Энн Райс - Лэшер

Вошла она с видом подчеркнуто деловым и озабоченным. Все, кроме Филдинга, поднялись, чтобы ее поприветствовать и обменяться с ней поцелуями — таков был обычай, которого свято придерживались даже не знакомые между собой члены семейного клана.

— Кузина Пейдж. Кузен Рэндалл. Кузина Мона. Кузен Фил-динг.

Наконец Пейдж опустилась на позолоченный французский стул, спиной к фортепиано. Ее короткая черная юбка, задравшись, открыла бедра, которые были лишь немногим толще ее узких голеней. Теперь ноги Пейдж, обтянутые прозрачными чулками, выглядели довольно нелепо по сравнению с тепло укутанным маленьким телом. Она размотала кашемировый шарф, обвивавший ее шею. В Нью-Йорке, оказывается, стоят страшные холода.

Покончив с шарфом, Пейдж взглянула в длинное зеркало, стоявшее в дальнем углу комнаты. Разумеется, в нем отражалось зеркало, висевшее на противоположной стене, что создавало иллюзию бесконечной анфилады комнат, в каждой из которых сверкала хрустальная люстра.

— Вы ведь приехали из аэропорта не одна, не так ли? — осведомился Филдинг. Его молодой, энергичный голос, столь не соответствующий дряхлой наружности, явно поразил Пейдж. Голос Филдинга всегда удивлял незнакомых людей. «Интересно, кто из них двоих старше — Филдинг или Лили? » — пронеслось в голове у Моны. Филдинг с пожелтевшей пергаментной кожей и пигментными пятнами на руках выглядел таким древним, что казалось странным, что он еще в состоянии говорить и двигаться.

Лили, напротив, производила впечатление бодрой старушки, хотя тело ее, скрытое под строгим темным костюмом, наверняка было ужасающе иссохшим и жилистым.

— Я же говорила тебе, прадедушка, — обратилась Мона к Филдингу. — Пейдж привез Райен. Их сопровождали два полисмена. Все члены семьи, живущие в Нью-Йорке, соблюдают меры предосторожности. Они обо всем предупреждены. Ни один из Мэйфейров сейчас не ходит без сопровождающих. Каждому известно, что делать это опасно.

— Надеюсь, недавние кошмарные случаи более не повторятся, — любезно заметила Пейдж.

— Мы тоже на это надеемся, — кивнула головой Лорен.

Несмотря на суматошный день и бессонную ночь, она ухитрялась сохранять свою обычную холеную элегантность. Ни один серебристый волосок не выбивался из безупречной прически.

— Пока что мы не нашли его, — сообщила она, словно пыталась успокоить истеричного клиента. — Но можно сказать с уверенностью, что больше он не причинит нам никаких неприятностей. Расследование идет полным ходом и скоро даст свои результаты.

Пейдж кивнула. Потом с любопытством посмотрела на Мону.

— О вас ходят легенды, Мона, — изрекла она со снисходительной улыбкой. Так взрослые обычно улыбаются милым детям. — Я так много о вас слышала. Беатрис упоминает о вас в каждом письме. Насколько мне известно, если Роуан не поправится, преемницей станете вы.

«Вот это новость!» — охнула про себя Мона.

Никто никогда не говорил ей об этом. Никто и никогда даже словом не намекал, что ей предстоит стать наследницей, — ни в этом доме, ни в других. Не в силах совладать с потрясением, Мона недоуменно уставилась на Лорен.

Лорен отвела глаза.

Значит, все уже решено? Мона не решилась задать этот вопрос.

Все, кто был в комнате, старались не смотреть на нее и смущенно потупились. Лишь Филдинг не сводил с нее рассеянного старческого взгляда. Однако она понимала, что слова Пейдж оказались новостью лишь для нее одной. Все обсуждалось за ее спиной, и никто не желал вступать с ней в разговоры и объяснять причины подобного решения. Впрочем, тема была слишком важной, чтобы развивать ее сейчас. Невозможно представить, что она станет преемницей наследия, содрогнулась про себя Мона. И тут же в голове у нее завертелась язвительная фраза: «Так, значит, самой главной персоной скоро станет маленькая глупышка Мона, которую пьяница Алисия нагуляла неведомо от кого? »

Разумеется, она не произнесла эту фразу вслух. Она чувствовала, как в горле у нее сжимается болезненный ком. Роуан, мне очень жаль, твердила она про себя. Роуан, пожалуйста, не умирай. И тут же перед внутренним ее взором возникло мучительное и сладостное воспоминание: обнаженная грудь Майкла Карри прижимается к ее груди, она ощущает прикосновения его возбужденного члена и жадно пожирает глазами его боевое копье, торчащее из гнезда волос. Упиваясь сладким воспоминанием, Мона плотно сомкнула веки.

— Давайте не будем хоронить Роуан прежде времени. Наверняка ей еще можно помочь. — Голос Лорен, исполненный печали и безнадежности, противоречил смыслу произнесенных слов. — Вопрос о наследии мы решим, когда в том возникнет необходимость, — продолжала Лорен. — Три адвоката сейчас изучают содержание документов. Но Роуан еще жива. Она лежит в спальне наверху. Операция прошла успешно, но это было наименьшее из мучений, выпавших на ее долю. Доктора сделали все от них зависящее. Теперь настал наш черед помочь Роуан.

— Ты знаешь, что мы намерены делать? — обратилась к Пейдж старушка Лили.

Глаза ее блестели от слез, одной рукой она прикрывала морщинистое горло, словно защищаясь от возможного нападения. Впервые голос Лили показался Моне старческим, слабым и дребезжащим.

— Да, знаю, — кивнулаПейдж. — Дядя посвятил меня во все подробности. Я все прекрасно понимаю. Я с раннего детства так много слышала о вас. И вот я здесь. В этом знаменитом доме. Но сразу должна предупредить: боюсь, из меня получится плохая помощница. Кое-кто из нас, наверное, чувствует в себе сверхъестественную силу, но я, увы, ничего подобного не ощущаю. И тем более не имею представления, как эту силу использовать. Но я попытаюсь сделать все, что возможно.

— Вы — одна из сильнейших, — произнесла Мона. — В этом нет никаких сомнений. Здесь собрались только те, кто обладает большой силой. Но никто из нас не знает, как использовать этот дар.

— Тогда пойдемте к Роуан. Посмотрим, чем мы можем ей помочь, — предложила Пейдж.

— Я не желаю, чтобы вы устраивали здесь дикие колдовские обряды, — неожиданно воспротивился Рэндалл. — Если кто-нибудь из вас начнет бормотать идиотские заклинания…

— Никто не собирается делать ничего подобного, — нахмурив брови, перебил Филдинг. Старческие его руки недвижно лежали на набалдашнике трости. — Я поднимусь на лифте. Мона, проводи меня. Рэндалл, думаю, тебе лучше тоже воспользоваться лифтом.

— Впрочем, если ты не хочешь идти с нами, тебя никто не неволит, — ледяным тоном процедила Лорен. — Это, кстати, касается всех. Мы никого не принуждаем.

— Я, конечно же, пойду с вами, — раздраженно пробурчал Рэндалл. — Думаю, то, что сейчас происходит, должно войти в летописи нашего семейства. Как пример небывалого доселе идиотизма. Подумать только, целая куча взрослых людей подчиняется распоряжениям тринадцатилетней девчонки!