Ирина Верехтина - Другая реальность, или По ту сторону снов [Сборник рассказов]

Даже лес держался от него подальше, словно чего-то боялся: раздался вширь, расступился метров на тридцать-сорок и опасливо обойдя заколдованное дерево, вновь сомкнулся стеной, и там, впереди, исчезала в зелёном коридоре наша тропинка.

– Сейчас Яга прилетит. В ступе! – озвучил мои мысли Серёга. Все засмеялись. Смех звучал как-то странно, словно кому-то не по душе пришлось наше здесь появление и наше веселье. Нам словно давали понять, что смех здесь – неуместен, и мы это почувствовали. И стояли не шелохнувшись, словно чего-то ждали.

– Чего стоим? – не выдержал кто-то из нас.

– Молчи, слушай…

Группа стояла, словно и впрямь – ждала чего-то. Мне стало не по себе. Да что там не по себе, страшно стало! Тишина казалась какой-то нехорошей: ни шороха щагов, ни шелеста травы – ни звука! Эта мёртвая тишина пугала и одновременно завораживала Словно кто-то незримый коснулся моего сердца ледяной рукой и не отпускал, держа осторожно, но цепко – не вырвешься!

Внезапно тишину разорвал издевательский смех: «Хи-хи-хи! Хи-хи-и-и-и! И-их –хи-хи-хи-хи-хи-хи… хи-хи-хи…»

– Что это? Дерево так скрипит? – спросил кто-то из нас. Но никто ему не ответил.

Мы молча уставились на дерево. Никто из нас никогда не слышал, чтобы деревья так скрипели. Да и с чего ему скрипеть? Мы здесь минут десять уже стоим, что же оно раньше молчало, думала я. – Нет, здесь что-то другое…

– Никогда не слышал, чтобы дерево так скрипело, – сказал вдруг Серёга. – Словно смеётся кто-то.

Пока он говорил, дерево молчало. Но как только Серёга замолчал, раздалось короткое «хи-хи». И через паузу: «Хе-хе-хе-э-э!»

– Ой! – вскрикнула Леночка. – В ответ смех раскатился трелью: «Иии-хи-хи! Хи-хи-хи-иии!»

Скрипучий пронзительный голос раздавался, казалось, прямо из чёрного мёртвого ствола. Но дерево – не шевелилось. Не дрогнула ни одна ветка. И ветра – не было! А голос всё смеялся – сначала осторожно, потом смелее, и скоро кто-то невидимый вовсю заходился смехом, то надсаживаясь старчески скрипучим горлом, то рассыпаясь трескучими горошинами: «Хе-хе-хе! Хи-хи-хи! Эээ-хе-хе! Эх-хи-хи! Их-ххх!»

Мы потрясённо молчали. Я вдруг почувствовала, как ноги понемногу сковывает сырой неприятный холодок.

– Гиблое место, – озвучил общие предположения Ранцев. – Сухое болото. Говорят, в таких местах, вдали от людского жилья, лешак живёт. В таких вот деревьях. И если набредёт на такое дерево одинокий путник – охотник ли мимо пройдет, грибник ли заблудится, – лешак хохотать примется. Человек удивится, остановиться послушать. А Лешему только того и надо! Никуда теперь от него не деться, не уйти – закрутит его Леший, заведёт в дебри лесные, в топь болотную. И сгинет человек, как не был… Скучно ему на болоте одному, вот он и развлекается, – пожалел Лешего Боря.

– Пожалел волк кобылу: ставил хвост да гриву, – подытожил Серёга. И дерево откликнулось: «Хе-хе. Хе-хе-хе»

– Но нас-то много! Нас не закружишь, у нас карта есть. И компас! – сказал Боря дереву. Скрипучий смех неожиданно смолк – Леший надолго задумался. Мы ждали. Но дерево молчало.

– Да ерунда это! Ствол рассохся, деревяшки друг о дружку трутся и скрипят, – убедительно втолковывал нам Женька Маврин (пожалуй, слишком уж – убедительно).

