Андрей Кощиенко - Файтин!

Ю Чжин требовательно обращается к Юн Ми, требуя от нее оценки. У той же вид, несколько обалдевший. Она смотрит на Ю Чжин так, словно подозревая, что та малость не в себе.

— Почему? — спрашивает Юн Ми, — зачем?

Выражение лица Ю Чжин меняется. Радость и улыбка с него исчезают, уступая место ненависти и злобе.

— Знай свое место, распутная девка! — зло шипит Ю Чжин, — посмела подумать, что можешь жить где-то еще, кроме канавы, в которую определила тебя судьба при рождении?! Решила, что достойна большего? Так вот тебе! Ползи назад, откуда вылезла и носа своего не высовывай! Всю жизнь будешь меня помнить! Поняла?!

Юн Ми секунды три смотрит на Ю Чжин, видимо заканчивая у себя в голове «писать карту пациента».

— Я подам тебе знак, — произносит она.

— Что? — несколько растерявшись не понимает Ю Чжин.

— Я подам его тебе один единственный раз. Это очень важно. Смотри, не пропусти. Когда мне будут вручать премию грэмми, я сделаю тебе рукою вот так…

Юн Ми выставляет в сторону Ю Чжин, правую руку с оттопыренным средним пальцем и интересуется: Поняла?

И мгновение спустя добавляет презрительно по-русски: Шалллава…

— Тссс, — презрительно выдыхает сквозь зубы Ю Чжин и бросает в ответ, — коллэгатхыннен!

— Косе бэндзе! [32] косе бэндзе — яп. «общественная уборная», девушка, которая никому не отказывает. Прим. автора — парирует на японском Юн Ми и спокойно развернувшись, начинает спускаться по ступеням вниз.

— Эй! — возмущенно кричит ее в спину Ю Чжин, — куда пошла?! Я с тобой еще не закончила! А ну, вернись!

— Та пошла ты… — прилетает в ответ на могучем, но непонятном русском.

Время действия: вечер этого же дня

Место действия: дом семьи Чжу Вона. Кабинет Му Ран. За столом сидит его хозяйка и, по-стариковски отставив перед собою лист бумаги, неторопливо читает, зачитывая вслух понравившиеся места. Рядом со столом, на диванчике, терпеливо ждет Хё Бин.

— … « влияние фашистских маршей времен второй мировой войны, советских маршей того же периода, а так же несомненные заимствования произведений славянских композиторов»…

Бабушка замолкает, удивленно оттопырив губы, и читает дальше про себя.

— … «цельное, законченное произведение, созданное композитором, который, по-видимому, обладает большим опытом в написании подобных произведений»…

— Музыка — хорошая, — выносит резюме бабушка, неспешно кладя листок на стол и придавливая его ладонью, — вот только зачем девочке ее лет слушать фашистские и советские марши? В ее годы у девочек должны быть другие интересы…

— Я ее уволила, — сообщает Хё Бин, — сегодня.

— Кого, внученька?

— Пак Юн Ми.

— Почему? — спокойно спрашивает бабушка.

— Она воровка. Украла на улице у аджумы кошелек и попала в полицию.

Бабушка качает головой, удивленная такой неожиданной новостью.

— Зачем она это сделала? — спрашивает она.

— Не знаю, — пожимает плечами Хё Бин, — я с ней не разговаривала. Приказала проверить, в полиции подтвердили. О чем мне с ней говорить?

Бабушка снова качает головой.

— Она из бедной семьи, — говорит Хё Бин, пытаясь объяснить чужой поступок, — и район, в котором она живет, тоже, не благополучный. Может, она это уже не в первый раз делает? Просто раньше не попадалась.

— Значит, то, о чем я тебя просила, в отношении ее и Чжу Вона, — решилось, само собой?

— Да, бабушка. Небо услышало твои желания.

— Хорошо, — кивает Му Ран, — ладно, внученька, иди, а еще тут немножко посижу.

