Лайон де Камп - Стрелы Геркулеса

— Если враг наберется решимости, то запросто проберется через стену при помощи одних только лестниц. И вряд ли ему понадобятся здесь новые осадные машины, о которых столько говорят. Почему ваш Совет не наймет сведущих конструкторов, строитель, например, как в мастерской моего отца, которые помогут ее перестроить? Еще одна война с Карфагеном, и…

Главк пожал плечами.

Когда-то давно оракул, не помню какой, то ли Дельфийский, то ли Кумский, или еще какой-то, предсказал нам:

В этом городе человек из Карфагена станет водоносом.

Отсюда ясно, что в случае атаки карфагенян мы победим, а их возьмем в рабство.

— Хм. Люди и раньше попадали в неприятные ситуации, когда вместо веры в собственные силы доверяли оракулам. К примеру, Крез Лидийский. [43]

— Согласен, — юноша был явно огорчен. — Сам я не сильно доверяю оракулам и пророкам, но дома стараюсь не признаваться в этом.

— Должно быть, твой отец обладает в городе значительным влиянием. Почему бы тебе не попытаться уговорить его начать строительство новой стены?

Главк поднял руки.

— Он больше и чаще чем кто-либо покупает предсказания! Ничего не сделает, не посоветовавшись со жрецами нескольких храмов. Подобную идею он воспримет только от того, кто говорит от лица Далекоразящего. Я допускаю, что создается впечатление о прекрасной работе оракулов: его дело процветает.

— Если бы стратег [44]Никий не относился к пророчествам так серьезно, афиняне никогда бы не попали в ловушку при Сиракузах и не потерпели бы поражения.

Главк пожал плечами.

— В этом нет сомнения. Но подобные аргументы не проходят в разговоре с отцом. А как насчет петушиных боев сегодня вечером?

Следующим утром Зопирион и Коринна в окружении членов ее семьи стояли на мессанском причале. Влюбленные смотрели друг на друга, и по щекам их медленно катились слезы.

— Ну же, полегче, — задыхаясь, говорил Ксанф. — Все не так уж трагично. Я же не говорил, что свадьбы не будет….

— Ох, Ксанф, позволь им поцеловаться, — попросила Елена. — Ничего дурного от этого не случится, парнишка-то, может, никогда больше не вернется в Мессану.

— Разве можно предвидеть, что боги нам приготовили? — произнес Ксанф. — Ну, давай, Зопирион.

Зопирион обнял девушку, и на долгое мгновение прижал к себе. Потом взял свой мешок, забросил за плечо и поднялся по сходням на «Аталанту», отплывающую в Сиракузы. Корабль отошел от причала, а юноша стоял у борта и прощально махал рукой, пока фигурки провожатых не скрылись из виду.

Под веселым весенним небом «Аталанта» неуклюже плелась по Тарентийскому заливу. Зопирион, завернувшись в плащ, прилег на палубу и задремал. Ему снилось, что он стоит лесистом склоне Этны. Гора начала изрыгать огонь и дым и неожиданно превратилась в нагого, волосатого великана, в центре лба которого ярко светился один красный глаз. Облака венком обрамляли его косматую голову.

— Мне нужна твоя помощь, о крошечный человек, — глубокий голос раздался из-за спины Зопириона.

Юноша обернулся и увидел полубога Геракла, одетого в львиную шкуру. Несмотря на то, что ростом он был выше обычного человека раза в два, по сравнению с Циклопом он казался пигмеем.

— Боги задали мне новую задачу — убить великана Полифема. И для этой цели не подходит мой лук, подаренный Аполлоном в дни, когда мне пришлось сразиться со стимфалийскими птицами. Он слишком мал. Я сделал стрелу нужного размера, — и он достал стрелу высотой в свой рост, походившую на мачту корабля, только с оперением. — Даже не знаю, как ей выстрелить: для этого нужен лук длиной от двадцати до тридцати локтей. Такой лук слишком велик даже для человека с моим ростом. Но Аполлон сказал мне, что ты умный человек; впрочем, это свойственно смертным. Ты сможешь изобрести устройство для запуска такой стрелы. Поторопись, пожалуйста: Циклоп приближается!

Великан на самом деле приближался, размахивая дубинкой, вырезанной из целого древесного ствола. Под его громадными загрубевшими подошвами деревья травой пригибались к земле.

— Поторопись! Мир будет уничтожен, если ты не приложишь весь свой ум, которым тебя наделил Отвращающий Зло [45], — рокотал Геракл.

Зопирион лихорадочно пытался собраться с мыслями, а Циклоп приближался все ближе. Неожиданно раздался треск.

— О Геракл! Обруби ветви с одной из тех сосен, — закричал Зопирион. — но около верхушки обруби две ветви на расстоянии локтя от ствола. Там, где они сходятся, отруби ствол — у тебя должна получиться вилка. Вставь в вилку основание стрелы и начинай сгибать дерево, пока оно не согнется до земли, а потом отпускай!

Геракл взял топор и принялся обрубать ветви, забираясь все выше на дерево. Несколько ударов сердца — и дерево осталось без ветвей с развилкой у макушки.

— С земли не достать до вершины даже при моем росте! — спрыгивая с дерева произнес Геракл, от чего земля вздрогнула. — Но как же согнуть это дерево?

Циклоп подходил все ближе, его огненный глаз ядовито мерцал среди деревьев. Под его тяжестью с треском ломались деревья.

— Веревка! — закричал Зопирион. — Возьми вместо нее хвост львиной шкуры!

Геракл размахнулся, и хвост, на глазах вырастая до нужной длины, обвился вокруг вершины рогатины. Герой с силой потянул за импровизированную веревку, мощные мускулы буквально скрипели от усилий. Дрожа от напряжения, дерево согнулось и приобрело форму лука. Наконец-то вершину можно было достать с земли. Геракл обвязал свободный конец львиного хвоста вокруг ствола другого дерева и вставил основание стрелы в развилку.

— Теперь приготовь топор и по моей команде руби веревку. Готов? — сказал Геракл.

— Готов! — сказал Зопирион. Юноша не осмеливался даже взглянуть в сторону Циклопа, настолько близко подошло чудовище.

— Руби! — взревел Геракл.

Юноша опустил топор и рассек веревку надвое. Дерево со свистом распрямилось, с силой выбросив стрелу…

Зопирион проснулся: корабль с силой качнуло, и он покатился по палубе, где спал, завернувшись в плащ.

«Аталанта», рассекая волны, шла по проливу меж двух скал — Харибдой и мысом Фаланфа. Позади нее лежала плоская Мессанская долина. Вместо хмурых Апеннин, врезающихся в море по всему побережью Италии, здесь лишь изредка виднелись в глубине равнины низкие гряды холмов. Впереди лежал Тарент, яркое пятно на коричнево-оливковом берегу. Полуденное солнце ярко освещало черепичные крыши, белые мрамор и штукатурку стен, коричневые хижины из необожженного кирпича.

Прямо по курсу на острове, загораживающем выход в Маленькое море, поднималась высокая скала акрополя. Остров с древним городом окружала кирпичная стена, которая поднималась над водой на несколько локтей. С правой стороны над стеной вырисовывались очертания огромного храма Посейдона с массивными дорическими колоннами.