Стивен Кинг - Позже

После случившегося я долго не видел Лиз Даттон - год или чуть больше. Сначала я по ней скучал, но продолжалось это недолго. Когда данное чувство приходило, я просто напоминал себе, что она спала с моей мамой, и с большим удовольствием. Я все ждал, что у мамы появится новая подруга на ночь, но ее все не было и не было. Ну, вот совсем. Я спросил ее об этом однажды, и она ответила:

- Однажды сгорела, второй раз стесняюсь. Главное, что у нас с тобой все в порядке.

Так и было. Благодаря Реджису Томасу - 27 недель в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» - и паре новых клиентов (одного из них подогнала Барбара Минс, которая к тому времени работала на полный рабочий день и, в конце концов, в 2017 году, получила табличку со своим именем на двери), агентство вернулось на твердую почву. А дядя Гарри вернулся в спецучреждение в Байонне (тоже учреждение, новое руководство), которое было небольшим, но все же лучше, чем последнее. Мама больше не злилась по утрам и накупила себе новой одежды.

- Приходится покупать, - сказала она мне однажды. - Я потеряла пятнадцать фунтов винного веса.

К тому времени я уже учился в средней школе, что в некоторых отношениях было отстойно, в других - нормально, и у меня была отличная привилегия: студенты-спортсмены, у которых не было занятий в течение последнего периода учебного дня, могли ходить в спортзал, художественную комнату, музыкальную комнату или просто получить освобождение. Я играл в баскетбол за младшую лигу, и хотя сезон закончился, я все равно ходил в спортзал, чтобы не потерять квалификацию. Иногда я заглядывал в художественную комнату, потому что там околачивалась эта лисичка-сестричка по имени Мэри О'Мэлли. Если она не работала там над одной из своих акварелей, я брал освобождение и шел домой. Ходил пешком, если была хорошая погода (самостоятельно, само собой, разумеется), ездил на автобусе, если погода была не очень.

В тот день, когда Лиз Даттон вернулась в мою жизнь, я даже не пытался искать Мэри, потому что получил новенький «Xbox» на свой день рождения и хотел погрузиться в пучину игр. Я шел пешком с тяжеленным рюкзаком за плечами (я больше не носил рюкзак на одном плече; шестой класс был в доисторическом прошлом), когда она меня окликнула.

- Эй, Чемп-мышка, как твои делишки, а, бамбино?

Она стояла, прислонившись к своей машине, скрестив ноги в лодыжках, одетая в джинсы и блузку с глубоким вырезом. Поверх блузки вместо форменной куртки был надет блейзер, но на груди все так же красовался значок с надписью «Нью-йоркский полицейский департамент», и она, как и встарь распахнула полу, чтобы показать мне свою наплечную кобуру. Только на этот раз она не была пуста.

- Привет, Лиз, - пробормотал я. И, потупив взор на свои ботинки, свернул направо - на улицу.

- Подожди, мне нужно с тобой поговорить.

Я остановился, но не повернулся к ней. Как будто она была Медузой, и один взгляд на ее, кишащую змеями, голову мог превратить меня в камень.

- Не думаю, что мне следует это делать. Мама рассердится.

- Ей и не нужно знать. Повернись, Джейми. Пожалуйста. Вид твоей спины меня убивает.

Она говорила так, как будто действительно плохо себя чувствовала, и из-за этого я тоже чувствовал себя плохо. Я обернулся. Блейзер был запахнут, но я все равно видел контуры ее пистолета.

- Я хочу, чтобы ты со мной прокатился.

- Не очень хорошая идея, - сказал я. Я думал о девушке по имени Рамона Шейнберг. В начале года она посетила пару занятий в моем классе, но потом ее не стало, и мой друг Скотт Абрамович рассказал мне, что родной отец похитил ее во время судебного процесса об установлении опеки и увез куда-то, откуда не было экстрадиции. Скотт выразил надежду, что это хотя бы место с пальмами.

- Мне нужно то, что ты можешь сделать, Чемпион, - сказала она. - Очень нужно.

Я ничего не ответил, но она, должно быть, заметила, что я колеблюсь, потому что улыбнулась. Это был приятный взгляд, который осветил ее серые глаза. В тот день в них не было влаги.

- Может быть, ничего и не выйдет, но я хочу попробовать. Я хочу, чтобы ты попробовал.

- Попробовать что?

Она не ответила, только протянула мне руку.

- Я помогла твоей матери, когда умер Реджис Томас. Не поможешь ли ты мне сейчас?

Формально, я был тем, кто в тот день помог маме, Лиз просто быстро провезла нас по Спрейн-Брук-Парквей, но она остановилась, чтобы купить мне гамбургер, когда мама требовала ускориться. И она дала мне остатки «Колы», когда у меня пересохло во рту от болтовни. Поэтому я сел в машину. Мне было не по себе, но я это сделал. Взрослые обладают властью, особенно когда умоляют, а именно это Лиз и делала.

Я спросил Лиз, куда мы едем, и она ответила, что в Центральный парк. Может быть, посетим еще нескольких других мест. Я сказал, что если не вернусь домой к пяти, мама будет волноваться. Лиз сказала, что постарается вернуть меня пораньше, но дело очень важное.

Тогда-то она и рассказала мне, что к чему.

Парень, который называл себя Бомбилой, установил свою первую бомбу в Истпорте, городке на Лонг-Айленде, недалеко от Спеонка, где одно время базировался дяди Гарри (литературная шутка). Это было в 1996 году. Бомбила бросил динамитную шашку, подсоединенную к таймеру, в мусорное ведро возле туалетов супермаркета «Кинг Куллен». Таймер был всего лишь простым дешевым будильником, но он сработал. Динамит взорвался в 9 часов вечера, как раз в тот момент, когда супермаркет закрывался. Пострадали три человека, все работники магазина. Двое из них получили поверхностные ранения, но третий парень в тот момент, когда взорвалась бомба, как раз выходил из мужского туалета. Он потерял глаз и правую руку до локтя. Через два дня в полицейское управление округа Саффолк пришла записка. Она была набрана на «Ай-Би-Эм Селектрик». И там было сказано: Как вам нравится моя работа? Лучшее еще впереди! БОМБИЛА.

Бомбила установил девятнадцать бомб, прежде чем кого-то убил. «Девятнадцать!» - воскликнула Лиз. - Не то чтобы он не старался. Он разбрасывал их по всем пяти районам города, а также еще парочку в Нью-Джерси - Джерси-Сити и Форт-Ли - на всякий случай. Весь динамит - канадского производства.

Убитых не было, но число покалеченных и раненых было велико. И приближалось к пятидесяти, когда он наконец-то убил человека, который выбрал не тот телефон-автомат на Лексингтон-авеню. За каждым бумом следовала записка в полицию, ответственную за район, где произошел этот бум, и содержание записок всегда было одним и те же: Как вам нравится моя работа? Лучшее еще впереди! БОМБИЛА.

До Ричарда Скализа (так звали человека из телефона-автомата), между каждым новым взрывом, проходило немало времени. Две самых близких были с разницей в шесть недель. Самый длительный промежуток был около года. Но после Скализа, Бомбила ускорился. Бомбы становились все больше и больше, а таймеры - все изощреннее. Девятнадцать взрывов между 1996 и 2009 годами - двадцать, если считать бомбу в телефоне-автомате. Между 2010 годом и майским днем 2013 года, когда Лиз вернулась в мою жизнь, он установил еще десять, ранив двадцать человек и убив троих. К тому времени Бомбила был не просто городской легендой или главным пугалом «Нью-Йорк-Ван»; к тому времени он был общенациональным явлением.