Грегори Киз - Пушка Ньютона

– Вы знаете, что это второй грот Фетиды? Первый снесли сорок лет назад, когда прокладывали дорогу к северному крылу дворца.

– Нет, я этого не знала, – ответила Адриана.

– Вам стоит его внимательно осмотреть. Кто знает, может быть, иного случая побывать здесь не представится.

Слова Торси острыми жалами впились в сердце Адрианы, но она послушно обошла вокруг статуй.

Аполлон, конечно же, был копией Людовика. Но статуя Фетиды… Адриана смотрела на лицо богини, словно на свое отражение в зеркале.

– О господи! – прошептала она.

– Да-да, – подхватил Торси. – Я назначил здесь встречу не случайно, хочу дать вам последний шанс. Я не могу допустить, чтобы вы отступились в самый последний, решающий момент. Взгляните на Фетиду, видите, как много вы значите для короля? И вы все еще испытываете желание убить его?

– У меня нет пути назад, – ответила Адриана.

– Ну что ж, продолжим в таком случае, – сказал Торси. – Поговорим о верном способе.

– Верном способе? Что вы имеете в виду? – спросила Адриана, хотя ответ ей не требовался.

– Вы же знаете, что все предложенные способы мне придется проверять на практике, – спокойно ответил Торси. – Это не кощунство, скорее проявление сострадания. Бедный Мартин совсем сошел с ума. Его пришлось перевезти из…

– Умоляю, не продолжайте, – закричала в ужасе Адриана. Она никогда не видела Мартина и старалась не думать о нем как о реально существующем человеке. Но сейчас ей предстояло убить его, убить юношу, чье преступление заключалось лишь в том, что он заболел в неподходящее время.

– Будем считать, что его бедам пришел конец, а наши только начинаются. – Торси протянул Адриане сверток. – Это прибор, – сказал он. – Будьте с ним очень аккуратны. У нас не осталось времени, чтобы сделать новый.

– Когда? – спросила Адриана.

– Думаю, завтра ночью. Николас зайдет за мной, а вы должны ждать…

– Я знаю, что мне надо делать.

Вернувшись в свои покои, Адриана развернула перед Креси полученный от Торси сверток.

– Если со мной что-нибудь случится, вы должны знать, как этим пользоваться, – сказала она.

– На оружие это совсем не похоже, – заметила Креси.

Прибор представлял собой полупрозрачный кристаллический куб со вставленным в него ключом. Внутри можно было рассмотреть несколько шестеренок и петлеобразную серебряную трубку. Рядом с выступающей над поверхностью трубкой находилось полусферическое углубление, куда нужно было поместить серебряный шарик диаметром в дюйм.

– Это, Вероника, не оружие, это прибор для нейтрализации действия так называемого эликсира бессмертия.

– Так называемого? Адриана кивнула.

– Проанализировав результаты воздействия эликсира на тело и душу человека, я ожидала столкнуться со сложной химической формулой. Ведь благодаря эликсиру король избавился от подагры и быстро развивающейся гангрены, эликсир вернул королю зрение и сделал тело неуязвимым для огня во время пожара на барже.

– А разве эти чудеса не могли свершиться благодаря естественным жизненным ресурсам самого короля?

– Конечно, все дело в естественных ресурсах, но только стимулировал эти жизненные силы эликсир бессмертия. Так вот, каково же было мое изумление, когда я узнала, что эликсир состоит всего лишь из двух веществ: воды и слабой суспензии философской ртути.

Какое-то время Креси, не мигая, смотрела на Адриану, затем сказала:

– Боюсь, я не понимаю, что из этого следует.

– Философская ртуть сильно резонирует с эфиром. Она занимает промежуточное место между физическими колебаниями и колебаниями эфира. Это свойство философской ртути легло в основу создания эфирографа: при посредничестве ртути физические колебания пера преобразовываются в колебания эфира и обратно.

Креси понимающе кивнула головой.

– А что будет, если проглотить философскую ртуть? – спросила Креси.

Адриана развела руками:

– Предполагаю, что она попадет во все органы тела и там осядет. По крайней мере в случае с Мартином именно так все и произошло. Получается, что ртуть в теле человека выполняет ту же функцию, что и излучатель вибраций в эфирографе.

– Вы хотите сказать… это значит, что… – опешила Креси.

– Король не сам выздоровел, его вылечил некто невидимый. Кто-то или что-то управляет его телом.

– Вам известно, чьими глазами король смотрит на мир? С кем он разговаривает по ночам? Кто дает ему жизненную силу в то время, когда он должен быть давно мертв?

– Нет, этого я не знаю. Это продолжает оставаться для меня загадкой. И этот аппарат поможет мне установить источник, с которым резонирует король, и прервать связь.

– Получается, вы должны лишить его той силы, что дает ему жизненную энергию?

– Да. Если его отключить от невидимого источника жизненной энергии, то тогда обычным способом его можно будет… – Адриана остановилась, горло сдавило, и не было сил произнести это ужасное слово.

– Вместо вас я убью короля, его кровь не испачкает ваших рук.

Адриана хрипло засмеялась:

– Мои руки уже никогда не будут чистыми, Вероника. Король всего лишь эпилог в поэме о смерти. Этой кометой я убью миллион невинных душ.

– Это не убийство, убийство всегда совершается с умыслом, – возразила ей Креси.

Адриана бессильно упала в кресло.

– Вы что же, считаете, что если я – без злого умысла – стану причиной смерти человека, то виноватой в том не буду, останусь лишь слегка запятнанной?

Креси неопределенно пожала плечами:

– Ну, хорошо. Представим, что в аду десятой доле непреднамеренно убитых соответствует тысячная доля убитых умышленно; из этого следует, что на миллион непреднамеренно убитых получается больше тысячи убитых с умыслом, это не считая того несчастного, которого я застрелила в лесу.

Креси удивленно покачала головой:

– Из всех известных мне людей вы – единственный человек, который прибегает к услугам математики с целью усилить чувство собственной вины. Я склоняю голову: вы – королева самобичевания.

– Принимаю этот титул, – легко согласилась Адриана. Если расчеты верны, и по ее вине на смерть обречены миллионы людей, то отчего же так тяжело готовиться к убийству одного человека – короля?

Ответ прост: каким бы чудовищем король ни был, он все же любит ее и доверяет ей. И переступить через любовь и доверие невыносимо трудно. А что если Креси права и суть убийства в его преднамеренности?

В таком случае львиная доля вины падает на Фацио и короля, поскольку это они хладнокровно замыслили убийство невероятных масштабов, а она оказалась лишь случайным сообщником.

«Версаль с каждым днем делается прекраснее», – так чувствовал и так думал Людовик. За последние месяцы, как он и предвидел, Версаль превратился в самое уютное место для Солнца. Через два дня прибудет огненная колесница и унесет его имя на небеса, откуда оно будет сиять лучезарно. Он будет править сотню лет, и человеческое забвение не коснется его имени.