Стюарт Тёртон - Дьявол и темная вода [litres]

Ларм подошел к Аренту:

– Сотни погибли, а ты отделался царапинами. Похоже, у Бога еще есть на тебя планы.

– Сэмми досталось вместо меня, – ответил Арент.

Дрехт кивнул Аренту. Борода и шляпа уцелели, а вот красное перо пропало. Исчезла и мочка правого уха, а один из пальцев был неестественно выгнут – к сожалению, не на той руке, в которой он обычно держал шпагу.

– Рад видеть тебя живым, – сказал Дрехт. – Я опасался худшего.

Арент поглядел на него, потом на Ларма:

– Надо же. Вы даже не пытаетесь убить друг друга.

– Когда нас швырнуло на скалы, я объявил перемирие, чтобы спасти как можно больше пассажиров, – сказал Дрехт.

– А почему ты не спасаешь матросов, которых добивают твои солдаты? – осклабился Ларм.

– Только раненых, – сказал Дрехт с искренностью в голосе. – Мы это обсудили и приняли решение. Съестных припасов мало. И я не намерен тратить их на полумертвых. – Голубые глаза Дрехта остановились на Сэмми на руках у Арента. – Этот хоть дышит?

– Да, и ты его не тронешь, – огрызнулся Арент. – Сару видел?

– Лично посадил ее в шлюпку, – ответил Дрехт. – Она ухаживает за ранеными. Пойдем, отведу тебя к ней.

Дрехт с Арентом пошли вдоль каменистого берега. Ларм семенил позади.

– Что случилось после того, как мы налетели на мель? – спросил Арент.

– Бог выбрал, на чью сторону встать, – процедил Дрехт сквозь зубы и повернулся к обломкам «Саардама», проткнутого скалой.

Огромная трещина посредине увеличивалась, древесина содрогалась под натиском моря. Вот так часто умирают на поле боя: вроде бы и дышат с распоротым чревом, но с каждой конвульсией тело теряет тепло жизни. Бесславный конец, особенно для некогда величественного галеона.

– Большинство матросов были на шкафуте и на нижних палубах, – продолжал Дрехт. – Скала, которая пропорола корабль, убила почти всех, а мои солдаты уцелели. Последователи Старого Тома уничтожены.

– А вместе с ними – множество ни в чем не повинных людей, – огрызнулся Ларм, возмущенный торжествующим тоном капитана стражи.

Дрехт провел их в большую пещеру, полную стонущих, искалеченных людей. Пещера уходила вглубь острова, и в ней было на удивление прохладно. Из темноты дул соленый бриз, будто где-то в глубине дышал спящий зверь.

Раненые – человек двадцать – заплатили высокую цену за свое спасение. В глазах израненных, изможденных страдальцев с бледными лицами, покрытыми запекшейся кровью, плескались растерянность и боль.

Бережно, как младенца в колыбель, Арент опустил Сэмми на свободный пятачок и отправился на поиски Сары. Она переходила от одного раненого к другому и невозмутимо извлекала ножом щепки из ран, будто выковыривала червячка из яблока.

– Я собираюсь отправить в плавание спасательную шлюпку, – сказал Дрехт. – Мы всего в трех неделях пути от Батавии. Из-за шторма мы сильно отклонились от курса, но нас обязательно подберет какой-нибудь корабль.

Ларм насмешливо фыркнул, но Дрехт не обратил на него внимания и продолжил:

– Пересчитаем уцелевших, изберем совет и будем решать, что делать. Вы оба тоже войдете в совет.

– Хорошая идея, – поддержал его Арент.

– Тогда найдете меня, когда закончите здесь дела.

– Арент!

Он обернулся и попал в вихрь рыжих волос и рук. Сара бросилась к нему на шею и поцеловала таким отчаянным и страстным поцелуем, который заставляет забыть все прежние.

Однажды Сэмми сказал, что любовь ни с чем не спутаешь, потому что она ни на что больше не похожа. Она не умеет скрываться и притворяться, ее нельзя не заметить. Только сейчас Арент понял истинный смысл этих слов.

Сара погладила его по щеке:

– Я думала, ты погиб.

Он прижал ее к себе и с восторгом ощутил тепло ее тела. Ребра тут же заныли, но ему было все равно.

– Лия и Кресси… они… – попытался спросить он, оглядывая пещеру.

– Обе были в шлюпке. А сейчас ухаживают за ранеными, – ответила Сара и указала на темный угол, где Лия, Кресси и Изабель разрывали одежду на лоскуты для перевязки.

Сара сжала его в объятиях.

Они стояли так, забыв о времени, но в конце концов Сара отстранилась, положила ладони ему на грудь и нежно осмотрела его лицо. Потом опустилась на колени перед Сэмми и стала осматривать глаз и другие раны.

– Он поправится, Сара?

– Я сделаю все, что могу, но главная опасность не в этом. Дрехт убивает раненых, чтобы сэкономить продовольствие.

– Он дал слово, что не тронет Сэмми.

– А еще он дал слово оставить в живых Кроуэлса, однако же убил. – Ларм, прищурившись, посмотрел на капитана стражи. – Вряд ли он ограничится ранеными. Как только запасы съестного уменьшатся, он начнет убивать всех, кого сочтет бесполезным. И я догадываюсь, какое место по бесполезности у него занимает карлик.

На Арента накатила усталость. Неужели это никогда не кончится? Они никогда не перестанут убивать друг друга. Якоб Дрехт еще не отмыл руки после бунта на корабле. В первую ночь на «Саардаме» капитан стражи заявил, что не верит в дьявола, потому что людям не нужен повод, чтобы творить зло. Тогда Арент счел эти слова упреком в адрес рода людского, теперь же он понял, что это было признанием. Дрехт просто заглянул в свою душу и сообщил, что там увидел.

Арент чуть не рассмеялся. Если Старый Том хочет, чтобы они здесь страдали, надо всего-то оставить их в покое. Они все сделают сами, бесплатно да с таким злобным ликованием, какое демонам и не снилось.

Он вздохнул:

– Чего ты от меня хочешь, Ларм?

– Чтобы ты убил Дрехта, болван. И поскорее.

– Это не поможет, – сказал Арент. – Дрехт хоть как-то сдерживает мушкетеров. Умрет он – мы долго не протянем.

– Значит, надо подчинить мушкетеров, – сказала Сара.

– Действительно, – сказал Арент, глядя на то, как мушкетеры складывают запасы на берегу. – Это же так просто.

Арент вернулся в лагерь. Пассажиры пытались обсушиться у костерков под сенью деревьев. Дождь перешел в морось, но и под ней все промокало насквозь.

Одни мушкетеры сваливали трупы в кучу, другие открывали бочки и ящики и считали запасы. О найденном зычно сообщалось констеблю, который вел учет. Увидев Арента, констебль отдал ему честь.

– Солонина: один ящик.

– Сухари: два ящика.

– Эль: три бочки.

– Бренди: четыре фляги.

– Вино: две бутылки.

– Свечной жир и фитили.

– Топоры, молотки, длинные гвозди.

Запас был нищенским. На несколько дней, но не недель.

От корабля по бурным волнам возвращались две шлюпки. Очевидно, Дрехт посылал людей забрать оставшиеся на борту припасы и сокровища.

Арент и Ларм нашли Дрехта на берегу. Он сидел на бревне, положив ногу на ногу. Дождь барабанил по его шляпе.

– Где же твой совет? – спросил его Арент.