Александр Матюхин - Восхищение [сборник litres]

– Ты идешь? – Папа обернулся на той стороне дороги.

Сколько Вовка себя помнил, они всегда бродили по заброшенным домам, ночевали в подвалах, попрошайничали. Мама правильно сделала, что попыталась сбежать. Ей просто не повезло наткнуться на Дерево.

Он поспешил за папой, так и пряча руки в карманы. В кулаках он сжимал тугие влажные семена, которые успел взять с собой из подвала.

Потому что Вовке нравилось жить нормально. Он не хотел отказываться от счастья.

Голоса, приглушенные потолком, звучали далеко и неразборчиво, будто выскользнули из глубин сознания.

Цокот каблуков. Тяжелая поступь ботинок. Скрип паркета. Звонкий смех вперемешку с чьим-то хриплым кашлем. Что-то упало. Кто-то звонко выругался. Шаркали. Постукивали. Топали.

Я лежал в кровати, еще не успев толком проснуться, и звуки эти рисовали в голове воображаемые образы.

Звонкий голосок принадлежал женщине. Она чуть полновата, но из-за высокого роста кажется грациозной и по-старинному женственной. Еще у нее длинные волосы каштанового цвета. Тонкие губы. Голубые глаза.

Муж, наоборот, низкорослый и широкоплечий, с грубыми чертами лица. У него нет вкуса, но есть деньги. Он решает, какую мебель покупать, в какой цвет красить стены и каким паркетом стелить пол. Работает в полиции, наверное.

Женщина – фитнес-тренер по найму. Хорошая, между прочим, профессия. Приходишь к людям в дом и за их же деньги заставляешь приседать и отжиматься. А еще много свободного личного времени.

Я выбрался из-под одеяла и пошлепал босыми ногами на кухню. Заварил кофе, засунул в тостер два куска хлеба. Дивное субботнее утро сочилось сквозь жалюзи.

Цок-цок-цок. Невидимая женщина следила за тем, чтобы рабочие поставили мебель, куда надо.

Приятно выдумывать чужую жизнь.

Чуть позже над головой глухо заиграла музыка, раздались голоса вперемешку с дружным смехом. Снова кто-то ходил из комнаты в кухню. Музыка то затихала, то становилась громче. Иногда я различал громкие слова и целые предложения. Жизнь, что называется, кипела.

Голоса разлетались по квартире, будто бабочки-однодневки. Умирали, не успев родиться.

Кто мог дружить с фитнес-инструктором и полицейским? Пара симпатичных девочек-подружек, несколько ментов с работы, двоюродная сестра жены. Ну, еще пара случайных мимолетных знакомых. Все они планировали сегодня повеселиться как следует. В их компании наверняка любят Стаса Михайлова, мартини с соком, «Activity» и «Мафию». Люди будут курить у окна и швырять окурки на улицу. Туда же полетят пустые пивные банки.

Голоса порхали.

Женский: «Я сегодня как… на этой проклятой… переработала!»

Мужской: «Стою, значит, в… и эта сучка мне сигналит… я бы вышел, конечно, но…»

Снова женский: «…такой красав… все серии посмотрела…»

Я прислушивался не без интереса, проверяя на прочность акустику, а сам занимался делом: расчленял тело девушки.

Незаконченные дела похожи на кусочки мозаики. Крохотные детали лежат в коробке и не дают расслабиться. Хочется сложить их в единое целое. Тем более когда рядом уже вырисовывается какая-то картинка. Мои дела – полотно готического романа – мрачные, тихие, с налетом грусти.

Я разложил на полу кухни мусорные мешки и опустил на них тело. Со вчерашней ночи оно лежало в ванной, завернутое в пищевую пленку. Будто гусеница в коконе.

Разрезал пленку, обнажая труп. Выражение «как живая» здесь не подходило. Девушка безоговорочно была мертва. Ее большие груди обвисли в разные стороны, живот вздулся, скрюченные пальцы рук закрывали лобок, будто усопшая стыдилась показывать место, куда можно без проблем забраться.

Когда над головой заиграла «Рюмка водки на столе», я взялся за молоток. Пара крепких ударов – хрустнула кость. Рука в локте вывернулась, кожа расползлась, как желтоватая влажная бумага. Я взял пилу, резанул зубчиками мякоть и несколькими сильными движениями отделил часть руки. Отлично. Не такое уж это сложное дело.

Кровь была похожа на темный густой кисель. Кожа на кончиках пальцев трупа за ночь сморщилась и потемнела. Руку я замотал в пищевую пленку, убрал в мусорный мешок.

Музыка наверху оборвалась. Раздался звон бокалов, радостные возгласы. Умеют же люди веселиться.

Удар молотком. Вывернул, дернул. Взялся за пилу. Кожа под зубьями лопнула и разошлась. Татуировка-бабочка на внутренней стороне руки соскользнула рваными лохмотьями.

Казалось, что девушка улыбается. Кожа на лице сползла вниз, оттянув уголки губ. Обнажились ровные белые зубы, сквозь которые выглядывал кончик бурого языка. Я торопливо допилил локоть, замотал руку в пленку, убрал в мешок. А затем взялся за шею.

Капли пота сползали на глаза. Мягкие ткани шеи легко расходились под напором пилы. Что-то хрустело и чавкало. В нос проникал сладковатый, странный запах.

С Никой мы познакомились в соцсетях. Она поставила мне «лайк», а я добавил ее в друзья. Первый написал ей о том, какие у нее замечательные фотографии с моря. Я не умею знакомиться с девушками. Прямо скажем, я из тех людей, которые терпеливо ждут своего шанса в надежде, что когда-нибудь к нему подойдет красивая блондинка и предложит сходить в ресторан. Но Нике написал сам. Потому что увидел в ее глазах желание. Очаровательная двадцатипятилетняя девушка, студентка, спортсменка, умница.

Ника ответила, что мои фото тоже ничего. Завязалась переписка, которая плавно перетекла в свидание. Мы сидели в недорогом кафе, я нервно думал о том, стоит ли взять ее за руку, а сам нес чепуху о работе, увлечениях, какое у нее красивое платье, как удачно сочетается цвет вина с цветом ее ногтей. В итоге прикоснулся кончиками пальцев к ее пальцам и почувствовал, как затрепетало сердце.

Ника сказала:

– Знаешь, это все очень забавно.

Я ответил:

– Мне кажется, надо познакомиться ближе.

Никогда бы не подумал, что так скажу. Ника ответила, слегка шевельнув плечом:

– А давай!

Через несколько дней я привез ее к себе. Ника прошмыгнула в ванную и вышла обнаженной. У нее оказалось очаровательно сексуальное тело. Я разглядывал ее линии, изгибы, впадинки, не в силах оторвать взгляд.

– Сначала я сверху, – сказала Ника. – Надо разогреться. Потом отлижешь так, чтобы я кончила, а потом делай, что хочешь. Идет?

Ника прекрасно понимала, какое впечатление на меня произвела. И еще она отлично управляла телом, будто занималась сексом постоянно, в каждую свободную минуту.

Ника ни разу не сбилась с темпа, стонала, прижималась, расслаблялась тогда, когда это было нужно. Несколько раз за ночь мы кончили одновременно. Ее тело пахло клубничной смазкой.