Андрей Муравьев - Меч на ладонях

Продолжили банкет во дворе у столика, поглядывая через открытые ворота на городок. По словам всезнающих лучников, основное торжество сейчас происходило на городской площади и в ратуше, где скромным пиром община города приветствовала своих защитников в лице новой госпожи и ее дружины. К вечеру гулянка обещала перенестись на просторы замка, где уже активно жарили и парили разную снедь. А пока не приехала баронесса с вассальными рыцарями, «полочане» проводили время, накачиваясь вином и пробуя многочисленные закуски для вечернего пира. Пушку во двор не потащили, предоставив кузнецу и плотнику возможность поменять колеса на лафете на месте. Костя даже не удосужился после слов Сомохова произвести последний выстрел. Корзинки-мишени прошлыми пробами разнесло на куски, а искать новые было лень.

Дегустируя очередной кувшин местных виноделов и поглядывая на зубцы крепостной стены, Костя не удержался от продолжительного вздоха.

– Что случилось? – Сомохов заметил перемену настроения товарища.

Тот еще раз вздохнул полной грудью и повел кругом руками:

– Вы знаете, Улугбек Карлович, иногда просто не верится, что со мной такое происходит: прошлое, замки, императоры… – Он помолчал. – Влюбился вот – и то в баронессу настоящую.

Костя задумчиво почесал заросший подбородок.

– Пока вот… – Малышев подхватил сложенные у ног ножны с мечом и обнажил оружие. – Пока не достану меч и не почувствую его вес на своих ладонях… Только тогда и верю!

Он подбросил клинок и немного коряво выхватил его из воздуха, пару раз рубанул воздух и спрятал оружие обратно в ножны.

Ученый понимающе покачал головой.

Хозяйку ждали после обеда, то есть, говоря научным языком, часикам к четырем-пяти.

Пока же лучники опасливо слонялись по углам двора, не подходя к гулявшим благородным и с завистью посматривая на ломившийся от блюд столик. Горовой и Костя спорили о перспективности использования артиллерии против кавалерии, а Сомохов отвлеченно следил за починкой самоходной части лафета пищали, нехотя выполнявшейся плотником и кузнецом под присмотром Захара.

Вместо деревянной оси кузнец подобрал толстый железный прут, на который набил небольшие кольца, должные работать стопорами, затем надел с каждой стороны по деревянному колесу, окованному сталью, и по еще одному стопорному кольцу. Железо должно было быть более долговечным, чем дерево, хотя и утяжеляло вес пушечки.

После всего планировали еще раз стрельнуть по уже вкопанным на расстоянии ста метров вдоль дороги, которая вела к замку, останкам телеги, любезно предоставленной кузнецом. Телегу поставили на бок и подперли сзади кольями. Для определения поражающей способности спереди на нее надели ошметки старых кольчуг и пару щитов.

– Эй! Это что за гости к нам? – вывел осоловелых товарищей из сладостного состояния встревоженный голос Захара.

Нехотя поднялся ответственный Горовой, Костя тоже сделал вид, что собирается встать, но… передумал. Сомохов в это время как раз ушел в дальнюю часть двора, где находились хозяйственные пристройки и туалет.

И действительно, из леска, подступавшего к Ги с севера, лихо вынеслась кучка всадников. По-видимому, запоздалые гости очень спешили, так как скакали во весь опор. Расстояние между стенами городка и замка составляло порядка трехсот метров, а от леска до Ги – не более полукилометра, но и сейчас были видны блики доспехов, надетых на всадниках. На взгляд Горового, там было около сотни человек, из них половина в броне. Не доезжая до городских ворот, кавалькада перестроилась и понеслась вдоль стены в сторону замка. При приближении стали отчетливо видны копья и развевавшиеся на них флажки.

– Е… мать, так цеж они к нам! – выдохнул подъесаул.

Из леса тем временем вылетел еще один отряд, который на этот раз понесся уже прямиком к открытым городским воротам, у створок которых суетилась городская стража.

Первый отряд грамотно развернулся в линию. Стало отчетливо видно, что большинство всадников составляют бронированные копейщики с уже опущенным оружием.

– Назад! Назад, мать вашу! – заревел Горовой, впопыхах перейдя на неизвестный лучникам русский. – Закрывать ворота, засранцы! Быстро!

Стрелки, сидевшие во дворе на солнышке, хотя и не знали ни слова из услышанного ими иностранного языка, очень четко догадались, что от них требуется. Прыти им добавила и ругань обычно интеллигентного и тихого Улугбека, выскочившего из местного сортира со спущенными штанами и на ходу сообразившего, что снаружи происходит что-то неладное. Пока Горовой метался, то криком созывая позабивавшихся в щели лучников, то подгоняя тех, которые пробовали поднять мост, Костя бросился к Захару, по-прежнему копошившемуся около пищали.

– Валим, Захар! – рявкнул Малышев, подбегая.

Кузнец и плотник в это время деловито и невозмутимо тянули пушечку ко все еще опущенному мосту. Из-за ворот доносились ругань рыцаря Тимо, бабские визги и топот ног.

Всадники неслись молча. Уже можно было увидеть, что первый ряд опустил длинные копья для страшного удара.

– Кидай дуру! Бежим в замок! – вновь заревел Костя.

Пригодько деловито раздувал в маленькой глиняной плошке угольки.

– Щас… Только бахнем разок, – рыкнул в ответ красноармеец. – Не бросать же оружие без толку!

Костя смутился. О том, чтобы использовать пищаль для отражения агрессии, он даже не подумал.

– Швидчей! Мать вашу! Вы шо там, паснули [156]? – орал белугой из проема ворот Горовой. – Тут якась паскуда лом усунула у цеп, дык вытаскивали. Давай сюды, зараз подымем!

Цепь, державшая мост, скрипнула и начала натягиваться.

Костя глянул на все так же молча раздувавшего угли Захара. За какую-то секунду на его лице отразились разные эмоции, после чего Малышев так же молча схватился за лямку, за которую кузнец подтягивал пищаль к воротам. Усилиями помощников пушечка уже прошла почти десяток метров. До ворот оставалось совсем ничего, но и налетавшая лава была уже не дальше двух сотен метров.

– Стой! – рявкнул Захар. Кузнец, плотник и Костя послушно бросили лямку. Пушечка остановилась. Захар ткнул углем, зажатым в коротких клещах, в зажигательный шнур, руками выворачивая ствол на прямую наводку. Убедившись, что пушка не разваливается, Костя сократил длину шнура до пяти сантиметров, что давало примерно десять секунд задержки. Помощники Захара, наплевав на пищаль, рванули к мосту, движение которого наверх снова остановилось. На стенах появились первые стрелки. Краем глаза Малышев заметил, что второй отряд нападавших так и не сумел взять с нахрапа городские ворота – стража закрыла их практически перед самым носом первых лошадей.