Дмитрий Суслин - Больница скорой помощи

– Нет, – резко ответил Сергей. – Меня не интересует, что она сейчас делает. Это ее дело. Она свободна.

– Нет, ты не понял меня. Сейчас она ничего не делает. Она все еще любит тебя. Но вот про ее прошлое я бы тебе мог рассказать.

– Прошлое? – удивился Сергей. – Что у нее могло быть в прошлом? Впрочем, мне это не интересно.

– А у нее действительно есть прошлое, – улыбнулся отец. – И ты это прошлое очень хорошо знаешь. Ты его видел почти каждый раз, когда встречался с ней.

– Не понимаю.

– Ты даже играл с ним с ее прошлым.

– Играл?

– Да играл. И дарил подарки.

– Ничего не понимаю. – Сергей и в самом деле ничего не понимал. – Как я мог играть с прошлым и даже дарить ему подарки. Погоди. Ты имеешь в виду Димку? Валиного племянника?

– Именно Димку.

– А при чем тут прошлое?

– Ты все еще не понимаешь меня?

– Нет.

– А тебе никогда не приходило в голову, почему это Валя так любит Димку? Разве племянников так любят?

– Димка сын Марины, Валиной сестры. Почему бы ей его не любить?

– Я вижу, ты меня не понимаешь. Не хочешь понять. Что ж, на то твоя воля.

– Погоди, погоди. Ты хочешь сказать, что Димка Валин сын? Так что ли?

Отец пожал плечами, но ничего не сказал.

– Но это же бред!

Отец опять ничего не ответил. Сергей расхохотался:

– Ты меня дурачишь?

– Я? Нет, это не я тебя дурачу. Это ты мог бы стать дураком, когда после свадьбы узнал бы семейную тайну своей жены. Марина старше Вали на два года, и тогда им было куда проще выдать ребенка за ее сына. И замуж она тогда вышла, и муж тут же в армию ушел. А? Не правда ли, просто? Ты же знаешь их мать, разве бы она снесла такой позор – девчонка только школу кончила, а уже с пузом?

– Бред, – помотал головой Сергей.

– Как знаешь. – Отец устало пожал плечами. – Вот мы уже и пришли. Пора прощаться. Я должен вернуться.

– Но ты же опять мне ничего не рассказал! – с возмущением закричал Сергей.

– Все, что нужно было, я тебе рассказал, – строгим голосом ответил отец. – Дальше решать тебе. У нас осталось одно свидание, и ты должен прийти на прежнее место и принести последнюю жертву.

– Я больше не хочу никого тебе приводить. Я устал! И не хочу никого отдавать на заклание!

– Последнюю жертву ты должен убить сам, – не слушая возражений, продолжал медленным ритмичным приказным тоном отец. – И это должен быть ребенок. Нам нужна невинная кровь! Теперь иди. Придешь, и я тебе назову имя моего убийцы. Ты отомстишь за меня и обретешь покой. А без этого покоя тебе не найти. Ни днем, ни ночью.

Слушая его слова, Сергей медленно поднимался по лестнице ведущей из подвала. Он держался за голову, потому что она раскалывалась от боли. Отец смотрел ему вслед. Когда на последней ступеньке Сергей обернулся, внизу никого не было. Только темнота.

А потом вдруг включился свет.

Из подвала повалили клубы пара. Сергей закашлялся, вдохнув горячего сырого, пахнувшего землей и мелом, воздуха и выскочил наружу.

У выхода из школы он встретил вахтершу. Она сидела за столом и вязала. Удивленно глянула на Сергея. Он подошел к ней, положил руку на плечо, женщина не успела опомниться, как встретилась с ним взглядом, вздрогнула и неподвижно застыла.

– Ты меня не видела, – тихо сказал Сергей.

– Я тебя не видела, – покорно ответила вахтерша.

И он вышел из школы. На улице была непроглядная темень. Поблизости не было ни одного человека. Сергей благополучно, не узнанный ни одним прохожим покинул район, в котором стояла десятая школа.

Директора нашли той же ночью.

Его жена позвонила в школу на вахту и спросила, когда Лев Петрович ушел с работы, и был ли он вообще в школе. И тут вахтерша вспомнила, что Лев Петрович как утром пришел, так и не выходил. Побежала в директорский кабинет, но он был закрыт, хотя свет в нем горел. Вахтерша встревожилась, позвала сторожа Михеева, жилистого чуть сутулого дядьку, и они вместе взломали дверь. Директора в кабинете не было, и они оба здорово испугались, решив, что им влетит за взлом. Потом они нашли верхнюю одежду директора и поняли, что все-таки что-то произошло. А потом они заметили и пар, который шел из раздевалки. Попытались войти в подвал, но не смогли. Там уже нельзя было дышать. И тут вахтерша вспомнила, что она, кажется, видела, как директор спускался в подвал. Значит он там. Пришлось вызывать группу спасателей, которые и обнаружили тело Льва Петровича, но в таком виде, что сразу была вызвана и милиция.

Труп лежал в самом дальнем конце подвала. Он плавал лицом вниз в красном от крови кипятке и был почти на половину сварен. Директор был полуобнажен. На теле его присутствовали многочисленные раны, удары и ссадины. С первого взгляда было просто невозможно определить, кто нанес такие страшные глубокие рваные раны. Словно его искусала целая свора взбешенных собак. О несчастном случае говорить не приходилось.

К тому же сотрудники из отдела по расследованию насильственных преступлений нашли три свечи, останки одежды, которую явно искромсали острыми режущими предметами, но самое главное было на потолке. На размокшей штукатурке красовались нарисованные кровью непонятные каббалистические знаки.

– Это дело рук или сатанистов, или в городе объявился кровавый маньяк, – сделал предположение после предварительного осмотра майор Круглов. – Не знаю, что хуже.

О страшном убийстве директора средней школы, очень скоро стало известно всему городу. Слухи распространились с невероятной скоростью, и власти города вынуждены были дать информацию в средства массовой информации.

Оля заснула позже всех. Долго ворочалась с боку на бок, пыталась даже считать воробьев, которые прыгают за хлебными крошками, потом ей это надоело, потому что не помогло. Это был очень грустный день. После обеда во время тихого часа родители забрали Славика Игнашова. Ее лучший друг по палате, с которым она делила унылый больничный досуг почти целый месяц, отправился домой.

И кто теперь займет его место? Противный мальчишка или вредная девчонка?

А она осталась. И сразу ей стало грустно и одиноко. В палате вместе с ней остались одни малыши, самому старшему из которых было шесть лет, и они больше раздражали. Что с ними делать? Все плаксы, ужасно вредные, только и делают, что ябедничают друг на друга. А со Славиком было здорово. Он знал много интересных историй, все время что-то рассказывал, играл в игры и совершенно не обращал внимания на то, что она девочка. На новогодний утренник, который устроили для них прямо в больнице, они вдвоем даже приготовили номер – спели песню. Им хлопали.

А теперь хоть плачь.

Оля лежала в больнице уже семь недель и от тоски готова была бросаться на стены.