— Долго не сиди, — говорит, вставая с диванчика Хё Бин, — у тебя вчера давление повышалось. Лучше хорошенько отдохни.

— Да, — соглашаясь, кивает в ответ бабашка и задает вопрос уже выходящей в двери Хё Бин, — а откуда ты узнала, что Юн Ми попала в полицию?

— Ю Чжин сказала, — удивленно оборачивается Хё Бин.

— А, ну тогда иди, иди. Я посижу. Иди, внучка.

Кивнув, Хё Бин уходи. Оставшись одна, бабушка задумывается, подперев голову руками, поставленными на стол. Потом еще раз перечитывает заключение, сделанное известным музыковедом на марш Юн Ми. Снова задумывается, вздыхает и берет трубку местного телефона.

— Сан У, ты еще не ушел? — спрашивает она в нее, дождавшись соединения, — зайди тогда ко мне, перед тем как поедешь домой…

…

— Будет не хорошо, если имя моего внука будут соединять с именем девочки воровки, — объясняет свое виденье ситуации начальнику охраны бабушка, — поэтому, Сан У, я прошу тебя заняться этим делом. Сделай так, чтобы эта история нигде не всплывала. Лучше всего сделать так, чтобы о ней все забыли. Даже компьютеры.

— Да, госпожа, — почтительно кланяется Сан У, — это можно сделать. Только на это потребуется много денег, госпожа.

— Я дам их тебе, — говорит Му Ран, — чистое имя и репутация стоят дорого…

Время действия: вечер этого же дня

Место действия: дом мамы Юн Ми

— Нужно пойти в полицию и все рассказать! — восклицает Сун Ок.

— Свидетелей нет, — говорю я, — кто поверит?

Сун Ок задумывается. Мама молчит, опустив глаза в пол. Я только что, вкратце, пересказал родным свой разговор с Ю Чжин. Можно было бы конечно и промолчать, но родные так тяжело перенесли этот удар, что я решил — рассказать. Да я и сам, в общем-то тоже был, в «трансе». Иду по улице, никого не трогаю, думаю о своем. Вдруг подлетает какая-то ненормальная, вцепляется в меня и начинает орать диким голосом. Честно говоря, в первый момент я «струхнул», решил — убивать будут! Но оказалось, дело совсем в другом… Сначала я вообще ничего не понял, наивно решил, что какая-та ошибка произошла. Потом, когда я уже сидел в полицейском участке, до меня стало доходить, что это подстава. Думал, вначале тетка, пока орала, кошелек мне сама и подложила. Потом вспомнил парня, который толкнул меня на улице. Тут вообще-то народ ходит как терминаторы, не успеешь увернуться — затопчут. Поэтому, столкновение с незнакомцем не показалось мне чем-то из ряда вон выходящим, но начав вспоминать и сопоставлять произошедшие события, понял, что все было четко спланированно и скорее всего, кошелек мне подкинули именно на улице. Вот только было непонятно — кому же я так насолил? Вроде, взять с меня нечего, ни с кем не конфликтовал… Не ясно. А сегодня эта падла всплыла — Ю Чжин. Сразу все стало ясно и понятно. Чжу Вон, помнится, предупреждал по поводу этой стервы. Совсем дура…

— Что же тогда делать? — спрашивает меня Сун Ок, — как же теперь жить?

Нда-а, Ю Чжин крепко меня приложила. С местным отношением к воровству, считай, на всю жизнь «волчий билет» выписал. Менеджер, с которым я по музыке контактировал, как узнал, из-за чего наша назначенная с ним встреча не состоялась — сразу ушел в отказ. Мол, забудь, все что было, какие, нафиг, конкурсы теперь тебе. С работы — тоже выперли. То ли из полиции сообщили, то ли Ю Чжин стуканула… Это, уже, в принципе, не важно, кто именно. Главное, что я теперь без работы. Ладно, «еще не вечер», как говорится, прорвемся!