Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории [litres]

– Какие сны? Я же отлично помню, как дядю Федю в полиции допрашивали, а потом как мы с тобой на тот свет поехали.

– Но я-то этого не помню, – сказала Крутая.

– А как мы на Мартышкино кладбище ездили – помнишь?

– Нет, не помню.

– А как я тебе свидетельство о своей смерти показывал?

– Тоже не помню.

– Блин! – горячился Тимыч. – Если это было не во сне и не наяву, то где же это было?

– Давай рассуждать логически, – предложила Любка. – Твой Димыч живой, и родители твои тоже живы. Верно?

– Верно.

– Значит, это ложные воспоминания, – сделала вывод Крутая. – Ты помнишь то, чего с тобой не было. По-научному это называется: синдром ложной памяти. – И Любка начала шпарить как по писаному: – Синдром ложной памяти связан не столько с душевным расстройством, сколько с самовнушением. Мнительный человек может внушить себе то, чего на самом деле с ним не было, и поверить в собственную выдумку, спутав ее с реальностью.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Тимыч.

– Книжки надо читать в инете, а не в онлайн-игры играть.

– Неужели и Ля – мое ложное воспоминание?

– Естественно, – чмокнула Любка жвачкой.

Тимыч вздохнул. Прощай, Ля. Прощай, девчонка его мечты.

– Ну а свидетельство о смерти? – вдруг вспомнил он.

– Что – свидетельство о смерти?

– Оно же у меня есть!

– Покажи! – потребовала Крутая.

Тимыч полез в карман. Пусто. Полез в другой. И там – ничего.

– Куда ж оно подевалось? – озадачился Тимыч.

– Никуда не подевалось. Его никогда и не было.

– Да было, было! Я точно помню!.. Может, выронил?

И Тимыч принялся искать по всей квартире.

– Да не ищи ты, – говорила Любка. – Нельзя найти то, чего нет.

Но кто ищет – тот всегда найдет. И Тимыч тоже нашел. Правда, не свидетельство о смерти, а – стреляную гильзу.

Да уж, эта находка была покруче свидетельства. Гильза означала, что Алла Павловна на самом деле была в квартире и на самом деле стреляла.

Ребята, не сговариваясь, стали искать оставшиеся три гильзы. И нашли.

Ни о каком синдроме ложной памяти теперь не могло быть и речи. Вот они, реальные гильзы. Мало того – в мусорном ведре нашелся и пистолет.

Ситуация складывалась прямо-таки абсурдная: есть стреляные гильзы, есть пистолет, из которого стреляли в Тимыча, и есть сам Тимыч – живой и невредимый.

– А вдруг ты зомби? – выдала Крутая.

– Кто-кто?

– Зомби – оживший мертвец.

– Сама ты оживший мертвец, – насупился Тимыч.

Любка достала несколько жвачек.

– Придется допинг принять, – кинула она в рот штук пять. – Будешь? – предложила и Тимычу.

– Не хочу, – отказался Тимыч, все еще дуясь на Любку за «зомби».

– Ну и зря. Жвачка стимулирует работу мозга… – Крутая принялась усердно жевать и соображать.

Прошла минута… две… три… Любка все так же жевала и соображала. А Тимыч слонялся по квартире. Он был уже не в состоянии ни о чем думать.

– Ша шо шашаша, – наконец сказала Крутая. – Шы ше шишаше.

– Чего-чего? – спросил Тимыч.

Крутая выплюнула на ладонь жвачный ком и повторила:

– Я все поняла. Ты не человек.

Тимыч усмехнулся.

– А кто я? Таракан, что ли?

– И не таракан. Помнишь, мы в компе видели папки твоего дяди. «Биороботы», «Генная инженерия»…

– Ну?

– Так вот, ты биоробот!

– Ха, ха, – угрюмо сказал Тимыч. – Очень смешно.

– Сейчас ты в этом убедишься.

Крутая включила компьютер и начала открывать папки профессора Кофейникова.

