Андрей Муравьев - Меч на ладонях

Захар беззаботно пожал плечами:

– А по мне – хорошее дело. А то вам все мечами махать.

Улугбек Карлович усмехнулся:

– И верно, что-что, а коммерческое применение нашим знаниям мы найти должны. А то слабо мы от викингов, с их добыванием денег мечом, отличаемся, милостивые господа.

Теперь задумались все.

Костя неуверенно предложил:

– Ну, я стекло цветное могу сварить, только повозиться придется. Я говорил, что в городе в аптеку заходил, думаю, у них должны быть хоть какие нужные мне ингредиенты. Может, еще чего придумаю. Надо местных шаромыжников посмотреть.

– Кого? – не понял археолог.

– Ну, этих, лавочников, мать их.

Сомохов почесал переносицу:

– Хорошо, а что мы сможем сделать?

Горовой молчал. Вид его говорил о том, что право решать в данном вопросе он предоставляет Сомохову и Малышеву.

Захар опять предложил:

– А я бы коптильню поставил: до моря близко, рыбу коптить, значит. А то и по бочкам, и в Германию. А то там только селедку трескают, а мы им рыбы из энтого моря припрем.

Сомохов кивнул:

– Ну что же, итоги: Костя идет осматриваться по местным источникам природных элементов… Захар с ним в помощь. – Пригодько согласно пожал плечами, типа, ну и ладно. – Я пока расспрошу про местного кастеляна. Как-то не нравится мне, что кто-то обкрадывал баронессу под носом у всех. Думаю, все не так просто. Про этот момент все забыли, а деньги где-то лежат совсем немалые. Может, получится какие-то нити нащупать, на этого беглеца выйти. А значит, и деньги вернуть. Глядишь, и нам что-то перепадет.

– О так, того злодеюку… – начал казак, но Сомохов его довольно бесцеремонно перебил:

– Полноте вам кипятиться, Тимофей Михайлович, ваши эмоции нам пригодятся. Именно вы пойдете к баронессе с предложением расследовать это дело. Вам, рыцарю, не ответить никто не решится, а я уж просто помогать буду.

«Полочане» согласно загудели. Действительно, где-то гуляют такие деньги, а они про коров тут рассуждают.

Сомохов, взявший на себя роль лидера в этой дискуссии, подвел черту:

– Ну-с, а про порох тоже забывать не будем. Надо же нам боеприпас наш обновить. Пускай патроны мы сделать не сумеем, зато бомбы вполне-вполне, господа, сможем освоить. К предстоящей схватке с поклонниками Архви надо готовиться заранее. Так что, Костя, пробуйте. Может, и получится чего.

Иоланта де Ги довольно легко разрешила рыцарю Тимо провести собственное расследование. Даже предложила для этого пыточную комнату покойного батюшки, в которой тот развязывал языки плененным маврам на предмет наличия у их родственников денег на выкуп. Рассказывала юная баронесса об этом с той милой непосредственностью, которая даже описание казни в устах симпатичной девушки может превратить в легкую светскую беседу.

Об использовании комнаты Улугбек Карлович от имени рыцаря обещал подумать. К расследованию приступили тотчас же. Первым делом навестили дом бывшего кастеляна в городе и обследовали комнату в замке, где ночевал «финансовый министр» маленького манора. Ни скромная съемная квартира в городе (Беллини даже не купил себе отдельный дом), ни комната в замке не производили впечатления, что там жил и работал подпольный миллионер. Грубая мебель, заношенные гобелены, минимум удобств. Или кастелян сознательно жил предельно скромно, или собирался вскорости покинуть Ги и потому не стремился обременять себя излишними вещами.

Опрос соседей и охранников тоже не дал каких-либо зацепок. Маурисио Беллини не очень любил принимать гостей. Родственники его жили на самом юге Италии, здесь семьей он не обзавелся и жил нелюдимо. Слыл большим занудой и сквалыгой, каких свет не видывал. По словам зеленщика, торговавшего овощами недалеко от дома, где снимал квартиру кастелян, последний всегда торговался за каждый медяк и не любил роскошества. Но, уже по словам благородного Артуро, книги по приходам содержал в порядке и следил за каждой монетой.

Улугбек долго и нудно расспрашивал пожилую толстую матрону, которая стирала Беллини белье. Маурисио, побывавший в плену у мавров, перенял от них привычку ходить в чистых одеждах и завел себе приходящую служанку, что вызвало большие пересуды в городке. Пока Горовой обстукивал стены и пол на предмет наличия тайников и захоронок, Улугбек Карлович расспрашивал пожилую итальянку, во что был одет кастелян и какими одеждами располагал в ночь побега. После этого русичи еще полдня выясняли у городской стражи и в местном трактире, куда кастелян заглядывал очень редко, не расспрашивал ли тот у кого-нибудь о дорогах и других городах.

Погоня, высланная д'Кобосом, результатов не дала. Человека, похожего на кастеляна, видели по дороге на Геную верхом на мерине, но где-то в пятнадцати километрах от замка следы терялись. В Генуе он не появлялся, на постоялых дворах в окрестностях города о таком не помнили.

На получение этих результатов Сомохов и Горовой потратили почти пять дней. После чего приступили к системному опросу жителей замка. Ученый верил, что среди челяди должны были быть пособники сбежавшего казначея или хотя бы люди, что-то знавшие или слышавшие.

В то же время Костя развернул бурную научно-исследовательскую деятельность в городе и в замковой кузнице. Несмотря на то что большая часть оружия для гарнизона и дружины производилась в Ги или покупалась у миланских торговцев, в замке имелась отлично оборудованная кузница на случай осады. Там же были запасы стали, древесного угля и неплохой набор инструментов. Ингредиенты Малышев частично купил на остатки денег в городе, частью изъял из запасов жившего при замке астролога и «ученого» человека Бернавозо. Тот не был против – лишь бы не трогали его сушеных лягушачьих лапок и чешуек драконов, которые старый доходяга собирал всю свою жизнь для того, чтобы получить философский камень. Отец баронессы приволок этого чудика из какой-то своей кампании, да так и оставил при дворе. Оборванный и нелюдимый астролог неплохо умел предсказывать изменения погоды и при случае мог оказать первую медицинскую помощь, но сам барон допускал его только до солдат гарнизона, предпочитая дружинников и себя лечить у эскулапов в городе или вообще обходиться только собственными знаниями.

В аптеке Малышев выкупил запасы природной серы, которую добывали где-то около Венеции открытым способом. Аптекарь долго торговался, требуя за пару килограммов серы какую-то астрономическую сумму, но в конце концов согласился выменять ее на декоративные алюминиевые вставки из язычков ботинок Кости. Металл был неизвестен лавочнику, и то, как загорелись его глаза после обмена, говорило о том, что внакладе хитрый выходец из Милана не остался. На радостях он попробовал уговорить купить у него слезы девственниц и большую бутыль горящей воды, которая после более близкого ознакомления оказалась примерно шестидесятипроцентным спиртом. Аптекарь утверждал, что привез бутыль из Кордовы, и стоит она всего ничего – пятьдесят солидов, или около семнадцати безантов. То, что за бутыль разбавленного спирта просят цену боевой лошади, заставило Костю всерьез пересмотреть ценности окружавшего его мира. Предложение аптекаря, расхваливавшего достоинства чудесной огненной воды, он отклонил и ушел из лавки в большой задумчивости.