Мэри Джентл - Том I: Пропавшая рукопись

— Ты мне дай-ка что-нибудь, чтобы избавиться от этого.

Беловолосая женщина-лекарь только руки опустила, они неподвижно повисли. Палатка скрипела от порывов ночного ветра, фонарь качался. В свете фонаря она искоса неуверенно смотрела в лицо Аш:

— Ты просто не подумала еще.

— Подумала уже! — У Аш все внутри похолодело от затопившего ее страха, и она, держась за деревянный, обитый кожей эфес меча, смотрела на его головку, граненную в форме колеса. Ей вдруг захотелось выхватить клинок и нанести удар. Острое желание объявить, что она — это она. Она старалась отыскать в себе какое-то новое ощущение, отличие от своего обычного состояния, но ничего такого не чувствовала. Ни капли ощущения, что в ней есть зародыш.

— Могу дать тебе вина с травами, чтобы ты успокоилась, — предложила Флора.

От этой заботливости, профессионального успокаивания нервничающего пациента, гнев Аш вспыхнул снова. Она вскочила на ноги.

— Нечего со мной так носиться, будто я уличная шлюха! Не буду я рожать этого ребенка.

— Родишь, — Флора дель Гиз взяла ее за руку.

— Ни за что. Вырежь его из меня. — Аш высвободила руку. — Нечего тут болтать, что мол хирурги этого не делают. У нас в обозе любая баба, когда ей грозила смерть от еще одних родов, прекрасно избавлялась, полковой хирург это делал.

— Нет. Я давала клятву, — Флора говорила сердито, усталым голосом. — Помнишь условия своего контракта? И я заключила такой же. «Не делать аборт». Никому!

— Теперь все знают, что ты женщина, и все скажут, что ты не сообразила дать клятву. Именно так думает о тебе твое докторское братство! — Аш чуть-чуть вытащила клинок из ножен и рывком загнала его обратно. — Не стану я рожать ребенка от этого человека!

— Значит, ты уверена, что это от него? Пощечина была рассчитанной, от солидного шлепка щека Флоры стала ярко-красной, из глаз у нее потекли слезы.

— Да, — заорала Аш, — от него!

Грязное лицо Флоры засияло, на ее лице появилось какое-то непонятное Аш выражение:

— Законный ребенок! Боже мой, Аш! Это может быть мой племянник! Моя племянница! Не проси, чтобы я его уничтожила.

— Оно не шевелится, оно не лягается, оно просто еще ничто, — злобно смотрела на нее Аш. — Поняла, да? Слушай меня внимательно: я не стану рожать этого ребенка. Если не ты, я найду другого, кто мне это сделает. Я не буду рожать этого ребенка.

— Не будешь? Ты еще передумаешь. Поверь мне. — Флора качала головой. У нее текло из носа, она утерла нос рукавом, стерев грязь с лица. Она смеялась надтреснутым голосом: — Не станешь рожать? Не станешь, хотя это его ребенок, а ты никак не можешь выпустить его из рук?

Аш только молча разинула рот. В голове ее замелькали сотни мыслей в поисках точного ответа. Вдруг ей представился маленький ребенок, лет трех, с серьезными зелеными глазами и льняными волосами. Ребенок, которому придется бегать по лагерю, падать с лошадей, резаться об острые края оружия, болеть лихорадкой, в какой-нибудь голодный год, возможно, умереть с голоду; ребенок, внешне похожий на Фернандо дель Гиза, с таким же чувством юмора, как у Флоры…

Она встретилась глазами с Флорой дель Гиз и сказала категорично:

— Да ты ревнуешь.

— Ты думаешь, что я хочу иметь ребенка.

— Ну да! И никогда его у тебя не будет. — Аш отдавала себе отчет в том, как непростительны ее слова, но ее побуждал высказаться не гнев, а страх, и она позволила себе острый сарказм: — А что тебе делать, ведь Маргарет Шмидт не забеременеет от тебя? Самое тебе доступное — это иметь племянника или племянницу.

— Что верно, то верно.

Аш смутилась, не дождавшись вспышки гнева от собеседницы.

— Прости мои слова, но это ведь правда, верно?

— Ревную, — Флора смотрела на Аш со смешанным выражением сардонического юмора, облегчения, надежды, всего вместе. — Потому что я не вырежу ребенка из твоего чрева. Женщина, я не хочу, чтобы ты на моих глазах скончалась от кровотечения или умерла от родовой лихорадки; но, ради Господа, роди ты его! Ты не умрешь. Ты ведь крепкая, как эти чертовы крестьянки; ты можешь сегодня его выкинуть, а завтра вскочить на коня. Ты разве не понимаешь, как опасно избавляться от ребенка?

— Поле боя — тоже не самое безопасное место! — едко прокомментировала Аш. — Смотри, я не хотела бы идти к городским врачам. Я им не доверяю, этим жадным мерзавцам, и потом, где взять времени, этого врача еще надо найти. Я не хочу без необходимости принимать те снадобья, которыми пользовались бабы у нас в обозе. А тебе доверяю, ты меня штопала каждый раз, когда кто-нибудь отрезал от меня кусочек.

— Святая Магдалена! Ты совсем одурела, что ли? ТЫ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ!

— Рассчитываешь меня испугать? Я каждый день готовлюсь к этому. Завтра у меня бой!

Флора дель Гиз открыла рот и снова захлопнула его.

— Не хочу приказывать тебе, — сказала Аш несчастным голосом.

— Приказывать? — Флора стояла боком к Аш, и Аш отчетливо увидела, как крупная капля вытекла из ее глаза, который все еще слезился после удара Аш. Флора смотрела в сторону. — А что ты сделаешь, если я не выполню приказ? Выгонишь меня из отряда? Да тебе и так придется это сделать.

— Ради Бога, Флориан, не надо!

Флора подняла руку и схватила Аш за кисть:

— Не «Флориан», а «Флора», я женщина. И люблю других женщин!

— Да знаю я! — поспешила сказать Аш. — Послушай, я…

— Не знаешь ты этого! — Флора выпустила руку Аш. Минуту постояла, опустив голову, потом повернулась лицом к Аш: — Не болтай, ты не имеешь ни малейшего представления, что это такое. Что, по-твоему, мне делать, когда все вокруг меня как спятили, потому что я ложусь с женщиной? Ну, скажи, что? Я не могу с ними драться. Я не стала бы причинять им боль, даже если бы могла! Мне пришлось притворяться не тем, что я есть. Представь, что кто-то решит меня сжечь, потому что я люблю женщин и потому что я умею врачевать?

Аш неловко зашевелилась.

Флора дель Гиз протянула вперед руки ладонями кверху.

В прохладном воздухе и в свете фонарей Аш увидела знакомые белые шрамы на пальцах хирурга.

— Это следы ожогов, — объяснила Флора. — Ожоги старые. Я обожглась, когда старалась вытащить … вытащить кое-что из костра, но было уже слишком поздно, потому что мне хотелось оставить что-то на память, как реликвию, если уж ее живьем не будет рядом со мной. — Флора прижала руки к лицу, волосы ее взмокли от пота и слез. — На тебя один мужчина когда-то поссал, и ты думаешь, что все теперь понимаешь? Не надо болтать, что ты что-то понимаешь, ты, убийца, потому что ты ни шиша не знаешь! Ты в жизни своей не оказывалась беззащитной!

В тихом воздухе ее крик отдался эхом. Снаружи, за палаткой зашевелилась охрана. Аш подошла к клапану палатки, чтобы тихо отдать приказы.