– Та-а-к, это не то… это тоже не то… а вот – то… Видишь? – обернулась Крутая к Тимычу.

И Тимыч увидел на экране свои фотки. Но – какие !.. Голова – отдельно, руки – отдельно, ноги – отдельно… И на каждом снимке стояла странная надпись: КУ-13-Т.

– Что и требовалось доказать, – сказала Любка.

– Это какой-то прикол, – неуверенно пробормотал Тимыч.

– Никаких приколов, – уверенно заявила Крутая. – Алла Павловна стреляла в тебя четыре раза, так?

– Ну так.

– А в тебе нет ни одного пулевого отверстия.

– И что?

– Значит ты – биоробот.

– Да никакой я не биоробот! Вон у меня сердце бьется. Послушай!

Крутая послушала.

– Не бьется.

– Как – не бьется? – на мгновение растерялся Тимыч, тут же сообразив, что Любка не с той стороны слушает.

– Ты что, не знаешь, где сердце расположено? – ядовито осведомился он.

– Тьфу ты, перепутала… – Любка приложила ухо к левой стороне Тимычевой груди.

– Стучит? – требовательно спросил Тимыч.

– Да вроде стучит.

– Вот видишь! Значит, я человек!

– Ничего это не значит. Может, у тебя вместо сердца счетчик стоит.

– Какой еще счетчик?

– Откуда я знаю. Это надо у твоего дяди спросить.

– При чем тут дядя? – горячился Тимыч. – Сама-то прикинь, я же ем, пью, сплю и… и все остальное.

– Ну и что? Мы же не знаем, с какой целью тебя изготовили.

Тимыча покоробило последнее Любкино слово.

– Изготовили… – повторил он и крикнул: – Чушь! Никто меня не изготовил, понятно?! Меня мама родила!

– Твоя мама – профессор Кофейников.

– А вот и нет!

– А вот и да!

С минуту они препирались. А потом Крутая предложила:

– Ну давай эксперимент проведем.

– Какой еще эксперимент?

– Я тебе выстрелю в сердце – и посмотрим, что будет.

– Да ты чокнутая! – покрутил Тимыч пальцем у виска.

– А что такого? – искренне недоумевала Любка. – Алла Павловна четыре раза в тебя стреляла, а я всего разок стрельну. Мы же ничем не рискуем.

– Ты-то ничем не рискуешь! А я рискую своей жизнью!

– Да какой жизнью? Ты же биоробот.

– Это еще бабушка надвое сказала.

– Я не знаю, что там бабушка сказала, но на фотках ясно написано: КУ-13-Т.

– И что это значит?

– «КУ» – это Кувшинов, «13» – твой возраст, а «Т» – Тима. Так что не бойся… – И Крутая взвела курок.

– Да ты рехнулась! – Тимыч вырвал у Любки пистолет.

– Давай тогда палец тебе отрубим, – не унималась Крутая. – Посмотрим, пойдет кровь или нет.

– Еще как пойдет! Я месяц назад мизинец порезал – знаешь, сколько кровищи было?

– Значит пальцы отпадают, – сказала Любка. – Нужно на сердце экспериментировать. Давай я тебе нож в сердце воткну.

– Себе воткни, – буркнул Тимыч.

– Тима, ты не въезжаешь в ситуацию, – внушала Крутая. – Мы должны как-то убедиться, что ты биоробот. Это в твоих же интересах.

– Но почему сразу – нож в сердце? – возмущался Тимыч. – Можно же просто спросить у дяди Феди или у моих родителей. И они скажут.

– Если б они хотели сказать – давно бы сказали. А раз не говорят – значит, нам нужны веские доказательства, чтобы твои родичи не отвертелись.

– Ну-у не знаю, – сомневался Тимыч.

Пока он сомневался, Любка сгоняла на кухню и вернулась с кухонным ножом.

– Готов? – деловито спросила она.

– Ой, нет, – испугался Тимыч.