Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

Усевшись за машинку с намерением писать рассказ на конкурс, проводимый Советом по делам искусств города Зефира, я почувствовал такой испуг, что все, на что я оказался способен вначале, – напечатать наверху листа свое имя. Сочинять историю для себя или рассказ, который сможет прочитать любой желающий, – это два абсолютно разных зверя: первый из них – привычный и удобный для езды пони, второй – дикий и необъезженный жеребец. Тут остается только вцепиться покрепче в поводья, а там будь что будет.

Некоторое время я просто сидел перед чистым листом бумаги, и мы с ним смотрели друг на друга. В конце концов я решил написать рассказ о мальчике, который убежал из своего маленького городка, чтобы увидеть мир. Я успел настучать две страницы, когда понял, что душа у меня не лежит к этой истории. Тогда я начал писать рассказ о мальчике, который нашел на свалке волшебную лампу. Эта писанина тоже отправилась в мусорную корзину. История об автомобиле-призраке шла хорошо до тех пор, пока этот автомобиль не налетел на стену моего воображения, сгорев в пламени.

Я сидел, уставясь в лист чистой бумаги.

За окном в листве звенели цикады. Где-то во тьме лаял Бунтарь. Издалека доносилось урчание автомобильного мотора. Я задумался о сне, в котором видел миссис Невилл, вспомнил, что она мне сказала: «Не думай об этом как о писательстве. Представь, что ты просто рассказываешь историю своим друзьям».

«Но как это сделать? – спросил я себя. – Как если бы я собрался писать о том, что произошло на самом деле?»

Может, написать о мистере Скалли и зубе Старого Мозеса? Нет, это не пойдет. Мистер Скалли не обрадуется гостям, которые зачастят к нему из любопытства. Хорошо… тогда, может быть, стоит написать про Леди и Человека-Луну? Нет, я их почти не знаю. Тогда о чем же? Что, если мне написать…

…об утопленнике в машине на дне озера Саксон?

Что, если я напишу рассказ о том, что случилось со мной и отцом в то утро? Как автомобиль свалился в озеро у нас на глазах, как отец прыгнул в воду, надеясь спасти водителя? Что, если я напишу обо всем, что я почувствовал и увидел в то мартовское утро перед восходом солнца? А что, если… что, если… я напишу про человека в шляпе с зеленым пером, который следил за нами с опушки леса?

Да, тут я сумел бы развернуться. Начал бы прямо со слов отца, когда он разбудил меня: «Кори? Просыпайся, сынок. Пора».

И вот уже я вновь сижу рядом с ним в нашем грузовичке, и мы едем по тихим предрассветным улицам Зефира. Мы разговаривали тогда с отцом о том, кем я собираюсь стать, когда вырасту. Но потом из леса прямо перед нами выскочил автомобиль, и, чтобы избежать столкновения, отец резко крутанул руль, после чего неизвестный автомобиль свалился с красного утеса в озеро Саксон. Я вспомнил, как отец со всех ног бежал к озеру, как сжалось мое сердце, когда я увидел, что он бросился в воду и плывет к машине. Я отлично помнил, как машина тонула в озере, как бурлила вокруг нее вода. Я помнил, как, оглянувшись зачем-то в сторону леса, заметил на опушке фигуру в длинном пальто, полы которого разлетались на ветру. На голове человека была шляпа с зеленым…

Минуточку.

Все было не совсем так. Я, не заметив, наступил на зеленое перышко и только потом обнаружил его на подошве своего ботинка, измазанного грязью. Но откуда еще могло взяться это перо, если не из-за шляпной ленты? Так я все и напишу, не отступая от истины ни на йоту. До самой ночи наводнения я, по сути дела, не видел шляпы с зеленым пером. Поэтому, решив строго придерживаться фактов, я напечатал на чистом листе бумаги о зеленом перышке и о том, как я нашел его. Я решил умолчать о мисс Грейс, Лэйни и о заведении с дурными девушками, потому что маме наверняка не понравился бы этот кусок.

Добравшись до конца, я перечитал рассказ. Решив, что некоторые фразы можно улучшить, перепечатал свое произведение заново. Переносить на бумагу разговорную речь оказалось делом нелегким. После того как я перепечатал его трижды, мой рассказ был наконец готов. Он занял две страницы через два интервала. Это был мой шедевр.

В мою комнату вошел отец, чтобы пожелать мне доброй ночи. На нем была пижама с красными полосами, волосы еще не просохли после душа. Я показал ему напечатанные страницы.

– Что это такое? – спросил он, поднося мое творение к свету настольной лампы. – «До восхода солнца», – прочитал он заголовок и вопросительно посмотрел на меня.

– Это рассказ, который я хочу послать на литературный конкурс, – ответил я. – Я только что его закончил.

– Вот как? Я могу его прочитать?

– Конечно, сэр.

Отец начал читать. Я следил за выражением его лица. Когда повествование добралось до места, где из леса нам наперерез выкатывается неизвестный автомобиль, его челюсти чуть сжались. Потом отец оперся рукой о стену, и я понял, что он читает то место, где описывалось, как он плывет к тонущей машине. Я видел, как его пальцы медленно напрягаются и расслабляются.

– Кори! – позвала мама. – Пойди посади Бунтаря на цепь!

Я направился к двери, но отец остановил меня:

– Задержись на минуту.

Его взгляд вернулся к первым абзацам.

– Кори! – снова позвала мама из гостиной, где она смотрела телевизор.

– Мы разговариваем, Ребекка! – ответил маме отец, положив страницы с рассказом на мой письменный стол.

Потом повернулся и взглянул на меня. Лицо отца наполовину скрывала тень.

– Тебе понравилось? – спросил я.

– Это не похоже на то, о чем ты обычно пишешь, – тихо ответил отец. – Обычно это истории о привидениях, ковбоях, космических полетах. Почему ты решил написать именно такой рассказ?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Просто решил… что если уж писать о чем-то, то лучше о том, что случилось на самом деле.

– Значит, все, что ты здесь написал, правда? И то, как ты заметил человека среди деревьев?

– Да, сэр.

– Тогда почему ты не рассказал об этом раньше? Почему не сообщил ни мне, ни шерифу Эмори?

– Не знаю. Может быть, потому, что не был до конца уверен в том, что действительно кого-то видел.

– Но теперь ты уверен? Прошло почти полгода с того дня, как все это случилось. Почему ты промолчал, хотя должен был сразу обо всем рассказать шерифу?

– Да… наверно, я должен был так поступить. Я хочу сказать, мне показалось, что я увидел там какого-то человека. На нем было длинное пальто, и он…

– Это точно был мужчина? – перебил меня отец. – Ты разглядел его лицо?

– Нет, сэр.

Отец покачал головой. Желваки на его скулах снова напряглись, на виске пульсировала жилка.

– Господи, зачем мы вообще оказались на этой дороге! Не надо было мне прыгать в озеро за этой машиной! Человек, что покоится сейчас на дне озера, не дает мне покоя ни днем ни ночью!