Михаил Парфенов - Голоса из подвала [litres]

– А я вот видосы предпочитаю, – хмыкнул Кулагин.

Ниже подгрузилась следующая фотография, семейная. Здесь ангелочек Дениска восседал в центре композиции, слева от него пристроилась молодая, немного пухленькая блондинка, отдаленно смахивающая на Катюху до беременности, а справа – худощавый брюнет.

«Денис и его родители. Папа Дениса работает спасателем в МЧС, а мама – учительница», – пояснял текст.

Глаза Денису достались в наследство от папаши, а вот широченная улыбка перешла от мамочки. «Эту маму я бы трахнул», – вспомнил Кулагин фразу из пошлой подростковой комедии. Дружочек в трусах, кажется, шевельнулся.

– Слышишь, Денис? Я б отымел твою маманю! – мазнув пальцем колесо мыши, Кулагин прокрутил страницу. Открылось очередное фото.

«Денис в гостях у бабушки. Бабушке Дениса уже девяносто шесть лет. Когда-то она была знахаркой и помогала попавшим в беду людям».

– Что ж ты внучку своему не поможешь, старая, чтобы он под ногами у честных людей не путался?

«Семья Дениса надеется, что вы не пройдете мимо их беды! У мальчика обнаружена злокачественная опухоль, удалить которую можно только операционным путем. К сожалению, в России такие операции пока еще не делают, для этого нужно ехать в специальный медицинский центр в Германии…»

– Ну конечно, как же иначе! Алкаши на улице тоже деньги на билетик просят, а не на пол-литру!

«Это очень сложная и дорогая операция. Не проходите мимо. Денису действительно нужна любая помощь. ВАША помощь».

Последнее на странице фото было сделано, судя по всему, в больничной палате. Простыни покрывали маленький холмик, из-под белой ткани выглядывала голова… больше похожая на высушенный фрукт. Серая морщинистая кожа, бисеринки пота на лбу, пластиковая трубка, торчащая из гортани, обширные желто-коричневые пятна вокруг глаз. Веки прикрыты, волосы выбриты, пластырь закрывает шрамы на обтянутом тонкой кожей черепе. И самое ужасное – пусть с трудом, но все-таки в этом умирающем существе можно было узнать того самого мальчишку, что слал озорные улыбки с первых снимков.

«Без операции Денису осталось жить не более месяца», – гласил текст.

Во рту у Кулагина пересохло.

«Кто-нибудь, помогите!»

– Разбежались, – процедил он, отпив из бутылки. – Мне бы кто помог…

Крутанул страницу к началу, еще раз заглянул в яркие синие глаза с первого фото.

– Хитрый маленький сукин сын. А то я не знаю, как это делается! Сами мы не местныя, спамажите, люди добрыя… А по правде, сидит там жиртрест какой-нибудь и стрижет лошков добросердечных… Нет уж, не на того напали!

Мальчик молчал и продолжал улыбаться с таким видом, словно авансом простил миру все прегрешения. «Кто-нибудь, помогите!»

– Помоги себе сам, ублюдок.

Он попытался закрыть страницу, но промахнулся курсором мимо заветного крестика из-за нервного тремора в пальцах. Взгляд наткнулся на другое фото, со старухой, державшей маленького смертника на коленях. Денис – или как-его-там-на-самом-деле – смотрел в сторону от объектива, а вот бабка, поджав и без того тонкие губы, сурово глядела прямо перед собой, и в ее блеклых бесцветных глазах Кулагину чудились осуждение и затаенная злоба. Ведьма будто гипнотизировала его.

«Когда-то она была знахаркой…»

А сейчас кто? Жива ли вообще эта древняя рухлядь или уже на том свете готовится к скорой встрече с любимым внучком? Или, может, и не с внучком вовсе.

«Кто-нибудь, помогите!»

– В жопу.

Сосредоточившись, Кулагин прицельно навел стрелку курсора так, чтобы на этот раз не промахнуться. Кликнул, закрывая вкладку.

Но та не закрылась – раздался знакомый сигнал, и поверх сайта с просьбой о помощи выскочило маленькое диалоговое окошко.

«Вы точно не хотите помочь Денису?» – и две кнопки с вариантами ответов.

– В жопу Дениса, – сказал Кулагин и нажал вариант «ДА».

На весь экран растянулось фото с недобрым лицом старухи и аршинными буквами:

ПОЗДРАВЛЯЕМ, ВЫ ПРОКЛЯТЫ!

– Да пошли вы все! – крикнул монитору Кулагин и, наклонившись вперед, выдернул шнур питания из розетки. Экран потух.

В ту же секунду его скрутило. Голову пронзила острая боль. Кулагин пошатнулся и рухнул вместе со стулом на пол. К горлу подступила кислая жижа, и его вырвало желудочным соком и остатками съеденного еще в обед «Доширака».

Кое-как он отполз к кровати, где, утерев губы и подбородок о грязную простыню, перевернулся на спину и прикрыл веки. Боль не оставляла, под лобной костью как будто шар вырос – громадный стальной шар вроде тех, что используют для сноса старых домов. Кулагин практически видел, как этот шар мерно качается внутри черепа, тяжелыми ритмичными ударами круша бедные беззащитные мозги. Темнота не спасала, наоборот. В багровой мгле за веками воображаемый шар из стали менялся, вытягивался в длину. Вот он превратился в обнаженную женщину с ногами стройными, как у Тори Блэк, грудями большими и упругими, как у Синди Доллар, и морщинистым лицом девяностолетней ведьмы.

Старуха приоткрыла узкую щель, служившую ей ртом. Затем эта щель распахнулась раззявленной пастью, из которой потекла черная, с комьями земли, грязь, посыпались пауки, поползли, блестя чешуйками, змеи. Ведьма глухо прошипела:

– Хто-ни-буть, па-ма-х-хи-и-те-е-е…

Кулагин дернулся, с воплем отшвырнул попавшую под руку подушку и распахнул глаза. Напротив мерцал монитор работающего компьютера.

– Какого черта… Я ж выключил…

Шар в голове вернулся. С размаху врезался в кость над виском, и левый глаз заволокло туманом. Кулагин взвыл от боли.

Надо вызывать скорую, срочно, иначе он так и подохнет тут, в грязи и блевотине. Телефон, где телефон?.. Проклятье! Кулагин вспомнил, что мобила валяется рядом с сигаретами, на столе. Он заставил себя выпрямить спину и упереться голыми стопами в холодный дощатый пол. При этом его чуть снова не вырвало, тошнота сдавила горло, а адский шар-разрушитель прошелся вскользь по лбу с внутренней стороны, вызвав очередную серию болезненных всполохов в сознании.

– Да что ж такое-то… происходит? – выкашлял он вместе с кровью.

Дешевые колонки проскрежетали через гул помех:

– Хто-ни-буть… па-ма-х-хи-и-те-е-…

Кулагин стиснул зубы, чтобы не заорать снова. Боль разбегалась волнами от головы по позвоночнику и дальше, словно выжигая изнутри руки и ноги. Он приподнялся и, шатаясь как пьяный, шагнул к столу. Еще один осторожный шаг – колено повело, Кулагин едва не грохнулся на пол, но сумел в последний момент перенести вес тела вперед и, выставив руки, уперся ладонями о край стола. Качнувшись, вниз полетела открытая бутылка, пиво залило дырявые носки. Нахлынула тьма, а когда к правому глазу вернулось зрение, перед ним возникли кричащие буквы «КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!» и детское лицо на баннере.