Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории [litres]

– Вам что же, настоящий пистолет по цене зажигалки продали?

– В том-то и дело, что это был не настоящий пистолет, а – зажигалка. Но вот почему-то взяла да и выстрелила. Это какое-то нелепое стечение обстоятельств.

– Ну хорошо, гражданин Чайников, – сказал следователь, – предположим, что мужа сестры вы убили случайно. А саму сестру – тоже случайно? Наставили на нее зажигалочку и тоже – бах-бах, так?

– Нет, не так, – ответил Кофейников. – Я ее не убивал.

– А кто ж ее убил? Пушкин, что ли?

– С сестрой по-другому получилось, – вздохнул профессор. – Услышав выстрел, она вбежала в комнату и увидела, что ее муж лежит на полу убитый…

– И вы решили заодно убить и ее, – подхватил следователь Тряпкин. – Чтоб не оставлять в живых свидетельницу. Правильно?

– Нет, не правильно! – вскричал Кофейников. – В эту секунду с улицы в комнату влетела оса и ужалила меня в руку, в которой я держал пистолет, ну, то есть зажигалку. И мой палец непроизвольно нажал на спусковой крючок. Я же вам говорю, это какое-то нелепое стечение обстоятельств.

– Опять, значит, стечение обстоятельств, – покачал головой следователь. – Ну а дальше что?

– Дальше – все, – ответил профессор.

– Нет, не все, гражданин Чайников.

– Кофейников, – снова поправил Тряпкина дядя Федя.

Но следователь, не слушая, продолжил:

– Вы же еще бабушку из окна выкинули. С двенадцатого этажа.

– Ах, да, – вспомнил профессор. – Была же бабушка.

– Да, была бабушка, – повторил Тряпкин. – А теперь ее нет. Вот зачем вы столкнули старушку с подоконника?

– Не сталкивал я ее. Она сама вывалилась.

– Я смотрю, гражданин Чайников, у вас все само собой получается. Палец сам собой жмет на спусковой крючок, бабушка сама собой вываливается из окна…

– Да, сама! – настаивал Кофейников. – Она мыла окно, стоя на подоконнике. Услышав выстрел, невольно вздрогнула, потеряла равновесие и выпала из окна. Это тоже стечение обстоятельств.

– Та-а-к… А тройняшки?..

– Что – тройняшки? – не понял профессор.

– Тоже сами бросились в лестничный пролет?

– С тройняшками дело было так – стал объяснять Кофейников. – Сестра как раз собиралась идти с ними гулять: уложила их в коляску, выкатила коляску на лестничную площадку и пошла одеваться…

– А мимо бежала мышка, – иронично хмыкнул Тряпкин. – Хвостиком махнула, и тройняшки отправились в пролет, в свой последний полет.

– Бежала не мышка, а собака.

– Какая еще собака?

– Соседская овчарка.

– А-а, это которую вы тоже убили.

– Да не убивал я ее! Просто она увидела киску.

– Какую еще киску?

– Кошку других соседей. Естественно, собака с лаем кинулась за кошкой, перевернув коляску. Кошка помчалась от собаки на верхний этаж. А там лежал оголенный провод под током, его электрик забыл обесточить. Кошка через провод перескочила, а собака – наступила. И ее током убило… Это тоже стечение обстоятельств.

Следователь Тряпкин демонстративно вздохнул.

– Слушайте, гражданин Чайников…

– Кофейников, – вновь поправил профессор следователя.

– Да неважно, – отмахнулся Тряпкин. – Вы меня уже достали вашими стечениями обстоятельств. Не хотите ли, хотя бы для разнообразия, сказать правду?

– Да я вам правду говорю! Я ни в чем не виноват! Ну посудите сами, зачем мне, профессору, убивать свою сестру, ее мужа, бабушку, тройняшек, да еще и собаку в придачу?

– Не знаю, не знаю. Вам виднее… А за серийное убийство, знаете, сколько полагается?

– Сколько?

– Пятнадцать лет.

– Бо-о-же, – протянула Кофейников. – Пятнадцать лет ?

– Ну а что такое пятнадцать лет? Не так уж и много. Пролетят – фьють! – и не заметите.

Профессор в отчаянии обхватил голову.

– Был бы у меня хотя бы один свидетель.

– Свидетель есть, – объявил следователь.

– Есть?! Кто?!

– Говорящий попугай, который все видел из своей клетки.

– А вы уже взяли у него показания?

– Разумеется.

– И что он говорит?

– То же самое, что и вы.

– Вот видите! – обрадовался Кофейников.

– Ничего я не вижу, гражданин Чайников, – погасил его радость следователь Тряпкин. – Показания говорящих попугаев в суде не учитываются.

– Но почему, почему? – не понимал профессор.

– Потому что вы могли его подговорить.

– Но зачем, зачем?

– Ясное дело – зачем. Чтобы обеспечить себе алиби.

И с этими словами следователь протянул профессору какую-то бумагу.

– Вот тут распишитесь, что предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний. И отправляйтесь в камеру.

– Да мне на Канары лететь надо! – раскричался Кофейников. – На международный съезд ученых!

– Кому Канары, а вам – нары, – срифмовал Тряпкин и добавил: – Вот такое стечение обстоятельств получается, гражданин Чайников… Увести, – приказал он.

Дядю Федю увели.

Тряпкин взглянул на Тимыча, который все это время хранил молчание.

– Ну что ты такой кислый? – ободряюще сказал следователь. – Выше голову, парень. Завтра определим тебя в хороший детдом. А там, глядишь, кто-нибудь усыновит. И снова у тебя будут мамка с папкой.

Тимыч вышел из полиции мрачный-премрачный. Крутая все поняла.

– Значит, не ошибка?

– Нет.

– А Аллу Павловну арестовали?

– Их убила не Аллапална.

– А кто?

– Мой дядя Федя… – И Тимыч все рассказал.

– Круто, – сказала Крутая, выслушав рассказ. – И что теперь?

– Завтра меня в детдом отправят. А мне до фонаря.

– Что до фонаря? – не поняла Любка.

– Да все.

– Если тебе до фонаря, то поезжай лучше к родичам.

– К каким родичам? У меня же больше нет никого.

– Я имею в виду – к родителям.

Тимыч недоуменно посмотрел на Крутую.

– Куда это – к родителям? В морг, что ли?

– Не в морг, а на тот свет.

– Очень прикольно, – буркнул Тимыч.

– А я не прикалываюсь. Ты что, не знаешь про станцию «Мартышкино»?

– Про какую станцию «Мартышкино»?

– Метровскую. С которой можно на тот свет уехать. Надо сесть в последний вагон любого поезда и произнести заклинание: «Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет».

– И что будет?

– Приедешь на тот свет.

– Чушь, – бросил Тимыч.

– Ничего не чушь, – убеждала его Любка, как всегда жуя жвачку. – Моя бабушка ездила на тот свет. К дедушке в гости. Так что поехали. Сам убедишься.

– Ну поехали, – согласился Тимыч.

И вот уж они у входа на станцию «Мартышкино»; а вот уж и на эскалаторе; а вот уж и на платформе, а вот уж и в вагоне.

– Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет, – произнесли они заклинание.

«Осторожно, двери закрываются», – пробубнил динамик.

Двери – хлоп! – и захлопнулись.

А через пару минут поезд – стоп!

– Приехали, – сказала Любка, чмокнув жвачкой. – Тот свет.