Алексей Калинин - Кардиограмма любви [СИ]

— А теперь время появилось, раз прибежал со всех ног?

— Алексей Николаевич, может, перестанете строить из себя Эркюля Пуаро? Давайте поговорим нормально.

Папка шелестит.

— А мы разве не нормально разговариваем? — слова падают на папку, как листочки облетающего фикуса. — Взрослые люди, оба не в наручниках.

— Почему такое началось с моим концерном? Кто под меня копает? — не выдерживает Сергей.

— Серьезный донос пришел, Сергей Павлович. С пояснениями и схемами. Если бы не приехал сами, то пришлось бы тащиться в «Федерацию». А ты знаешь, как я не люблю высоту?

Ещё один лист ложится поверх другого.

Психологическая атака продолжается. Торговля с утопающим за спасательный круг. Сергей не должен поддаваться панике. Лучше думать о гречке. Как её там обрабатывали? Паром и надо чтобы она не была очень коричневой?

После минутного молчания Фролов поднимает глаза на Курихина. Взгляд вряд ли легче кипарисовой столешницы, Сергей почти физически чувствует, как его пригибает к полу. Но этот взгляд не первый, который ему приходилось выдерживать, поэтому он не отводит глаз. Игра в гляделки закончилась морганием Фролова, и Сергей внутренне едва усмехнулся. Мелочь, а приятно.

— Схемы и фотографии. Добровольное признание. Ознакомься! — генерал-майор подталкивает к Сергею темно-синюю папку.

Фотографии. На них Сергей и незнакомые люди. Различные места, различные пейзажи. Вот Сергей на каком-то складе пожимает руку темноволосому мужчине. Вот они оба у машины Сергея. Вот Курихин в компании каких-то трех незнакомцев в ресторане. Но не в этом дело. Самое важное, что внизу каждой фотографии стоит дата и время. И время это совпадает со временем, когда Сергей посещал Татьяну.

И «добровольное признание»…

Сергей читает слова, написанные округлым почерком, и поджимает губы. Всё-таки они добрались до Дарьи. Нет, он предполагал, что так просто не закончится, но чтобы так… Девушка описывала то, чего в природе быть не могло. Писала про схемы поступления героина через морские пути, про черную бухгалтерию, где крутились даже не миллионы — миллиарды долларов. Описала встречи Сергея с непонятными людьми и выплаты им крупных денежных средств.

Курихин дергает желваками. Захлопывает папку и подвигает обратно к Фролову.

— Алексей Николаевич, это всё бред сивой кобылы.

— Я знаю, — пожимает плечами генерал-майор. — И мои ребята уже проверили эти фотографии. Лажа чистой воды. Но мы должны проверить сигнал, обыск сделать в офисе и квартире. Как ты думаешь — что мы там найдем?

— Ничего? — с надеждой спрашивает Сергей.

— Нет, Сергей Павлович. Найдем мы там какую-нибудь интересную сумочку, где будет наркоты лет на десять. А при наличии такого числа свидетелей, нам придется взять тебя под стражу. Да, ты оправдаешься, а мы сделаем вид, что ищем того, кто тебя захотел подставить. Даже надавим на девочку Дашу, которая сразу же сделает вид, что ничего не писала и получит свои два года условно, а то и штрафом отделается. Всё это мы сделаем, но твоя репутация будет очень сильно подмочена. Соратники по буржуазии ещё не разбегаются?

— Есть такое дело. Сейчас все предпочитают иметь чистые руки, — кивает Сергей.

— То-то и оно. Хорошо ещё, что мы с тобой знакомы… Иначе сидел бы ты уже за решеточкой, а желтая пресса с утра пестрела заголовками, что ещё одного олигарха заслуженно наказали. А так… помогу я тебе, в честь дружбы нашей, — генерал-майор что-то пишет в папке и снова придвигает её к Сергею. Тот открывает и на первом листе видит гусеницу — головка гусеницы состоит из единички, а тельце из семи нолей.

— Красиво рисуете, Алексей Николаевич, вам бы в художники податься. Хорошо. Какие-нибудь мысли есть по выходу из данного положения?

— Ну а как же, конечно есть. Есть у меня мысль, что тебя преследует целая группа людей, и крепко ты этим людям насолил. Чай или кофе? Разговор нам предстоит долгий. Лида, принесите нам, пожалуйста, два чая, спасибо.

Женщина лет сорока приносит поднос с чашками дымящегося напитка. Блюдечко с нарезанным лимоном ставится перед Сергеем, тот лишь кивает в знак благодарности. Такое же блюдечко возникает и перед Фроловым. Всё это молча, всё это плавно, всё это грациозно. Цокая каблучками, женщина покидает кабинет.

— А теперь рассказывай, — генерал-майор достает из выдвижного ящика металлическую фляжку, и янтарная струйка доливает чашку почти до краев. — Чего смотришь? Это бальзам. А то моторчик начал пошаливать последнее время.

Сергей кивает и начинает рассказывать. Весь рассказ умещается в половину выпитой чашки. Оказывается — всё, что с ним произошло, так быстро рассказывается. И про ссору с женой, после которой она оказалась в больнице. И про неудачное воровство документов, когда написавшая «чистосердечное признание» Дарья ушла от него. И про Людмилу, которая сумела прыснуть из баллончика, превратив его в послушного болвана. И про Светлану, которая защитила его от летящей стрелы. Вот только про надписи в блокноте Сергей не говорит… Не надо, это слишком личное.

— Да, так и было. Наталья выстрелила в меня и сунула лук в руки пацана. Вот, смотрите, — Сергей демонстрирует присланный ролик. — Сможете помочь с его освобождением? Светлана же не писала никакого заявления.

— Ого, да тебя, Сергей Павлович, будто сунули в любовный роман, где страсти бушуют и час от часу не легче. Из-за чего хоть на тебя девчонки-то взъелись?

Сергей допивает чай и отставляет чашку в сторону. К лимону он так и не притронулся.

— Всё почему-то крутится вокруг одной компании. «Северсталь» называется. Я проверял — ничего такого в ней нет. Обычное предприятие по переплавке «чермета». Единственно, что мой отец с Леонидом Михайловичем там начинали работать вместе. Хочу продать, но не могу. Рука не поднимается. Вроде и прибыли мало, а больше убытков, однако не могу и всё тут. Но почему все хотят этот договор купли-продажи? Ума не приложу.

— А мне и подавно в ваших финансовых махинациях не разобраться. Ладно-ладно, не махинациях, а честном ведении бизнеса. Что, впрочем, одно и тоже. Значит так, я вот что предлагаю. Сейчас вызываю команду спецназа, и мы врываемся к тебе. Постой, не встревай. Так надо. Забираем эту мадам Робин Гуд и везем к себе. А заодно и юристочку твою за жабры пощупаем. Девчонку с письмом тоже придется прихватить, так что не бзди, Сергей Павлович, разрулим мы твою проблему.

— Да? А это представление внизу, зачем нужно было? — Сергей усмехается, когда вспоминает, что его едва не заковали в наручники.

— А чтобы ты ощутил масштаб трагедии. Неужели сейчас не испытываешь облегчение? — на красном лице появляется улыбка.

— Вижу, что человеческую психологию вы знаете отлично, — хмыкает Сергей Павлович. — Когда выйдете на пенсию, то я с радостью приму вас консультантом по службе безопасности.