Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории [litres]

– Я что, к вечеру мертвецом стану?

– Вполне возможно… – Крутая глянула на часы. – Мне уже пора на «Российскую русалочку».

– Куда-куда? – «закудахтал» Тимыч.

– Я же мисс Нева.

Тимыч опять ничего не понял.

– Кто-кто?

– Конь в пальто, – ответила Любка. – Ты что, про конкурс красоты «Российская русалочка» не знаешь?

– Не-а, – помотал головой Тимыч.

– Он сейчас здесь, в Питере, проходит. Сюда съехались красавицы со всей России, которые победили у себя дома: «Мисс Волга», «Мисс Дон», «Мисс Енисей»… Ну а я представляю Питер, как «Мисс Нева». Сегодня – последний тур. Поэтому я должна принять кока-кольную ванну.

– А кока-кола тут при чем?

– Не кока-кола, а кока-кольная ванна, – поправила его Крутая. – Я заметила, что после ванны из кока-колы обязательно побеждаю. Я ведь не только в конкурсе «Мисс Нева» победила, а еще и в конкуре «Жемчужина Санкт-Петербурга».

– Круто, – сказал Тимыч.

– Так я же крутая, – ответила Крутая. – А ты что, правда, про меня никогда не слышал?

Тимыч снова головой помотал.

– Никогда.

– А я, когда ты звякнул, подумала, что ты таким способом со мной познакомиться хочешь.

– Как видишь, нет, – вздохнул Тимыч, потому что мысли его вернулись в прежнее русло. – Утром молодец, а к вечеру мертвец, – повторил он слова Разгильдяева. – Блин! Что ж мне теперь делать-то, а?

– Ложись спать, – посоветовала Любка.

В общем, Крутая пошла принимать ванну из кока-колы. А Тимыч лег спать.

Разбудил Тимыча телефонный звонок. Звонил стационарный телефон. Тимыч взял трубку.

– Алло.

ДРРРРР… – стоял в трубке сплошной треск.

– Алло, – повторил Тимыч.

В ответ – та же трескотня.

Тимыч хотел уже отключиться, но тут сквозь помехи послышалось:

– Тима… Тима…

Тимыч тотчас узнал голос Ля.

– Ля! – закричал он. – Ты где?

– Я здесь, – слышалось еле-еле.

– Где – здесь?

Ля что-то ответила, но Тимыч не разобрал.

– Что-что? Повтори!

Ля повторила, но Тимыч снова не понял.

– Перезвони! – крикнул он. – Тебя плохо слышно!

– …шай трубку, – донесся до Тимыча обрывок фразы.

– Чего?

– Не вешай трубку, – расслышал он. – Я не смогу перезвонить.

– А откуда ты звонишь?

– Из послезавтра.

На сей раз Тимыч хоть и ясно услышал, но не понял.

– Откуда? – переспросил он.

– Из послезавтра, – четко донеслось до него, потому что треск прекратился.

– Из какого еще послезавтра? Слушай, я…

– Нет, это ты послушай, – перебила Ля. – Связь может оборваться в любую секунду.

– Но…

– Подожди! Дай мне сказать… – Голос Ля звучал отчетливо. – Мой велик попал в завихрение времени, и меня вместе с ним перебросило в послезавтра.

– Какое еще завихрение времени? Ты…

Ля вновь перебила:

– Тима, сейчас не обо мне речь. Тебе угрожает опасность.

– Опасность?

– Да, смертельная! Тебя здесь нет, понимаешь?! Нет!

– Где – здесь?

– В семнадцатом мае.

– В каком семнадцатом мае?

– Ну у тебя сейчас – что?

– В смысле?

– Число какое?

– Число?

– Ох, ну ты и тормоз, – посетовала Ля. – На календаре у тебя какое число?

– Пятнадцатое.

– А у меня семнадцатое. Я для тебя – в послезавтра. А ты для меня – в позавчера.

– Фигня какая-то.

– Нет, не фигня. Твое «завтра» – для меня «вчера». Поэтому я и знаю, что тебя нет.

