Полина Луговцова - Избушка на краю омута

Раиса не знала, сколько времени шла по лесу. Часов у нее не оказалось: забыла надеть в спешке. Телефон тоже не взяла. И о чем думала? О богатстве, конечно. Такой азарт охватил, как расшифровала письмо, что размечталась, как идиотка. Разве можно быть такой беспечной, отправляясь в глухую тайгу? Помчалась на поиски золота сломя голову. Теперь даже позвонить не может и сообщить, что в беде. Интересно, когда Прохор хватится ее? И хватится ли вообще? А Ленька? Вспомнила предательство любовника, и снова слезы ручьем побежали. Никому-то она не нужна. Сгинет в чащобе, никто ее и не вспомнит!

Лес вокруг изменился, странный стал какой-то. Деревья, будто больные. Хвоя желтая, а тонкие березки — совсем мертвые, без листвы. И земля стала пружинистая, волглая. Не грязь, но близко к этому. Еще не хватало в болото угодить! Раиса в страхе озиралась по сторонам. Места совсем нехоженые. Много бурелома. Сразу видно, что в эти края нога человеческая давно не ступала. Рядом с селом все поваленные деревья жители забирают на дрова, а тут их полным-полно — и старых, прогнивших, поросших мхом и лишайниками, и свежих, ощетинившихся обломками желтой древесины на месте слома. И вообще, такого захламленного, непролазного леса она еще в жизни не видела. Подол на сарафане превратился в лохмотья, сквозь которые выскальзывали при ходьбе исцарапанные до крови ноги. Косынка на голове вымокла от пота. Она сняла ее, вытерла лоб и лицо и убрала в карман. Есть хотелось нестерпимо. Раиса выбрала одну из валявшихся под ногами шишек, повертела в поисках орешков. Нашла несколько, выкрошила их на ладонь и принялась грызть. Скорлупа имела вкус плесени, а ядрышек не было — высохли. Выплюнула. Горестно вздохнула и заковыляла дальше. Показалось, что темнеет. Неужто целый день прошел? Видно, так и есть. Сил идти совсем не осталось. Надо искать ночлег. А где ж его здесь найдешь? Под деревом ночевать опасно. И не поймешь, как волки сожрут. На дерево влезть, так во сне свалиться можно. «Ох, горе-беда, горе-беда!» — бормотала Раиса, оглядывая неприветливый лес в поисках хоть какого-нибудь убежища. Может, найдется поваленное дерево над сухим овражком, куда можно будет заползти и прикрыться хвойными лапами? Тут ей бросилась в глаза сломанная сосна. Ее верхняя часть вместе с густой кроной рухнула, но не оторвалась от ствола окончательно, образовав подобие огромной палатки. Хвоя пожелтела, но еще не осыпалась. Раиса обрадовалась и нырнула под «навес». Внутри оказалось вполне уютно. Правда, сосновые иголки, подсохшие и затвердевшие, нещадно кололись. Зато ее не было видно снаружи. Улеглась на хвою и в изнеможении прикрыла заплаканные глаза. Все ж не на холодной земле, и то слава Богу. Только расслабила гудящие мышцы, как тут же подскочила с воплем: по всему телу ее сновали насекомые. Целые полчища метались по рукам и ногам, забрались на лицо и в волосы и при этом больно кусались. Раиса, визжа, стряхивала вездесущих букашек, не понимая, откуда их взялось так много. Выбравшись наружу, увидела, что это муравьи. Оказалось, она легла на муравейник, прикрытый ветками упавшей сосны. Побежала прочь, хлопая себя по плечам и щекам в попытках избавиться от неожиданной напасти, но споткнулась обо что-то и растянулась во весь рост, угодив в вонючую лужу. Мутные брызги метнулись в лицо. Остатки сарафана вмиг промокли. Поднялась, посмотрела на себя, на руки, покрытые толстым слоем черной жижи, на измазанный в грязи подол, и задохнулась от возмущения. Да что ж это, черт возьми, такое?! Так и завопила во весь голос: «Черт возьми!» Разве справедливо, чтоб на одного человека свалилось столько неприятностей сразу? Заблудилась, замерзла, устала, а тут еще и муравьи, и лужа! Откуда только лужа взялась? Дождя-то давно уж не было. Окинула взглядом местность и похолодела: впереди, среди тонких голых березок, желтели островки камышовых зарослей, между которыми поблескивала вода, покрытая пятнами зеленого пузырчатого налета. Болото, без сомнений. Раисе захотелось уйти поскорее от гиблого места, но взгляд зацепился за торчащую из воды ветку. Показалось, что ее растопыренные сучки шевелятся. Разглядывать ветку было страшно, но из-за любопытства не могла отвести глаза. И вдруг Раису как током пронзило: «То ж рука человеческая торчит! Живая рука. Вон, пальцы шевелятся. Ишь ты! Тонет кто-то! Вот-вот в трясине скроется навсегда!» Раиса бросилась вперед, перепрыгнув лужу, но сразу поняла, что к утопающему ей не подобраться. От руки, беспомощно хватающей воздух, ее отделяло несколько метров воды. Раиса поспешно огляделась в поисках длинной палки. Вокруг валялось множество сломанных березовых веток. Выбрав подлиннее, она подхватила ее и, осторожно ступая по зыбкой, проседающей под ее весом почве, подобралась к самой кромке воды. Присев на корточки, вытянула ветку вперед и ткнула в ладонь, которая тут же цепко схватилась за нее и дернула. Раиса чуть не потеряла равновесие, но сумела удержаться, упершись ногами в землю. Из воды выскочила вторая рука, а следом показалась голова, так густо облепленная грязью, что лица было не разглядеть. Непонятно даже, мужчина это или женщина. Тонущий открыл рот и жадно втянул воздух. Его руки перебирались вдоль ветки все ближе к Раисе, и ее стало стягивать в болото. Понимая, что рискует очутиться в трясине, она испуганно разжала пальцы. Человек тут же ушел под воду, а ветка взметнулась вверх и погрузилась вслед за ним. Круги разбежались в том месте, где скрылась голова несчастного. «Ой!» — вскрикнула Раиса и запричитала: «Не смогла я, не смогла… Не удержала… Утоп, бедняга!» Она все смотрела на темную воду, как завороженная, не в силах сдвинуться с места и не зная, что делать дальше. Так и сидела, поскуливая и подвывая, не замечая ни комариных укусов, ни сгущающихся сумерек, ни холода и постепенно впадая в оцепенение. Неожиданно совсем рядом, у самых ног, раздался всплеск и мгновенно прогнал навалившуюся, было, дремоту. Раиса вперилась взглядом в поверхность воды, едва различимую в сумерках. Что это было? Рыба? Разве водится рыба в болоте? И тут увидела, как из воды что-то круглое показалось. Испуганно подтянула ноги к себе. И тут ее тряхнуло так, будто водой ледяной окатили, как сообразила, что это голова. Человеческая голова высунулась из воды, а потом и плечи. Неужели утопленник? Но ведь этого быть не может! Прошло не меньше получаса! Он не может быть жив! Но человек, невзирая на законы физиологии, явно не был мертвым. Он плеснул водой себе в лицо, смывая слой грязи, и Раиса разглядела, что перед ней женщина, к тому же, она ее где-то раньше видела, но от ужаса не могла вспомнить. Женщина стояла по пояс в воде и не собиралась тонуть. Она улыбалась Раисе синими губами, глядя прямо ей в глаза.