Дин Кунц - Неведомые дороги (сборник)

– И что из этого?

– Не во всех реальностях есть существа с такими способностями, а потому многие миры практически закрыты для нас.

Я допил шотландское, и теперь мне хотелось лизать стакан.

– И, значит, есть экви-Земля, где власть захватили разумные медведи? – Я более не валил вину за происходящее со мной на ночь с Сильвией. Ни один психоаналитик не смог бы убедить меня, что это посткоитусная депрессия.

– Не совсем так, – ответил Бруно. – Но в моей реальности вскоре после Второй мировой войны разразилась атомная война. Наука выжила, а вот людей осталось очень мало. Для того чтобы сохранить цивилизацию, людям пришлось стимулировать развитие умственных способностей низших существ, развивать генную инженерию с тем, чтобы она создавала животных с человеческим интеллектуальным уровнем и хваткой.

Он протянул руки, и я увидел, что заканчиваются они короткими, но пальцами. Согнул их, разогнул, улыбнулся во все свои квадратные зубы.

– Если я каким-то образом смогу устроить встречу со Стивеном Спилбергом, мы станем фантастически богатыми.

Он нахмурился.

– Стивеном Спилбергом? Отцом космических путешествий?

– Кем? Нет, кинорежиссером.

– Не в моем мире.

– В твоем мире Спилберг – отец космических путешествий?

– Он также изобрел замороженный йогурт.

– Правда?

– И антигравитационные сапоги, и микроволновый попкорн. Он – богатейший человек в истории нашей реальности.

– Понятно.

– И архитектор мирового правопорядка, – благоговейно добавил Бруно.

Я сел, когда до меня начал доходить смысл его слов.

– Ты хочешь сказать, что какие-то странные люди из тысяч разных миров будут то и дело появляться рядом со мной?

– Это вряд ли, – ответил он. – Во-первых, редко у кого возникает повод посетить твою реальность... да и любую другую тоже. Реальностей так много, что посещения каждой очень редки. Есть, правда, экви-Земли, которые специализируются на туристах из других реальностей. Но твоя Земля очень уж невзрачная и обыденная, если судить по твоей квартире.

Я его шпильку пропустил мимо ушей.

– Но, допустим, я иду по улице, а ты возникаешь рядом. Может подняться переполох, знаешь ли.

– Нет. В первый момент нас никто не видит, даже ты. Мы появляемся в вашем поле зрения постепенно, словно кто-то, видимый краем глаза, поэтому паника исключена.

Я попросил его вновь налить мне шотландского. После третьей порции даже повеселел.

– Ты сказал, что ты – коп.

– Сказал?

– Скорее да, чем нет. Ты сказал, что Стоун разыскивается за какие-то преступления. Если ты не гражданин с повышенным чувством ответственности, то коп.

Он достал из кармана серебристый кружок, каких я никогда не видел, протянул мне. Я прочитал: "Интерреальностная полиция". Он провел большим пальцем по поверхности круга, и слова исчезли, уступив место его фотографии.

– Теперь мне точно пора идти. Грэхем Стоун слишком опасен, чтобы оставлять его на свободе в этой реальности.

Рядом со мной лежал дистанционный пульт управления музыкальным центром. Я его включил, добавил громкости, пока Бруно вставал и надевал шляпу. А как только "Баттлфилд блу бэнд" вдарила на всю катушку, послал пулю в диван, случайно прострелив и его пальто.

Он сел.

Я убрал звук.

– Что ты хочешь? – спросил он. Я не мог не отметить его завидное хладнокровие. Он даже не осмотрел пальто, чтобы понять, как близко от тела прошла пуля.

Я уже принял решение.

– Тебе понадобится помощь. Я знаю этот район. Ты – нет.

– У меня есть приборы.

– Приборы? Ты – не Шерлок Холмс в викторианской Англии, парень. Это Америка девяностых, большой город... таких медведей, как ты, здесь едят на завтрак.

Бруно вроде бы забеспокоился.

– Я не очень хорошо знаком с этой реальностью...

– Поэтому-то я тебе и нужен, – "кольт" по-прежнему смотрел в его сторону.

– Продолжай, – пробурчал медведь. Если бы он добрался до меня, то, несомненно, показал бы, как быстро могут двигаться его здоровенные кулаки.

– Так уж получилось, что я – частный детектив. Мне никогда не нравилась служба в полиции, но я не возражаю против сотрудничества с копами, если мне это выгодно.

Он собрался с ходу отвергнуть мое предложение, потом обдумал его.

– Сколько?

– Скажем, две тысячи на все про все.

– Две тысячи долларов?

– Или две пары спилберговских антигравитационных сапог, если они у тебя есть.

Он покачал головой.

– Переносить высокотехнологичные изделия через границы реальностей запрещено. Возможны серьезные неприятности.

– Например?

– Маленькие девочки в Нью-Джерси вдруг начинают вспыхивать, как факелы.

– Только не надо делать из меня дурака.

– Я серьезно, – а Бруно и вправду выглядел серьезным. – Эффекты непредсказуемы и зачастую очень странные. Вселенная – загадочное место, знаешь ли.

– Я не заметил. Так мы договорились насчет двух тысяч баксов?

– Ты отлично владеешь оружием. Хорошо. Договорились.

Он очень уж легко согласился.

– Пусть будет три тысячи.

Он улыбнулся.

– Как скажешь.

Я сообразил, что деньги для него ничего не значат, во всяком случае, деньги этой реальности. Я мог бы запросить любую сумму. Но вновь повышать ставку уже не стал. Из принципиальных соображений.

– Авансом.

– У тебя есть деньги? – спросил он. – Я должен посмотреть, какие здесь купюры.

– Я вытащил из бумажника две сотни баксов, бросил на кофейный столик, который стоял перед ним.

Он разложил полтинники и двадцатки по столу, достал из кармана некий предмет, напоминающий плоский фотоаппарат. "Сфотографировал" купюры, а мгновением позже из боковой щели вылезли дубликаты. Он протянул их мне, дожидаясь моей реакции.

Купюры ничем не отличались от настоящих.

– Но это подделки, – пожаловался я.

– Конечно. Но с ними тебя никто не поймает. Фальшивомонетчиков ловят, потому что они делают пару тысяч копий с одинаковыми серийными номерами. У тебя будет только по две купюры с каждым номером. Если у тебя еще есть наличные, я их скопирую.

Я выудил загашник, который лежал в тайнике под кухонным шкафом. И через несколько минут получил три тысячи баксов. Убрав все деньги в тайник, за исключением двух сотен, которые вернулись в бумажник, я сказал:

– А теперь пошли за Стоуном.

Сумерки и начавшийся снегопад застали нас в узком проулке в двух милях от моей квартиры. Мы все ближе подбирались к Стоуну.

Бруно то и дело сверялся с серебристым кружком, который служил не только удостоверением личности. Интерреальностный коп одобрительно буркнул, увидев, что кружок стал светло-оранжевым. Объяснил, что прибор реагирует на индивидуальный биоэнергетический сигнал, излучаемый Стоуном, и меняет цвета по мере приближения к беглецу.