбрыкнуть? Почему бы нет? Маленькое проявление неповиновения порядку, стечению… самого себя — Его Величества Времени! И вот тебе — мы тут!

Пока там мифические небесные жители (небожители) сообразят и обнаружат нестыковку, хроновыверт и кинутся исправлять…. Много дел можно наворотить. Пока…. Пока!

А пока, вот она планета — совершает своё предрасположенное вращение, сменяя день и ночь. Вращая во вселенском коловороте (почувствуем себя уж исключением) людские биоритмы и чаянья. Связанные прямыми и незримыми нитями.

Там за проливами и океаном — финансисты, политики САСШ и Великобритании. Не понимающие этих сумасшедших русских — куда? Куда они по неизведанному Северному пути? В чём подвох?

А вот уже в скором времени затрясётся на стыках подлатанной "чугунки" от Исакогорки до Питера, наливаясь "шустовским" император…, Романов…, Николай… или просто отец и муж…, дрожащими пальцами держа принтеровскую распечатку с убийственным текстом про Ипатьевский дом и даже…. И даже…! Были ли там фото? Ох, не помню.

И где-то в тех же вагонах едет медсестра, а по начальной профессии — детский врач Богданова Н.В.

С полным (но ограниченным) набором по переливанию крови и знаниями по одной специфической болезни — их подленький крючок для самодержца (мужа, отца и просто уязвимого человека).

А в то время как медленно "выгорали" урановые стержни в "реакторных топках", жадно пожирали своё топливо бронированные углееды Особого (арктического) отряда 2-ой Тихоокеанской эскадры. Переполненные живыми и мёртвыми неприкаянными душами.

Почему "и мёртвыми"?

А что для вечности месяц, полтора? И для тех…, кому уже суждено умереть от шимозы, от шрапнели осколков, от счастливой и быстрой (если уж уготовано) — те, считай уже и не живые.

Их души уже знали, уже трепетали в преддверии падения, иль вознесения. Это знание передавалось носителям и самые нестойкие начинали метаться во сне, а по побудке роптать, крестясь: "куда нас грешных во льды, во стужу, на убой, на смертушку!".