– Да ветра-то никакого нет. И не было! – возразили Женьке. – И не скрипело оно вовсе! Только когда мы близко к нему подошли, тогда и началось… это.

– А когда заговорили, оно и заткнулось! Ребята!! Оно смеётся только когда все молчат! – потрясённо выдала Леночка Брянцева, первая в группе насмешница и болтушка. На сей раз она говорила серьёзно, без улыбки.

А чего ж оно замолчало?

– Это Борька его напугал, – прыснула Леночка. – Такую речугу толканул, чертям тошно стало… У нас, говорит, компас есть! – давясь от смеха, с трудом выговорила Леночка. – Ещё карту достал, Лешему показывал…

– Ага, ага! Нас, говорит, не догонишь, – припомнили Боре «благодарные» туристы. – Запугал беднягу Лешего, навтыкал ему, мало не покажется… Вот он и молчит, переваривает.

– Хи-хи, – согласился Леший и надолго замолчал. А мы всё стояли, не в силах уйти, словно зачарованные неведомой магией этого места.

– Не нравится мне здесь. Жуть берёт. И темнеть уже начинает… Пошли, ребята, нам ещё километров пять топать, до шоссейки, – предложил Боря.

– А от шоссе сколько километров? – спросила его Леночка.

Ранцев достал из рюкзака карту и долго вертел её в руках, сосредоточенно разглядывая. Леночка терпеливо ждала. Борис удовлетворённо хмыкнул, аккуратно сложил карту по сгибам, убрал в планшет, застегнул рюкзак, затянул ремни. Завершив манипуляции с рюкзаком, повернулся к Леночке и ответил с издевательской улыбкой: «Н есколько». Все, кроме Леночки, рассмеялись. И пошли гуськом по тропинке за Ранцевым.

Мы с Серёгой переглянулись. Я притворилась, будто ищу что-то в рюкзаке. А Серёга сделал вид, что меня ждёт. Мы стояли и смотрели вслед удаляющейся группе. Вот последний турист скрылся из виду – и мы остались на поляне вдвоём. Дерево молчало. Но когда затихли вдали голоса наших товарищей, снова раздался нечеловеческий смех. В нём явственно слышались торжествующие нотки: Лешему нравилось, что мы с Серёгой остались вдвоём. Двое – это не восемь, с двумя он справится. «И чего стоят, дурачьё? Не торопятся, сами в лапы просятся! Ох-хи-хи! И-хи-хи! Хах-ха-ха!» – радовался Леший.

Ветра по-прежнему не было, но трава на поляне вдруг зашелестела – громким сухим шелестом, словно шептала о чём-то, предупреждала – о чём-то. Так не может шелестеть… трава! – подумала я. И вдруг дико заорала: «Подождите! Не уходите!» – и со всех ног рванула по тропинке к лесу. Серёга бежал за мной, громко бухая сапогами…

Группу мы догнали через пять минут и молча пристроились позади, загнанно дыша и поминутно оглядываясь. Пропустив группу вперед, Ранцев задержался, и когда мы поравнялись с ним, спросил: «Вы чего?»

– Ничего! – дружно ответили мы с Серёгой.

Борис с сомнением покачал головой – «Ничего. А глаза-то какие у вас! А чего это вы оглядываетесь? Вы же последние, сзади нет никого».

Я хотела сказать Боре, чтобы он не выдумывал про глаза и всё остальное, но посмотрела на Серёгу… и промолчала. Борис, как всегда, прав: глаза у Серёги прямо-таки вылезали из орбит и взгляд был – диковатый. Наверное, я выглядела не лучше. Поэтому возражать Боре не стала и, отвернувшись, постаралась придать своему лицу осмысленное выражение.

За окнами электрички убегали назад поля, посёлки, полустанки. Стемнело, и сопровождая нас, над полями и перелесками катилась желтым мячиком луна. Электричка была дальняя, она со свистом приносилась мимо платформ, не останавливаясь почти нигде, и так же стремительно летела за окнами луна…