Ширли Джексон - Птичье гнездо [litres]

– Ты меня не любишь, – жалобно проговорила Бет. – Никто меня не любит. На всем белом свете у меня нет ни одного друга, потому что я никому не нужна, даже собственной тете.

– Я дала тебе свою соль для ванны, – возразила Морген.

Всхлипнув, Бет вытерла пену с лица и встала.

– Не хочу больше. Я слишком несчастна, чтобы нежиться в ванне.

– Все равно ты уже чистая, – без тени сочувствия заявила Морген.

К тому времени, как Бет спустила воду и облачилась в халат, к ней вернулась прежняя наивность.

– Но тетя, милая, мы ведь должны купить тебе какую-то одежду, – были ее последние слова.

Бетси, чистая и благоухающая, повернулась к тете и в шутку поклонилась.

– Ну что, все помыли за ушами?

Морген наконец засмеялась.

– Бетси, девочка моя, пойдем вниз, выпьешь с тетей бренди.

– Не могу, мне надо принять ванну.

– Господь Всемогущий! Я с ума сойду – опять смотреть, как ты моешь ноги. Неужели нельзя пропустить один вечер?

– Нет, что ты. Что подумают остальные?

– А разве, – полюбопытствовала Морген, остановившись в дверях ванной, – Бесс не всегда знает, что делают остальные?

Бетси помотала головой, из насмешливого ее лицо сделалось недоуменным.

– Раньше знала, но в последнее время Бесс не лучше остальных. Поэтому она так боится, – пояснила Бетси и принялась скакать по мокрому полу.

– Бетси, это ты придумала – с грязью? – отчетливо произнося каждое слово, спросила Морген.

– С грязью? С какой грязью? – Бетси оглядела себя и с довольным видом заявила: – Никакой грязи.

– Ну да. Буду ждать тебя внизу, детка. Вымойся хорошенько.

Пока Морген спускалась по лестнице, дверь ванной открылась, и Бетси крикнула:

– Морген, можно я высыплю остатки соли? Тут совсем немного.

На следующее утро Морген проснулась не в духе и с ужасной слабостью, в которой в конце концов распознала голод. Она полежала с минуту, думая о том, что ничего не ела накануне, о том, что кто-то однажды сказал ей, будто бренди содержит все витамины и минеральные вещества, необходимые для поддержания в человеке жизни в течение неопределенно долгого времени, и о том, что, родись она в другое время и в другом месте, могла бы сейчас проснуться в будуаре мадам де Помпадур, и разодетый паж, преклонив колени, предлагал бы ей шоколад. Воображая, что над ней раскинулся бирюзовый атласный балдахин, Морген встала с постели и, насвистывая, спросила себя, чем сегодня желает украсить себя миледи: рубиновой диадемой или жемчужным стомаком [8] Стомак – декоративная вставка для корсажа женского платья в XVII–XVIII веках. . Надев вельветовый халат, в котором она всегда ходила по утрам, причесав волосы и всунув ноги в преудобные старые тапочки из овечьей шерсти, Морген направилась в ванную. Было бы забавно, подумала она, обнаружить Элизабет, по-прежнему принимающей ванну. Морген умылась и, собираясь чистить зубы, подставила зубную щетку под струю воды. Вода в раковине стала грязной. Морген выронила перепачканную щетку, отшатнулась от раковины и трясущимися руками заперла дверь на щеколду. Ей хотелось плакать, и она услышала, как ее собственный голос жалобно произнес: «Я старая женщина».

– Нет, нет, нет, – сказала она наконец, открыла дверь и, оставив зубную щетку лежать в раковине, громко топая, спустилась на кухню.

На кухне Морген осторожно заглянула в кофейник и как следует вымыла его, прежде чем поставить на плиту. Пока готовился кофе, она все время была на кухне и ни к чему не прикасалась, тщательно не осмотрев. Когда кофейник закипел, она налила кофе в чашку, которую предварительно ополоснула. Выдвинула себе кресло, проверила сиденье, заглянула под стол и только после этого села. Сидя в чистом кресле с чистой чашкой в руках, Морген наклонила голову, чтобы вдохнуть аромат горячего кофе, и стала думать.

Прежде всего, решила она, совершенно не важно, кто именно – Элизабет, Бесс, Бет или Бетси – издевается над ней, пачкая все в доме. Не важно, потому что скоро эти четверо исчезнут. Морген впервые ясно представила свои дальнейшие действия. Где-то глубоко в ее сознании засел жуткий, сумбурный образ того, что она называла «учреждением». Цепи, решетки на окнах, еда, кишащая червями – в этом образе было что-то от Средневековья, и до сегодняшнего дня Морген не могла думать о подобных местах без содрогания. Теперь, когда все вокруг знали о наследстве, тетя, отправившая единственную племянницу туда, где ее заковали в цепи и держат в темноте, выглядела бы весьма неоднозначно. Правда, сейчас Морген нигде не видела следов грязи и потому постаралась подойти к вопросу беспристрастно. Есть места, рассуждала она, наподобие загородных домов, где у Элизабет будет роскошная жизнь, с хорошим уходом и вкусной едой, и стоят они весьма недешево, так что в конечном итоге племянница получит свою часть денег. Разумеется, чтобы оплачивать пребывание Элизабет в таком месте, придется существенно сократить расходы на хозяйство, и тогда никто не скажет… А почему бы им не отправиться туда вдвоем, ухмыльнулась про себя Морген. Еще немного грязи во рту – и она готова. А может, поехать одной, без Элизабет, и жить там, с хорошим уходом и вкусной едой? Морген засмеялась. Интересно, что тогда скажут люди? Тетка забрала все деньги и переехала в психушку, катается там как сыр в масле, пока бедная съехавшая с катушек племянница живет впроголодь…

Нет, оборвала себя Морген. Она заразилась от племянницы: не может принять решение без оглядки на то, что люди скажут о деньгах. Что за глупость! Никому нет дела до этих денег, никому, кроме Бесс. Стоило ей заговорить о деньгах, все тотчас утратили способность думать о приятных вещах и начали ссориться по пустякам. Надо будет дать ей с собой мешок долларовых монет, пусть спрячет в свой чемодан. И сказать, что это и есть ее доля. Нет, нет, снова перебила себя Морген, хватит уже про деньги. Для начала нужно выбрать подходящее место. Не слишком отдаленное, ведь она хотела бы часто навещать племянницу; такое, чтобы Морген могла время от времени лично проверять качество еды, чистоту полов и учтивость персонала; с зелеными лужайками и ухоженными теннисными кортами, где Бесс будет прогуливаться, а Бетси – играть; без гнетущей атмосферы, навевающей мысли о тюрьме. Чтобы найти такое место, Морген придется переступить через себя и обратиться к доктору Райту. Конечно, Гарольд Райан тоже мог бы ей помочь, но, в отличие от него, доктор Райт поддержит решение Морген без всяких объяснений и оправданий с ее стороны и, может быть, даже пошутит – мол, давно пора. Пока она расскажет доктору Райану, в чем дело, пройдет слишком много времени, а медлить нельзя. «Когда конец концом бы дела был, Я скоро б сделал» [9] Здесь и далее – цитаты из «Макбета» У. Шекспира в переводе А. Радловой. , – неожиданно для самой себя вспомнила Морген.