– А где я?

ДРРРРР… – снова задребезжало в трубке.

– …адбище, – донеслось сквозь дребезжание.

– Что-что?

– …на кладбище, – разобрал Тимыч.

– Что – «на кладбище»?

– Ты лежишь на кладбище. Я там была.

– Где – там?

– Да на кладбище, блин! Когда ты, наконец, врубишься!

– На каком еще кладбище?

– На Мартышкином! Справа от входа твоя…

ДРРРРР… – дребезжало все сильнее и сильнее.

– Что – моя? – закричал Тимыч.

– Мо-ги-ла, – по слогам прокричала Ля.

ТЫРРР… ФЫРРР… БЫРРР… – уже прямо-таки грохотало в трубке.

– Если ты не изменишь свою судьбу, – прорывался сквозь грохот голос Ля, – то тебя…бьют… Ты понял?

– Не понял! Повтори!

– …бьют.

– Бьют?

– Да не – бьют, а… ют…

– Что-что?

ТЫРРР… ФЫРРР… БЫРРР…

– …убьют, – вдруг прозвучало четко.

– Кого убьют?

– бя!.. бя!.. бя!.. – донеслось до Тимыча, будто эхо.

«Что за «бя»? – в недоумении подумал он и тут же сообразил. «Тебя! Тебя! Тебя!» – вот что кричала ему Ля.

ПИ-ПИ-ПИ… пошли короткие гудки.

Тимыч положил трубку. Постоял у телефона, надеясь, что Ля еще позвонит.

Но телефон молчал.

А Тимыч думал.

Подумать ему было о чем. С ним творилось что-то странное. Вначале он превращается в таракана, и бабушка спускает его в канализацию; затем вся эта чертовщина с Ля и ее взбесившимся великом; после этого дух Разгильдяева со своей дурацкой пословицей: «Утром молодец, а к вечеру мертвец». А теперь звонок Ля из послезавтра.

«А из послезавтра ли?..» – засомневался Тимыч. Может, это все-таки прикол?.. Но зачем Ля его прикалывать?.. Да мало ли зачем. В сущности, ведь он ее совсем не знает. Видел всего один раз… Ну а с тараканом и великом как же?.. Может, это какой-то гипноз?..

Короче, все было очень и очень странно.

Тимыч глянул на часы. И обнаружил новую странность. Он-то думал, что еще и восьми утра нет, а было уже три часа дня.

Та-а-к, замечательно, ко всему прочему он еще и школу проспал. А сегодня, как назло, математичка Аллапална со своей математикой. И как раз разбор контрольной. Впрочем, у Тимыча за контрошу наверняка пятак, потому что он все у Светки Митрофановой списал – круглой отличницы… И тут Тимыч вспомнил, что классная велела всему классу принести в школу свидетельства о рождении. А Тимычево свидетельство – у родителей. Так что придется ехать.

И Тимыч поехал.

По дороге он старался вообще ни о чем не думать. «Надо отдохнуть от мыслей, – сказал он себе. – Может, тогда и все странности сами собой исчезнут».

Но странности не только не исчезли, наоборот – их стало еще больше.

Когда Тимыч пришел домой, он не нашел там ни матери, ни отца, ни бабушки, ни тройни. Причем коляска была на месте. «Куда ж они подевались? – недоумевал Тимыч. – Пошли гулять? А почему без коляски?»

Тимыч решил и об этом не думать.

Он принялся искать свое свидетельство о рождении… искал-искал, перебирая семейные документы: свидетельство о браке родителей, университетский диплом отца, паспорт матери… ага, вот и его свидетельство.

Но это было свидетельство не о рождении, а… о смерти .

Тимыч глазам своим не верил, читая и перечитывая бумажку. Получалось, что он уже три года как мертвый. Местом Тимычевой смерти был город Санкт-Петербург, – гласило свидетельство, – а похоронен был Тимыч на Мартышкином кладбище, на двадцать первом участке, в могиле под номером шестнадцать.