Татьяна Ван - Театр тьмы [litres]

Сегодня режиссер одного британского театра сказал, что читка новых пьес всегда начинается за полгода до премьеры, а репетиции на сцене – за два месяца. Теоретически, вспоминая талант актеров «Кассандры», я уверена, что они могли успеть «состряпать» хороший спектакль за это время. Тем более финансы – куш с поезда – на это были. Единственное, что не дает мне покоя – даже если преступник один из актеров или других работников театра, как на него вышли бандиты и почему он стал им полезен? Вчера я читала газеты и поняла, что все пятнадцать участников ограбления были специалистами в том или ином вопросе. Один вел поезд, другой – отключал светофор, третий – по знакомству снял домик в графстве Букингемшир, где до ограбления жили преступники. Но чем был полезен деятель искусства?

В общем, надо каким-то образом влиться в коллектив театра и узнать, что творится у них внутри. Это можно сделать через сына директора. Я читала, что он довольно тихий и милый юноша. Если с ним найти общий язык, можно узнать правду или хотя бы напасть на след. Так что цель № 1: познакомиться с Кристофером Бейлом во что бы то ни стало.

После было вырвано около двадцати листов.

22 декабря, 1963 год

Вчера Кристофер предложил встретить Рождество вместе. Если честно, я до сих пор не знаю, что ему ответить. Кристофер милый парень, но что-то в нем пугает. Иногда он смотрит на меня так, будто хочет съесть. Или ударить. Пару дней назад я рассказывала ему, как провела день. Кристофер пристально смотрел на меня и неосознанно сжимал кулаки. Я испугалась. А что, если это он – шестнадцатый грабитель? Кристофер Бейл слишком хитер для обычного третьесортного актера. Тем более мне не дает покоя один факт, который я узнала из его биографии, – он ходил на курсы режиссуры. Думаю, в театре у него намного больше задач, чем кажется на первый взгляд. Он не просто актер. Не удивлюсь, если в «Кассандре» он на счету помощника режиссера или художественного руководителя. Необычно для его молодого возраста, хотя… почему бы и нет?

Но в то, что он шестнадцатый грабитель… нет… не могу поверить. Он чудной, да. Но не преступник. Ему всего девятнадцать. Совсем юный. И то, что у него нет алиби, ни о чем не говорит. Он не преступник.

И все же нужно быть осторожнее. Еще Мэри часто прибегает после уроков… ей нельзя встречаться с Кристофером. Он не должен видеть никого из тех, кто мне дорог. Потому что я не уверена в нем; потому что я боюсь, что, если он узнает, кто я такая, пострадают мои близкие.

15 февраля, 1964 год

Иногда мне кажется, что Кристофер подозревает, что я не та, кем представляюсь. Наверное, актеры сразу распознают плохую игру. А я не актриса, поэтому неудивительно, что с ролью глупой официантки справляюсь с трудом.

Я до сих пор не знаю, кто в театре преступник. Под подозрение точно попадают: директор Чарльз Бейл, его сын Кристофер, ведущие актеры Питер Риз и Адам Калф. У актеров алиби нет, никто не может подтвердить, где они были в ночь на 8 августа. Насчет Чарльза у меня много вопросов. Он первый в списке подозреваемых, но у него неопровержимое алиби от двух людей. Вчера я поговорила с таксистом, который за 4 часа до ограбления доставил мужчину в пьяном состоянии до дома. А в баре, где он пил, сотрудники подтвердили, что директор театра был у них довольно продолжительное время. Значит, грабитель не Чарльз. Или? У меня ведь не было никаких сомнений насчет Чальза. Не было… до этого треклятого бара. Но Бейл-старший точно каким-то образом замешан в ограблении. Все-таки премьеру дал именно его театр. Так или иначе, деньги в руках он держал. Вопрос: кто эти деньги ему принес? Ответ: тот, кому он доверят как себе; тот, кто сохранит тайну; тот, кто предан и верен ему – Кристофер. Может ли простой актер (и по совместительству начинающий режиссер) провернуть такое дело? Не уверена…

Я ничего не понимаю! Ничего! Неужели я ошиблась? Неужели в театре нет преступников?.. Если к финальному судебному заседанию я не узнаю имя грабителя, это будет крах.

В некогда толстой тетради осталось всего десять записей и несколько страниц. И большинство – незначительные заметки-наблюдения за настроением Кристофера. Что он делал, как он делал, что отвечала ему Эмили и почему ей так страшно смотреть ему в глаза. Ненависть Мэри к этому юноше перешла ко мне. Злость сковала сердце. Сжав кулаки, я уже не сомневалась, что Кристофер Бейл – художественный руководитель театра «GRIM». Несостоявшийся заключенный тюрьмы Уондсворт, он вернулся, чтобы убить Эмили. К тому же в одной из дневниковых записей журналистка указала важную деталь – Кристофер обучался режиссуре. Возможно, он не кипел к актерству, потому что его занимала постановка спектаклей. Не исключено, что он хотел стать художественным руководителем или режиссером театра. Все сходилось.

В голове один за другим гремели вопросы: почему Кристофер не убил ее сразу? Почему сдался полиции? Кто выдрал все остальные листы из тетради? Эмили? Или опять – Кристофер?

А что касается инспектора Хаммилтона, то, наверное, это был всего лишь обычный трус, которому убийство Эмили Томпсон оказалось на руку. Ведь никто, кроме нее, так и не узнал, что в Великом ограблении поезда участвовали не пятнадцать человек, а шестнадцать.

От размышлений во время перелистывания полупустой тетради меня отвлекли глухие постукивания в дверь с интервалом во времени около трех-четырех секунд. Я напряглась и сразу взяла в руки телефон, чтобы посмотреть время. Часы показывали без четырех минут восемь. По спине пробежали холодные мурашки. Они сползли, как муравьи, в ноги и начали щекотать ступни, которые в это время все больше и больше срастались с полом. В гости я никого не ждала. Мало того – если бы ко мне кто-то собирался прийти, обязательно позвонил или написал сообщение. Джейн, например, прекрасно знала, что я не люблю незваных гостей, поэтому всегда предупреждала, что хочет зайти. Дай незваным гостям только зайти в квартиру – потом веником за дверь не выставишь. У тех, кто приходит без приглашения, чаще всего и совести-то нет.

«Точно так же, как у тебя сегодня утром», – усмехнулась я, вспоминая свое неприличное вторжение в дом Томпсонов. Но, когда секунда внезапно одолевшего меня юмора канула в Лету, на пост вернулись тревога и мысли в стиле: «Меня сейчас прикончат. Наверное, это выживший Кристофер Бейл или инспектор Хаммилтон».

И снова раздался стук. Тихий, неторопливый, зловещий и даже болезненный. Словно тот, кто стоял за входной дверью, хотел меня до смерти напугать.

Я медленно поднялась с дивана, подошла к столу, открыла маленький шкафчик и спрятала тетрадь. Потом так же медленно задвинула шкафчик и пошла в темную прихожую. Снова раздался стук.