Лайон де Камп - Стрелы Геркулеса

— Кто хочет поиграть со мной в мячик? Дорогой Зопирион, покидай со мной мячик!

Его слова растопили суровый взгляд Ксанфа. Он вздохнул.

— Во имя безопасности своего внука я сменю гнев на милость. Но, тем не менее, я не позволю сыграть свадьбу раньше, чем через десять месяцев.

— Нужда — жестокий учитель. Но нельзя ли нам по крайней мере совершить обряд обручения?

— Да, это можно. Сколько времени ты пробудешь в Мессане?

— Дней пять-шесть.

— Тогда назначим торжество на вечер перед твоим отъездом.

Стена вокруг Мессаны не претерпела существенных изменений и стояла все так же полуразрушенной. В таверне у Кулона было как всегда многолюдно. Греческий капитан рассказывал очередные новости.

— …Деркилид, стратег Спарты в Азии, заключил союз с Персами и вторгся во Фракию: там варвары непрестанно совершали набеги на греческие города, расположенные вдоль побережья полуострова. Спартанцы выгнали фракийцев с полуострова и построили вокруг него стену. Теперь он под надежной защитой. Перерезов участников одной из группировок, принимавших участие в гражданской войне, спартанцы восстановили мир во фракийской Гераклее. А у себя на родине они разработали план свержения Пирра. Афиняне приговорили к смерти философа Сократа по обвинению в развращении молодежи и пропаганде в городе странных богов. Персы выбрали Конана Афинского своим адмиралом…

К Зопириону сквозь толпу пробирался невысокий человечек неопределенной наружности, и когда он подошел поближе, юноша сразу же узнал его.

— Асто! Отважный мореход, как ты поживаешь?

Асто поклонился.

— Клянусь благосклонностью богов Ханаана, о, господин Зопирион, дела идут хорошо. Теперь у меня собственный корабль. А ты как?

— Работаю строителем у Дионисия.

— Неужели? Значит, будем часто видеться: хозяин предложил мне плавать по маршруту Мотия — Сиракузы.

— Как ты добрался до Мессаны? Я думал, что все торговые корабли поставили на зимовку.

— Так оно и есть. Я приехал верхом на муле.

— Ты? Моряк!

— Да, и наиглупейший осел из всех, кого ты видел. Мои хозяева дал мне поручение купить корабельный лес. А что за слухи ходят вокруг Дионисия?

— Какие слухи?

— Что он собирается завоевать весь мир, как греческий Кир, что он собирается превратить Сиракузы в величественный город, превосходящий Афины и Вавилон вместе взятые, что, оставаясь наедине сам с собой он мучается от страха перед возможным покушением. Есть ли в подобных сказках хоть зерно истины?

Зопирион пожал плечами.

— Хозяин не доверяет мне своих политических планов.

— А ты, что ты делаешь для него?

— Ну, я работаю над новым изобретением… — с энтузиазмом начал было Зопирион, но опомнился и прервался на полуслове. — Я.. … предложил ему… внести некоторые усовершенствования в систему оборонительных сооружений города.

Асто улыбнулся.

— Значит, люди говорят правду: Дионисий принуждает тех, кто на него работает, не раскрывать секретов своей деятельности. Ну, будем надеяться, что его планы, каковы бы они ни были, не повлекут на наши головы новых разрушений.

— Я абсолютно уверен: этого не случится. Во многих отношениях он — блестящий правитель.

— Я тоже надеюсь. Но ты знаешь, что иногда случается с великими мира сего. Мы для них как насекомые в руках мальчишки, у которых он отрывает лапки и крылышки. Прошлой осенью, когда я был в Карфагене, там перед Советом выступал один человек. Он представился финикийским строителем, который работал на Дионисия, но сбежал из-за плохого обращения. Он принес известия о фантастическом оружии, при помощи которого Дионисий собирается победить ханаанцев. Стрелы, выпущенные из него, могут долететь из Сиракуз до Карфагена! А военные галеры размером с город и прочие чудеса! Мне очень интересно есть ли на самом деле почва для подобных рассказов.

— Это просто ерунда! Мы просто следим, чтобы в городе было достаточное количество обыкновенного оружия, и все. А что случилось дальше с беглецом-строителем?

— Совет принял следующее решение: из-за очевидного вымысла этого рассказа его признали греческим шпионом, которого послал Дионисий, чтобы посеять страх в сердца жителей Карфагена и ослабить республику. Короче говоря, его казнили.

Зопирион спрятал свои чувства за медленным глотком вина.

За несколько оставшихся дней он несколько раз подолгу прогуливался и разговаривал с Коринной, но в обязательном присутствии одного из членов семьи. В последний вечер перед отплытием Ксанф устроил обещанное торжество. После того, как гости — чудовищно скучные и невыносимо занудные, как показалось Зопириону — насытились, под густыми и длинными вуалями из женских апартаментов вышли Коринна и ее мать. Ксанф встал со своего места и, держа в одной руке свиток папируса, а другой дочь за руку, произнес:

— Я, Ксанф, сын Главка из Мессаны, настоящим свидетельствую, что между мной и этим молодым человеком — Зопирионом, сыном Мегабаза из Тарента, в настоящее время проживающим в Сиракузах, и его семьей, достигнуто соглашение о женитьбе его на мой дочери Коринне. У меня здесь три копии соглашения о помолвке, потому что его участники проживают в разных городах. Зопирион прочитал контракт, сверил все его копии и убедился в том, что они идентичны, и зафиксировал подписью свое согласие со всеми приведенными в нем условиями. В этом контракте оговорена сумма денег, которую я даю за своей дочерью в качестве приданого, список вещей, украшений и других предметов собственности, которые она берет в приданое, а также сумма, которую выделит молодоженам отец Зопириона, многоуважаемый Мегабаз.

— О, Зопирион, именами Зевса, Геры, Артемиды, Аполлона, Афродиты и Деметры и других богов и богинь, в знак обещания отдать тебе в законные жены мою дочь Коринну в день, благополучный с точки зрения добрых примет для заключения брака и в соответствии с условиями, описанными в соглашении, я отдаю тебе ее руку.

Зопирион взял руку Коринны и сказал:

— О, Ксанф, именами Зевса, Геры, Артемиды, Аполлона, Афродиты и Деметры и других богов и богинь в знак обещания взять в законные жены твою дочь Коринну в день, благополучный с точки зрения добрых примет для заключения брака и в соответствии с условиями, описанными в соглашении, я беру у тебя ее руку.

Гости зааплодировали.

— Поцелуй ее! — сказал подвыпивший гость.

Услышав подобную непристойность, Ксанф нахмурился. Гости выпили за здоровье молодых, и Коринна с матерью удалились на женскую половину дома. Выпивка и разговоры продолжались несколько часов — они тянулись еще долгое время после того, как Зопирион успел от них устать — пока, наконец, последний гость не покинул гостеприимный дом и не отправился восвояси в сопровождении слуги, освещавшего дорогу при помощи зажженной с одного конца куска просмоленной веревки.