Андрей Валентинов - Ола

Выходит, во всей славной Андалузии такое творится? А может, и по всей Кастилии?

Про младенца, украденного и распятого, тоже толковали. Оказывается, все началось в такой же харчевне, только в Ла-Гвардия. Не понравился завсегдатаям тамошним некий пожилой сеньор. Точнее, не он, а его нос. И решили они узнать, а что у этого носатого в дорожной сумке такое? Глядь – а там гостия святая!

Ну и кликнули парней из Эрмандады. А те, понятно, рады стараться. Прижали носатого к стенке, сапогом куда надо наступили…

Ох, не понравился мне этот рассказ! И про сапог, и про сумку. А ежели в мою заглянут? Святой гостии там, понятно, нет, но ведь у меня не только сумка с собою…

– Начо! Начо!

Фу-ты, что значит задуматься! Эге, а чего это с нашим толстячком? Шепчет, глаза скашивает куда-то влево… И я глаза скосил. Скосил – и плохо мне стало. Эрмандада! Накликал! Вот уж, не поминай беса к ночи…

Виду мы не подали, за олью взялись, за винцо. Сидим, никого не трогаем, ни в чем не виноваты. То есть это мы с сеньором лисенсиатом вид делаем, а славный идальго гостей незваных даже не заметил. Ну и хорошо!

Вдруг обойдется?

Не обошлось, понятно…

– Так что, добрый вечер, сеньоры! Кто такие будете, откуда да куда едете? А бумаги какие имеются?

Бородатые, в латах, на красных рожах – усмешки. Сразу поняли – нездешние мы, таких и проверять следует.

…И что обидно – мзды не берут! На лапу, в смысле. Не берут, потому как не просто Эрмандада, а Святая. То ли дело обычные альгвазилы. Сунул пяток мараведи – и гуляй.

Хотел я ответить и уже глаза скосить приготовился – чтобы налево и чуток вверх.

Не успел.

– И вам добрый день, славные рыцари!

Ну конечно, Дон Саладо! Уже стоит, мочалку свою выпятил.

…А про «рыцарей» им, кажется, понравилось.

– Приветствует же вас скромный идальго Алонсо Торибио-и-Ампуэро-и-Кихада…

Переглянулись бородачи, один даже шлем снял. Не иначе – подействовало!

– Рады приветствовать вашу милость! А это спутники ваши?

Его, само собой. Дон Саладо сие подтвердил, даже «доблестными сеньорами» назвал.

– Мы чего спрашиваем, – продолжал бородач, тот, что шлем снял. – Потому как время тревожное. Заброды всякие ходят, добрых людей бить зовут, разбойники опять же. А в Авиле, слыхали, мятеж учинился. А вы-то часом не из Авилы едете?

…Самое время глаза скашивать!

– Мятеж? Какой мятеж, сеньоры?

Это уже толстячок. Молчал бы лучше, а то спросят про мешок с деньгами, что на брюхе его спрятан!

– Или вы не слышали? – удивился бородач. – Мятеж в Авиле нынче. Добрые горожане против герцога Бехарского как один поднялись. То есть не добрые, конечно… Гм-м…

– Войска, что герцог послал, как есть разбили! – подхватил второй, чуть постарше. – Потому как оружия у мятежников – страх как много. И бомбард, и кулеврин с аркебузами, и пороху само собой. А ведь порох, сеньоры, в Кастилии нашей продавать запрещено. Так не оттуда вы?

…Ну, пороху в моей сумке, конечно, нет – как и святой гостии.

– Ручаюсь я за спутников своих! – гордо ответствовал Дон Саладо. – Игнасио Гевара, славного моего эскудеро, повстречал я в неком замке великанском, где напали на меня жестокие людоеды…

Ой!

– Но оный Игнасио Гевара опасность презрел и помощь мне оказал, людоедов страшных не убоявшись…

Ну, все…

Договорил рыцарь мой. Умолк.

Тихо-тихо вокруг стало, я даже голову поднять не решился. Кажется, рядом с нами вся харчевня собралась.

– С-с-сеньор! – наконец выдавил из себя бородач. – С-с-сеньор, вы…

– Не внесу ли я некоторую ясность? – прехладнокровно заметил лисенсиат, вставая. – Зовут меня Алессандро Мария Рохас, изучал же я разные науки, в особливости же медицину…

Переглянулись бородачи, плечами кольчужными пожали.

– А-а-а! – спохватился один. – Так вы лекарь, сеньор Рохас?

– А-а-а-а! – подхватили другие, но уже с пониманием.

– Юноша же сей, – невозмутимо продолжал толстячок, – нанят мне да сеньору Кихада в помощь. А почему сопровождаем мы этого доблестного сеньора, могу обстоятельно пояснить.

– Да что вы! – тут же откликнулся тот, что про Авилу спрашивал. – Никакой надобности в том не имеется, сеньор Рохас. Нам бы сразу догадаться, как только мы про Анкору да про старого сеньора Хорхе услышали!

– Помилуйте, да в чем дело? – поразился ничего не понимающий Дон Саладо. – Или вы сомневаетесь в благородстве славного сеньора Новерадо?

– Что вы! Что вы! – замахали руками бородачи, друг друга перебивая. – Ну, никак не сомневаемся, сеньор! Потому как дон Хорхе – рыцарь великий, с маврами еще двести лет тому назад бился, и сейчас бьется, и завтра тоже будет. И Сид, который Руй Диас, – тоже сеньор благородный, и тоже мавров проклятых бил, и сейчас их бьет, видели его недавно в войске королевском. Вы, главное, сеньор, не волнуйтесь, потому как волноваться вам вредно…

– Странное дело! – воскликнул Дон Саладо после того, как бородачи, переглядываясь да перемигиваясь, прочь убрались. – Показалось мне, что сии благородные сеньоры сами изрядно были взволнованы. И кто пояснит мне, отчего?

– Сир-е-е-ена-а-а-а-а-а-ас! [39] [39] Ночная стража имела обязанность сообщать жителям о том, какая погода на дворе. «Сиренас» – «ясно». Из-за этого стражников иногда называли «сиренасами».

Ну конечно, и тут они, «сиренасы» эти! Селеньице в сотню домов, а поди ж ты – прямо как в Севилье, где-нибудь на улице Головы Короля Педро. Бродят по ночам, людей пугают. Или я не знаю, какая нынче погода?

– Сире-е-ена-а-а-с!

Хвала Деве Святой, уже подальше. Пошел к дому алькальдову людей пугать-будить. Слыхал я, где-то в море такие же «сиренасы» имеются, тоже людей криком да ревом своим с пути сбивают. Сам не видел, да шкипер один в Палосе рассказывал.

Оглянулся я, поежился. А прохладно нынче ночью! Или это мне кажется?