Дмитрий Суслин - Больница скорой помощи

Как по команде все покинули прокуренное жилище и направились за Толяном. А тот прямым ходом вел их к автопарку. Женя был с народом. Рядом с ним семенила Юлька. Она явно не собиралась сегодня от него отставать. Что ж, Женя был не против. Ему было даже немного приятно. Отличная месть Маше. За свое «Катись колбаской» она это заслужила.

Автопарк работал круглосуточно. Начальник охраны был первый корефан Толяну и без проблем пропустил на территорию всю компанию. Они прошли к административному зданию, там был актовый зал. Но группа базировалась в красном уголке на четвертом этаже. Там тоже был маленький зал, сцена, и комната с бронированной дверью. В ней хранилась аппаратура.

Хоть Женя и не был здесь почти два года, он ничего не забыл. Сердце забилось учащенно и радостно. Его охватило предчувствие чего-то хорошего и очень знакомого. Женя, словно этаж за этажом возвращался в прошлое. Беззаботное, легкое прошлое. А настоящее с его проблемами и горестями оставалось позади.

Толян открыл дверь в красный уголок, и они с шумом ввалились в него и начали раздеваться, кидая верхнюю одежду на бильярдный стол. Сколько за ним было сыграно партий! Женя вдохнул полной грудью и ощутил до боли знакомый запах.

А на сцене уже налаживали аппаратуру. Женя с изумлением увидел, что все сменилось. Теперь у «Человека Дождя» были такие инструменты, акустика и усилители, какие еще два года назад и не снились. Все чистый импорт: Япония, Штаты, Германия. Ударная установка Ямаха.

Да, раньше много, чего не снилось. Хотя бы та же музыка! Как они собирали битловские альбомы! Как гонялись за ними и доставали. И какую при этом испытывали радость. Сам процесс доставания приносил удовлетворение. Особенно, когда в руках последний из альбомов и вся коллекция той или иной группы или певца собрана. Нынче не то. Отстегни бабки и в любом магазине на любой вкус. Неинтересно. Даже желание иметь пропадает от подобной легкости. Рынок!

– Постучим? – Толян уже протягивал Жене палочки. – Махнем стариной? Смотри, какая примочка. Я ее в субботу из Москвы привез. Триста долларов. Шесть педалей.

Раньше примочки для гитары он делал сам. Это были произведения электронного искусства. Раньше ничего этого купить было нельзя. Все было самопальным.

Женя устроился за ударником. Толян тут же поставил перед ним микрофон. За спиной пристроилась на табуретке Юля. Он взял палочки.

Непривычно. Попробовал покрутить между пальцами. Когда-то этим он вызывал овацию. Не уронил, и тут же ударил по правой тарелке. Взял ногой бас.

– Старый конь борозды не испортит, – с одобрением отметил Толян и взял аккорд. – Не думаешь вернуться на большую сцену?

Женя не ответил. Он уже был в ритме. Первый раз работал на фирме. Ему понравилось. Юля со знанием дела надела на него наушники. И на себя тоже.

Все было готово. Толян взял ля мажор септ аккорд, Женя тут же подхватил его на четыре четверти.

– Рокенролл!

Как в старые добрые времена, начали с импровизации. Без слов, только музыка.

Женя почувствовал, как через барабанные палочки в него входит новая энергия и наполняет собой все. Хмель из головы вылетел, словно он не выпил ни капли. По телу пробежала дрожь. Сила ритма превратила его в точный механизм отсчета.

Так всегда бывает, когда несколько людей объединяются для одной цели – сыграть классный музон. Вот где коллективный разум не разрушительная сила, а созидательная.

Прибавили мощности, усилили звук, ускорили темп.

Кто никогда не играл в группе, никогда не поймет этого ощущения. Когда все по фиг, и игра становится самым большим наслаждением в жизни, с которым не сравнятся ни выпивка, ни наркотики, ни сигареты и даже женщины. А когда при этом еще и все получается как надо, тут сказать больше нечего.

И сейчас все получилось, как никогда. Словно Женя и не исчезал на два с половиной года, и не было ни дурацкой работы, ни Маши. Ни чего не было. Только рок-н-ролл.

А Толян без предупреждения перешел на другой темп, сменил металл на акустику, он всегда так делал, чтобы испытать, насколько внимательны остальные. Володька тут же сменил орган на фортепьяно и подхватил то, что играл Толян. Толян тут же замолк. За ним и все остальные. Женя тоже. Играл только Володька. Нет, он все-таки замечательный клавишник. Такой же слухач, как и Толян и никогда не фальшивит.

Женя запел. Потому что эту вещь всегда пел он.

Неужели он все еще помнит слова?

Все до единого. И голос не подвел. Он был как никогда чист и силен. Женя никогда не ставил себе голос, и вообще не часто пел. Видимо он был у него от природы. Высокий, доходящий до фальцета.

Это была «Богемская рапсодия».

Никогда в такие минуты ребята не играли свое. Это была работа. Изнуряющая, беспощадная работа до седьмого пота. Тут Толян был тираном. Не отдохнешь. Не сфальшивишь.

А вот любимые родные вещи, тут конечно дело другое. Какой смысл? И пытаться не стоит сравняться с оригиналом. Это для удовольствия. Для кайфа. Хотя бы на несколько минут просто вообразить, что они, это те, кого поют. Но со стороны казалось почти один к одному. А у Жени голос в «Богемской рапсодии» был почти как у Меркури.

Когда прозвучал последний аккорд, наступила тишина. Только слегка гудела тарелка, по которой прошелся Женя. Он огляделся и понял, что всех проняло. Не только его. Как будто они действительно возвратились туда, обратно в конец восьмидесятых.

Восхищенными глазами смотрела на Женю Юля. Она тоже стала прежней Юлькой, влюбленной в него сестренкой Виктора. Даже мастерски наложенная косметика не скрывала этого.

Не хотелось упускать это настроение. Лирическое состояние души. Романтизм юности. Вечная влюбленность в себя и в то, что ты делаешь.

Женя стал тихо стучать одной палочкой о другую. Толян понял его с одного взгляда. Подхватил темп и начал играть арпеджио. Виктор смачно как Брайан Адамс прошелся по басам.

Они пели балладу за балладой. Если бы здесь были влюбленные, они могли бы танцевать всю ночь. Художники не танцевали. Они неизвестно откуда достали свечи, зажгли их и стали расставлять везде, где подсказывало им их творческое чутье. Выключили свет, и стало здорово. Под потолком стелился сигаретный дым, и метались причудливые тени. Снова наполнили стаканы, две подруги стали их разносить, покачивая в такт бедрами.

Сначала пели жесткие вещи, Скорпов, Айрен Мэйден, потом пошли мягче, Битлы, опять Куин, Иглз. «Отель Калифорнию» опять спел Женя, после чего, по общему мнению, решили встряхнуться, потому что выпили столько, что надо было что-то сделать, чтобы хоть немного протрезветь. Иначе все бы просто попадали.

Снова вернулись к рок-н-роллу, харду, хэви металлу, в общем, у них был очень широкий репертуар. Толян требовал от всех умения играть все, что угодно. Поэтому они как никто во всем городе могли развлечь любого, и себя в первую очередь.