Дмитрий Суслин - Больница скорой помощи

И ему нравится руководить.

Приятно быть начальником, а директора школ в последнее время получили власть прямо-таки неограниченную, это естественно только по отношению к подчиненным, а не к вышестоящим. В его руках находились те самые ниточки, с помощью которых он и вершил судьбами семидесяти взрослых людей. Педагогический коллектив. О, это настоящий театр марионеток. Весело пляшут актеры под его музыку. Надо только умело дергать за ниточки, и все будет как в пьесе. А кто не хочет плясать и играть ту роль, какую он Лев Петрович ему назначил, тот сломается или уйдет. На его место желающих хоть отбавляй. И времени на руководство много не требуется. Несколько часов в день. Всегда можно уехать на какое-нибудь совещание в РОНО, там они чуть не каждый день проходят, в школе никто и не догадается, что по своим делам, а кто догадается, тот промолчит. И рад бы сказать, подлец, а промолчит. Язык у него не повернется. И правильно. Всяк сверчок, знай свой шесток. Займи мое место, и тоже так жить будешь. Таков закон жизни. И не понимают его только дураки, идиоты, да всякие борцы за права человека. Но эти у него долго не живут. Он с ними как с тараканами борется. А тут все средства хороши. Часы, расписание, дисциплина, оформление журналов, да мало ли до чего можно придраться? Да хотя бы за то, что свет в классе не выключает на переменах! Так что молчи, подлец, не твое дело, где начальник находится. Где надо, там он и есть!

Сегодня Лев Петрович тоже не собирался приходить в школу.

Суббота ведь. Святой день.

И вдруг пошел. Неожиданно для себя пошел. Словно потянуло его в школу. Предчувствие потянуло. Нехорошее такое предчувствие. А предчувствиям Лев Петрович доверял. Иначе бы он не был директором. Да и как не доверять. Школа то у него бедовая. Сколько директоров слетели. А почему? Вот наверно потому и слетели, что не доверяли предчувствиям. Что-то в школе может случиться, и он должен быть на работе.

Пришел раньше всех Лев Петрович в школу. Только дети пока топтались в коридорах, те, которых родители выпроваживают за час до урока. Ранние птенчики. Вот бы все так. Директор обошел вокруг всю школу, осмотрел все стены и окна. Все в порядке. Слава Богу!

Прискакала Зоя Викторовна, в эту субботу, она из завучей дежурная. Вот тоже хитрецы. Все себе расписание такое сделали, чтобы в субботу не работать, и ходят по очереди. Он им это позволил. Слабину так сказать дал. Вот один знакомый у него директор в школе по соседству работает. Так он в семь в школу приходит, и в семь уходит. Так зато и по три шкуры со своих педагогов спускает. Тоже требует сидеть вместе с ним. А куда им деваться? Сидят. Проклинают все на свете, а сидят. Нет, так он не может. Характер не тот. Это самому надо быть коммунистом. А зачем? Для этого, что ли мы за Ельцина ходили голосовать? Нет, конечно! Это уже не теплое место получается, а добровольное заключение на работе. Правда, у него дисциплина в школе хорошая. Дети так не хулиганят, как у него, у Льва Петровича. Но вот на это ему как раз насрать. Он их этих детей и не видит особо. Старается не замечать. Раздражают они его. Лучше бы их совсем не было. А то так работать мешают. Шумят, все время что-то ломают.

Не раздражали Льва Петровича только старшеклассники. Он на них даже любил смотреть. Особенно на парней…

– Ну, чего ты на меня уставилась? – Лев Петрович с раздражением накинулся на Зою Викторовну. – Янтарь Петрович звонил мне, сказал, что комиссия какая-то из министерства по школам ходит.

Янтарь Петрович – зав РОНО.

Завуч сразу стала похожа на курицу. Закудахтала, крыльями захлопала и побежала в учительскую.

А Лев Петрович лично проследил, как идут дела в раздевалке.

Раздевалка, это его боль и вечный страх. Школа была построена по проекту, который почему-то не предусматривал раздевалки. А как без нее обойтись? У нас ведь не Африка. Шесть месяцев бывает снег в году лежит. Пришлось ее в подвале устроить. А в подвал такой узкий коридорчик ведет. Двадцать лет назад директор из-за этого слетел. С тех пор, всегда здесь учитель дежурит. А сегодня Лев Петрович лично стоял на посту и следил за порядком. Потом во время уроков по школе ходил и все прислушивался. Нет ли чего? Когда уроки кончились, опять в раздевалке дежурил. С замиранием сердца следил, не началась ли давка? Нет, давка конечно не повторится. А вдруг в этот раз пожар будет?

Но ничего не произошло. Учебный день завершился без происшествий, и Лев Петрович облегченно вздохнул.

– Правильно я сегодня пришел, – сказал он себе. – Без меня точно что-нибудь бы было.

Усталый и довольный сидел он в кресле и отдыхал. Домой не спешил. Разнежился, заварил себе чаю и стал ждать, когда он будет готов. А пока смотрел на свой кабинет.

Десятая школа была наверно самой бедной в районе. Старая и бедная. Зато кабинет у Льва Петровича был роскошнее, чем у всех других директоров. Любил он роскошь. Обставил со вкусом. Денег не пожалел. Приятно здесь посетителей принимать. Уверен он в себе.

За окном стемнело. Школа постепенно пустела. Вторая смена уже кончилась, и родители забирали последних детей. Шуршали швабрами и гремели ведрами технички. Лев Петрович пил крепкий чай и чувствовал себя капитаном большого корабля. Сегодня он покинет его последним.

В дверь постучали.

– Да? – недовольный, что ему помешали, прорычал директор.

Когда он увидел вошедшего, то чуть не подавился чаем. Закашлялся. И от этого страшно разозлился.

– Ты? Чего тебе надо?

– Здравствуйте, Лев Петрович, – широко улыбаясь, ответил пришедший.

Директор не ответил.

– Я хочу с вами поговорить.

– Ну?

– Хочу вернуться к вам на работу.

Лев Петрович даже задохнулся от злости.

– Ты, на работу? Да я тебя… Я тебя… – Он даже не знал, что и говорить. Такой наглости он не ожидал.

Сергей, ибо это был он, с виноватым видом склонил голову.

– Я слышал, что у вас есть место.

– Есть, – рявкнул директор, – но не про твою честь! Пошел вон! И чтобы я больше тебя не видел.

– Зачем вы так? – спокойно ответил Сергей. – Я ведь к вам с повинной пришел. Покаяться, признать свои ошибки. Ведь я был не прав и сознаю это.

Такого поворота событий директор не ожидал. Он растерялся, надул щеки, и его рыжие усы затопорщились. Он стал очень напоминать таракана.

Тараканыч, подумал про него Сергей.

– И в трудную минуту, когда мне больше некуда идти, я пришел к вам, Лев Петрович. Я безработный, и вы моя последняя надежда.

Тараканыч смотрел на Сергея недоверчиво. Сергей почувствовал его недоверие и постарался принять еще более жалкий вид. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы директор подумал, что он издевается над ним.

Тараканыч встал с кресла и поставил на стол стакан с чаем. Он думал.