Глеб Кащеев - Лабрис [litres]

– Я не была бы так уверена, – пробормотала Дара, посмотрев на мою коленку. Болячка уже исчезла, разумеется, но ведь болела же!

Тут она треснула себя по лбу:

– Как же мы забыли! Вот же твоя цель. Чего еще гадать? – Она показала на узор на полу.

– Ах эта… – разочарованно протянула я. – Цель – это когда понятно, что делать и куда идти, а тут сплошные головоломки. Я хоть узнала, как эта штука называется: Лабрис. Только как он мне поможет, я так и не поняла.

– Ну так лабиринт для того и создан, чтобы путать. Ты пробовала его пройти?

– Да пробовала я все…

– Покажи! – не унималась она.

Поморщилась и недовольно пожала плечами. Глупо, что подруга мне не верила. Демонстративно ткнула пальцем в одну из линий на входе в лабиринт и повела дальше.

– Видишь, ничего не происходит, – проворчала я.

– Ты дойди до конца!

Исправно прошла все повороты, ползая на четвереньках по полу, и довела палец до центра, ткнувшись в лежащую там пряжку.

– Довольна?

– Ты чего-то касаешься? – спросила Дара. Я кивнула.

Подруга попробовала дотянуться до моей кисти, но невидимая защита ее снова не пустила. Тогда она дотронулась до моего плеча и провела рукой вниз. Замерла в нескольких сантиметрах от пола.

– Все. Дальше опять не дает. Но ты видишь?! Благодаря тебе я почти достала!

Я задумалась. В этом было что-то… ценное и волнующее. У меня почему-то сердце забилось сильнее, а кончики пальцев закололи иголочки. Сейчас случится что-то очень-очень важное или же, наоборот, я упущу единственную возможность, если не догадаюсь.

– А если не сверху? – сказала я, глядя на свою руку.

– В смысле?

– Что, если зайти в центр ты сможешь только сбоку, по линии?

– Я же пробовала…

– Да нет! Помолчи! – шикнула я. – Не мешай думать!

Преграда поддавалась Даре, если она касалась моей руки. Не до конца, но ведь невидимая защита почти пустила ее. Для меня центр был открыт, и при этом бесполезен. Сколько ни води пальцем, сколько ни трогай предметы – ничего не происходит. Так, может, смысл в том, чтобы провести в центр другого? Того, кому можешь доверять.

Только что я прошла весь путь одна, а Дара просто попробовала воспользоваться этим. Может быть, нужно, чтобы мы прошли этой дорожкой вместе?

– Что, если я проведу ТЕБЯ? – вопросила я вслух и посмотрела на подругу.

Та, оказывается, уже успела надуться и сидела теперь, скрестив руки на груди, но, как только я сказала эти слова, пододвинулась ближе и с удивлением заглянула мне в глаза.

– Да! – энергично кивнула я. – Тебя не пускает сверху, потому что так нечестно. Нельзя перепрыгнуть все преграды и сразу оказаться в центре. Это читерство. Лабиринт надо пройти самой. От начала и до конца.

– Но меня же не пускало и сбоку, даже если вела руку точно по линии.

– Да, потому что это мой лабиринт! Ты должна пройти его со мной, точнее, я должна тебя по нему провести.

– Ну давай попробуем. – Дара, не особо веря в мои слова, пожала плечами.

Меня, напротив, охватил странный азарт. Я схватила ее кисть, ткнула пальцами в начало линии и повела ими по выдавленной в древесине канавке своей рукой.

Первые несколько сантиметров ничего не происходило, но потом воспоминание ударило как вспышка молнии. Такое же оглушающее, ослепляющее и болезненное. Меня кто-то ударил по лицу. Я вздрогнула и чуть не выпустила руку подруги.

Страх и боль. Сильная боль и настоящий животный страх.

– Что с тобой? – забеспокоилась Дара.

– Не убирай руку! – прошипела я и сдвинула ее пальцы дальше.

