Алексей Калинин - Кардиограмма любви [СИ]

Андрюша кряхтит невдалеке, устраиваясь в кресле генерального директора. Он молчит, когда Татьяна разговаривает с Сергеем. Однако, всегда настороже, всегда старается занять такую позицию, чтобы суметь перехватить Татьяну, если той вдруг взбредет в голову кинуться Сергею на шею.

— Мне кажется, что она думает о вас. Причем думает каждое мгновение, только вами и живет. У неё наблюдалось небольшое улучшение каждый раз, после вашего посещения. И вам не стоит терять надежды — всё устроится самым лучшим образом. Она ещё будет вам улыбаться, — говорит Татьяна, а у самой в горле встает упругий ком, мешающий говорить.

Сергей кивает. Сколько таких слов он уже слышал? Слова утешения, слова подбадривания. А между тем, с Татьяны понемногу снимают бинты, и он видит, как от его прежней красавицы-жены остается только воспоминание. Обожженная кожа покрывает плоть коричневыми струпьями. И на больничной койке уже не жена, а некая пародия на Фредди Крюгера. А ведь он помнит её совершенно другой, красивой, смеющейся, на двух ногах. Но как же тяжело смотреть в изуродованное лицо, которое даже отдаленно не напоминает его Танюшку…

Он знает о магии косметологии и пластической хирургии. Всё это он знает, но глаза сами стараются переключиться на другой объект — на монитор, где прыгают линии, на капельницу, которая методично отсчитывает капли. Куда угодно, но не на лицо…

— Я подвезу вас. Но в свете недавних событий вам лучше подождать меня на углу Тестовской. Репутация ловеласа и бабника хороша для молодых, но в возрасте она уже мешает. Да и вам сплетни не нужны, — Сергей снимает пиджак со спинки кресла. Рукав задевает прическу Андрюши, и тот автоматически заводит локон назад.

— Татьяна, вы окажетесь одни в замкнутом пространстве. Расстояние между вами будет меньше тридцати сантиметров. Ты сможешь сдержаться? — говорит Андрюша.

— Хорошо, Сергей Павлович, я буду ждать вас у переезда на Красногвардейский. Спасибо огромное, — Татьяна берется за дверную ручку.

— Не за что. Мне же всё равно по пути. А после я могу вас домой завезти.

Такого поворота Татьяна не ожидала. Ведь в это время внутри Светланы окажется настоящая хозяйка… Нет, Татьяна не сомневается в порядочности Светланы, хотя и несказанно удивилась, что девушка ещё девственница. А в наше время быть девственницей в двадцать три года — это большая редкость.

— Спасибо, но я как-нибудь сама…

— Мне не сложно, Светлана, так что не нужно спорить, — мягко улыбается Сергей и берет ключи от машины со стола.

— Ну что, напросилась? — ехидно спрашивает Андрюша, а Татьяне почему-то в этот миг захотелось сделать его похожим на болонку. Просто захотелось… просто в болонку.

Они одни едут в лифте вниз, и Андрюша начинает свое обычное нытье про то, как опасно оказываться рядом с Сергеем, пока образ Татьяны стоит перед его глазами. Говорит, что одно неверное слово и Сергей может догадаться. Говорит, что если он обнимет Светлану, убежденный в том, что внутри Татьяна, а Татьяна обнимет его, то произойдет выплеск ментальной силы такой мощности, что может убить их обоих. Он всё это говорит, пока лифт спускается, но Татьяна его не слушает.

— Не беспокойся, я буду вести себя хорошо. Я уже взрослая девочка и знаю, что не нужно совать пальцы в розетку.

— Увы, эмоции и детей и у взрослых одинаковы, вот только взрослые научились их лучше скрывать. Таня, мне странно другое — к тебе не поступает никаких предложений. Мне кажется, что увольнение Людмилы смешало все планы замысливших недоброе, и теперь они затаятся на очень долгое время.

— И?

— Ты можешь за это время прийти в себя. Ты можешь больше не брать тело у Светланы…

— Я не уверена, что она справится с обязанностями. К тому же — Наталья пока ещё не объявилась с предложением, от которого я не смогу отказаться.

— Ты понимаешь, что отнимаешь жизнь у Светланы?

— Я плачу ей за это и обучаю. И вообще — хватит бурчать, а то на меня уже люди оглядываются, — говорит Татьяна, когда они идут по холлу первого этажа.

— Эх, какая же ты всё-таки. Вот у других духов-хранителей подопечные как подопечные, а у меня…

Татьяна решает не обращать внимание на нытье Андрюши. Она выходит из здания и обходит пару колоссов. Солнце пригревает по-летнему жарко, над асфальтом парит дымка. Разномастные машины проезжают мимо, обдают бензиновыми выхлопами. Татьяна давно уже заметила, что солнечная Москва пахнет бензином, а дождливая — мокрой глиной. Через десять минут возле неё останавливается черный «Мерседес».

— Сергей, а можно задать не очень удобный вопрос? — спрашивает Татьяна, когда садится в машину.

— Смотря какой, — Сергей подбирается и становится похож на боксера в глухой обороне.

— В больнице вы говорили, что считаете себя виноватым перед Татьяной… Это очень сильная вина?

Сергей на несколько секунд застывает. Перед глазами вновь проносится тот скандал, когда он повел себя как идиот, когда не поверил Татьяне, когда позволил уйти…

— Татьяна, перестань! Ты же режешь его по живому! У него эта рана ещё долго не затянется, перестань на неё сыпать соль! — вскидывается с заднего сидения Андрюша.

Татьяна видит его в зеркало заднего вида и ангел-хранитель очень недоволен.

Пауза затягивается.

— Действительно, это не очень удобный вопрос. Сначала я подумал остановить машину, чтобы высадить вас. Но, вы так ухаживали за Татьяной… да и другая медсестра призналась, что вы ей отдали все деньги, которые я вам заплатил. За прошедшее время вы стали для нас с Татьяной почти что членом семьи. Добрым другом, если можно так сказать. И сейчас, на работе, я вижу, как вы стараетесь освоить непривычную профессию и могу сказать, что у вас это очень хорошо получается. Поэтому я не удивлен, что Татьяна смогла разглядеть в вас потенциал и попросила устроить на работу. Она всегда хорошо разбиралась в людях. Светлана, вы очень светлый человек… а моя вина действительно требует выхода. Я не мог довериться даже своему психологу, а вот вам… Мне почему-то хочется рассказать.

Татьяна подмигивает Андрюше, мол, знай наших. Хранитель скрещивает руки на груди и отворачивается к окну, смотрит на сверкающую Москву-реку, пока они проезжают по Пресненской набережной.

Татьяна тоже помнит тот скандал. Возможно, это первый их крупный скандал за всю супружескую жизнь. Да, иногда ругались, порой даже молчали сутками, но потом приходили к согласию и всегда мирились. Теперь же Сергей мучается оттого, что считает себя виноватым в состоянии жены. Мучается, даже не предполагая, что та находится рядом и он может с ней поговорить.

И она не признается, ибо «если он обнимет Светлану, убежденный в том, что внутри Татьяна, а Татьяна обнимет его, то произойдет выплеск ментальной силы такой мощности, что может убить их обоих». Тут уже никакой Андрюша не поможет. А ведь на ней ещё груз ответственности за Светлану.