Дэн Поблоки - Выхода нет [litres]

Янтарные глаза приближались все быстрее.

– Ну и что теперь? – спросила Азуми.

Поппи повернулась к бездонной пропасти:

– Мы прыгнем.

ПОППИ РУХНУЛА ВНИЗ.

– Поппи, стой! – завопила Азуми.

Но секундой позже Поппи приземлилась на прочный пол.

– Все в порядке! – крикнула она остальным. – Здесь пол! За мной! Быстрее!

Бездонная яма оказалась всего лишь иллюзией.

Вскоре все трое уже бежали во тьму, впереди снова замаячили стены коридора. И тут пол начал поворачивать и закручиваться в сторону, как дорожки на американских горках. Впереди очертания коридора вращались так, что пол оказался на месте потолка. Поппи затаила дыхание, когда дом закружил ее по спирали; пол смещался по кругу вверх, и она смещалась вместе с ним. Ей казалось, что она вот-вот упадет. Вскоре Поппи уже бежала головой вниз, кровь прилила к щекам. Она продолжала бежать, а коридор скручивался все сильнее и сильнее, сжимая ребят между стен.

– Меня сейчас стошнит, – сдавленно проговорила Азуми.

– Только не на меня! – заорал Дэш.

– Не бойся… – выдохнула Поппи. Вращение стало слишком быстрым. Она чувствовала, что может потерять сознание.

Вдруг коридор резко пошел под уклон, и все трое кучей полетели вниз. Они катились по деревянному полу прямо в разверстую пасть тьмы.

КОГДА СПУСК НАКОНЕЦ КОНЧИЛСЯ и ребята со стоном поднялись на ноги, Дэш первым делом оглянулся назад. Непохоже, чтобы Дилан был где-то поблизости – ни шагов, ни светящихся зрачков, – но Дэш понял, что его брат может быть где угодно. Он посмотрел вперед, и все трое молча пошли дальше.

Спустя несколько минут они дошли до перекрестка. Вдаль уходили три коридора. В первом горел теплый яркий свет, на стенах были светло-розовые обои с витиеватым узором, пол выложен красным деревом. В другом царила непроглядная тьма, и оттуда несло какой-то гнилью. Третий был залит светом звезд, лившимся из выходивших на луг окон. В дальнем конце шелестел хор голосов: «Вам здесь рады… В Ларкспуре каждый обретает дом… Даже вы…»

– Это самая несмешная комната смеха из всех, что я видела, – сказала Поппи.

– А ты много их видела? – удивилась Азуми.

– Куда пойдем? – перебил Дэш, снова оглядываясь назад. – Нам нельзя сбиваться с пути.

– Мы знаем, Дэш, – прошептала Азуми. – У нас у всех одна цель, не забыл?

Дэш что-то проворчал, по очереди заглядывая в каждый коридор.

– А вдруг дом догадался, что мы специально выбираем самые опасные пути? Может, теперь он поменял правила игры.

– Мы должны придерживаться плана, – сказала Поппи.

– Ну ладно. – Дэш указал на ярко освещенный коридор: – Это очень странно, что этот вариант меня пугает больше всего?

– Немного. Но… если он тебя пугает, наверное, стоит к тебе прислушаться.

Они пошли на свет.

– Что тебя так пугает, Дэш? – спросила Азуми.

– Здесь я начинаю сомневаться сам в себе, – ответил Дэш. – И наверное, еще начинаю думать, смогу ли я когда-нибудь вернуться к нормальной жизни. Я не уверен, что смогу привыкнуть к нормальности… хоть когда-нибудь.

Они молча шли вперед, прошли мимо буфета, в котором стояла яркая настольная лампа с абажуром из цветного стекла – такие обычно можно найти в старом уютном бабушкином доме.

– Ты все еще боишься? – прошептала Поппи.

Дэш поднял фонарик повыше. В нескольких шагах впереди показалась закрытая дверь.

– Ага, – ответил он и потянулся к ручке. – А ты?

Пол задрожал.

– Стой! – крикнула Поппи, по ее жилам разлился едкий страх.

Но было поздно.

Дверь распахнулась – и все изменилось.

ПОППИ СТОИТ В СВОЕЙ СПАЛЬНЕ в Четвертой Надежде, у окна, и смотрит на улицу. Несколькими этажами ниже визжит ребенок, его крики громко разносятся по лестнице. Из дома выходит женщина, она вытирает глаза, как будто только что плакала. Она идет на пешеходный переход, но тут же останавливается, ее спина деревенеет, точно женщина чувствует устремленный на нее взгляд Поппи. Она оборачивается, смотрит на окно, и Поппи узнает собственную мать. Ее сжатые губы размыкаются. Поппи слышит ее голос у себя в голове: « Я вернусь! Сейчас со мной ты будешь в опасности! Это не навсегда! »

Картинка расплывается у Поппи перед глазами, когда на веки наворачиваются слезы. Мама вовсе не ненавидела ее. Все эти годы Поппи провела в приюте, потому что мама хотела ее защитить. Она знала о проклятии Ларкспура и скрывалась от него всю свою жизнь.

Теперь Поппи вспомнила. Захлебывающийся в крике ребенок внизу – это она сама.

В прощальном жесте женщина поднимает руку, и тут к ней подъезжает черный автомобиль. Дверь резко открывается, но женщина ничего не замечает.

Поппи кричит, бьет кулаками по стеклу, пытается предупредить ее.

Из машины высовывается длинная бледная рука и тащит женщину на сиденье. Дверь тут же захлопывается, и машина отъезжает, на асфальте остаются длинные черные следы.

Крик Поппи смешивается с воплями, доносящимися из кабинета мисс Тейт на первом этаже.

Азуми наступила на что-то влажное. Она босая, в пижаме, вытаскивает ногу из грязи и стряхивает липкие комки.

– Фу! – шепчет она. – Что это еще?

Воздух вокруг влажный и прохладный. Он напоминает ей о доме.

Оглядываясь, Азуми понимает, что она на самом деле дома. Опять в лесу за домом, в пригороде Сиэтла. Вот старый белый вяз, на который они с Морико любили залезать, когда были совсем маленькие. Родители зовут ее, она видит лучи фонариков, пронзающие темноту между деревьями.

Азуми понимает, что опять ходила во сне.

Но Ларкспур…

Неужели все это был только сон?!

Азуми отвечает на зов:

– Мама! Папа! Я здесь!

Она бежит к ним, перепрыгивая через упавшие ветки и замшелые валуны. Она хорошо знает дорогу – она столько раз ходила по ней.

– Азуми! – кричит отец. – Неужели опять?!

– Прости меня! Я спала! Все хорошо, я в порядке!

Руки матери обнимают ее. На щеках мокро от поцелуев отца. Азуми плачет так, что ее трясет. Родители гладят ее по спине до тех пор, пока всхлипывания не утихают, а затем ведут ее к дому, к залитой светом террасе.

Они поднимаются по ступенькам, и Азуми становится легче.

Но потом она замечает, что посередине террасы стоит нечто странное: маленькая квадратная клетка. Металлическая дверь со скрипом открывается.

– Что это? – спрашивает Азуми, ее голос теряется в удлинившихся тенях. Родители подталкивают ее к клетке.

– Это наше решение, – без всякого выражения отвечает мать.

– Мы не можем допустить, чтобы с тобой случилось то же, что и с сестрой, – говорит отец. – Ну же, полезай.

Азуми качает головой:

– Нет… я не хочу.

У матери очень сильные руки. Они прижимают ее к земле. Отец хватает Азуми и швыряет вперед, ободранные о металлический край клетки колени горят.