Лабиринт сопротивлялся. Теперь это было не просто легкое движение по узору на полу. Та самая невидимая резиновая защита словно расползлась по всей линии, и с каждым миллиметром я продавливала ее, прилагая немалые усилия, как будто двигалась через густой кисель. Невольно сжала кисть Дары так, что у нее побелели пальцы. Она больше ничего не спрашивала, чувствуя, что происходит что-то важное.

Мы дошли до первого поворота.

Свет! Страх! Боль!

Чуть не упала от неожиданности, хотя и так стояла на коленях.

Заполненный солнечным светом большой зал, я лежу на полу, мне больно и очень страшно.

Прикусив губу, сдвинула руку еще дальше по линии, идя по плавной дуге. Новый поворот и снова усилие…

Опять боль. Кто-то бьет меня, лежащую на полу. Я кричу, плачу и корчусь на крашеных синих досках. Удар, снова удар. Крики. Кричат дети. Их много. В их голосах – ярость, злоба и смех. Перед моим носом мой собственный кулак с зажатой в нем пряжкой. Той самой, что лежит в центре лабиринта.

Еще усилие. Кажется, я прокусила губу, и что-то горячее стекает по подбородку. Следующая дуга короче, она ведет назад, и до поворота я дохожу уже быстрее.

Опять вспышка. Это школьный спортзал. Меня бьют на полу спортзала. Детей не останавливает даже окрик учителя. Только когда он подбегает и оттаскивает вошедших в раж мальчишек, те замечают его присутствие.

Я знаю – он меня не любит. Преподаватель прекратил издевательства только потому, что боялся: если меня убьют или покалечат, его уволят.

Еще дуга. В глазах темнеет, словно я бегу кросс на несколько километров из последних сил, а не ползу на карачках по линии длиной в метр.

Все дело в пряжке. Они сорвали ее и бросили на пол, а когда я нагнулась, чтобы поднять, какая-то девочка толкнула меня и ударила. Это послужило сигналом для остальных.

Пятый поворот, дуга теперь совсем короткая, но сил на нее требуется еще больше. Успеваю коротко взглянуть на Дару. Та совсем бледная, глазищи огромные и, кажется, состоят из одних расширенных зрачков. Неужели она чувствует то же самое, что и я?

Снова вспышка воспоминания. Такая яркая и сильная, что я теряю связь с реальностью. Кажется, что я по-настоящему стою в толпе детей.

«Пояснишь за шмот!», «Напялила паль!» – кричат они, дергают со всех сторон за рукава, капюшон, волосы. Мне страшно. Они прицепились к сумке. Мать подарила мне ее вчера, и я тут же решила взять с собой в школу. На физкультуре мы занимаемся вместе с еще двумя классами. Там-то меня и подловили. Смутно ощущаю, что такое уже не в первый раз. Эти стервятники любят наслаждаться моим страхом и болью. Кто-то дергает за застежку, она легко отрывается от сумки и падает на пол. Вся в слезах наклоняюсь, чтобы поднять ее. Меня толкают, и я падаю…

Последний поворот лабиринта и короткая прямая к углу пентаграммы. Я уже передвигаюсь не на коленях, а ползу. По лицу катятся капли. Наверное, это пот. С подбородка капает на пол. А вот это, скорее всего, кровь. Больно так, словно меня били не в прошлой жизни, а пять минут назад.

На меня обрушиваются все страдания сразу. Оскорбления, плевки, шуточки в классе и мелкие потасовки в женском туалете, где меня отлавливали три толстые девицы из старших. И финалом – спортзал и пряжечка-застежка на дешевой китайской сумке с неверно нанесенным логотипом. Меня бьют пятеро. Возможно, так даже лучше: они больше мешают друг другу, норовя ударить меня посильнее, и поэтому большей частью промахиваются, но иногда удары все равно прилетают. По голове, животу, ногам. Мне больно. Очень больно. И страшно, потому что я понимаю, что это не прекратится никогда. На этот раз их оттащит учитель, но все повторится – и завтра, и послезавтра. Пусть лучше добьют сейчас…