Иван Алексеев - Засечная черта

Да, история не терпит сослагательного наклонения. Однако прежде чем объявлять кого-то «великим полководцем» и «отцом народов», надо эту самую историю знать и помнить.

Стотысячная орда мчалась по русской земле к стольному граду. Казалось, ничто и никто не остановит степных хищников, жадных до чужого добра и крови. Но живы были купец Ерема и страж государевой границы Ванятка, покинувшие после неравного боя горящую разрушенную станицу. Да и другие пограничники и ополченцы группами и в одиночку пробирались лесами на север, туда, где с колоколен московских храмов уже звучал тревожный набат, собиравший Русь воедино.

Походной колонной по два, строго выдерживая равнение, в идеально подогнанной амуниции, плавной широкой рысью двигался к Москве первый десяток первой сотни дружины Лесного Стана. Бойцы крепко держались в седлах, хотя на многих белели свежие повязки, скрывавшие недавние раны. Их мушкеты и пистоли были вычищены до блеска после многодневных боев и вновь заряжены, сабли и ножи, затупленные о вражеские доспехи, — вновь наточены. Они не бежали от врага, они отходили на следующий рубеж.

Михась скакал головным. Какое это счастье — вновь оказаться в строю, среди своих, чувствовать собственную силу и ощущать поддержку соратников, готовых прикрыть тебя собственной грудью! А еще он верста за верстой приближался к городу, в котором его ждала Джоана.

Джоана... Нереально прекрасная, нереально далекая, почти несбыточная мечта. Но сейчас еще не настало время предаваться сладостным грезам. Его задача — боевое охранение. Он должен первым встретить возможную опасность, предупредить о ней скакавший следом отряд.

Обгоняя походную колонну отряда, Разик пришпорил коня и через минуту поравнялся с головным. Некоторое время друзья молча ехали бок о бок, затем Михась, оглянувшись через плечо и убедившись в том, что бойцы далеко, нарушил субординацию, первым заговорив с командиром:

— Скажи, брат, мы теперь будем двигаться без остановки до самой Москвы?

Его голос невольно дрогнул, в нем прозвучала робкая, почти детская надежда. Разик, естественно, понял, о чем именно хотел спросить друг. Полусотник и сам мечтал поскорее оказаться в столице, где в усадьбе боярина Ропши и его, как он надеялся в глубине души, ждала любимая девушка. Но Разик был командир в русской дружине, и на их землю напал враг.

— Нет, Михась, насколько мне известно, наши войска будут собираться под Серпуховом. Мы прибудем туда, сообщим сведения о неприятеле, о его численности, о наличии орудий и опытных пушкарей и присоединимся к войску, встанем в передовой дозор.

Михась коротко кивнул, на скаку протянул другу руку, крепко пожал ему ладонь.

— Через два часа привал. Увидишь подходящее место — давай сигнал.

— Слушаюсь, брат полусотник!

Разик осадил коня, поджидая отряд, а Михась продолжал мчаться вперед по лесной дороге, как и положено дружиннику Лесного Стана, на серо-зеленом берете которого нашита косая синяя полоска, означающая для знающего человека воинское звание головного.