Генри Каттнер - Древо познания

— Эрик, cher…zh l'aime! [22] Я люблю тебя! (прим. перев.) — воскликнула она в порыве детской нежности.

Вдруг из ивовой рощи, через которую тек ручеек, донесся резкий женский голос. Послышалось тихое шуршание: кто-то быстро приближался, шагая по опавшим листьям. Мальчик сразу вскочил на ноги, но девочка, казалось, ничего не заметила. Она все также смотрела на Эрика широко раскрытыми голубыми глазами, и на ее личике читалось искреннее восхищение. Будь она на десять лет старше, то, скорее всего, с подозрением отнеслась бы к Эрику, но сейчас ее действиями руководила детская непосредственность, и поэтому ее ничего не смущало.

Женщина была уже совсем близко. Эрик понимал, что не нужно заставлять ее понапрасну волноваться. Он наклонился и нежно поцеловал девочку в щеку. Затем взял ее за плечи и легонько повернул к рощице, в которой минуту назад скрылся мальчик.

— Ну, беги скорей к своей маме, — тихо сказал он.

Затем снова положил руки на переключатели. Пока берег речки растворялся в небытие, он подумал о том, что Майя (или ее дальние родственницы) с каждым разом узнавала его все быстрее и быстрее. И пускай их встречи не были запланированными, и он просто перепрыгивал из одного времени в другое, эта маленькая девочка вполне могла быть далеким потомком или прародительницей той самой решительной Майи. Но, несмотря на это, она все-таки помнила его. И тут забвение прервало его размышления.

ИЗ ВИХРЯ ТЬМЫЭрика выдернула внезапная вспышка света и перенесла его в какой-то мрачный город. Металлические стены уходили высоко в небо. Он стоял на вершине одной из многочисленных высоток, откуда открывались поразительные, волнующие виды на лежащий внизу город. Яркое солнце отражалось от гладкой поверхности стали. Эрик на мгновение замер, прикрыл глаза ладонью и вгляделся вдаль. В этот раз он хотел сделать все как можно скорее. Внутренний голос подсказал ему, что его цель находится в ином временном промежутке, а значит, клубок удивительных приключений все еще продолжал разматываться. Решив больше не тратить драгоценное время на бездушный металлический город, Эрик снова щелкнул переключателями, и сияющая громада мегаполиса растворилась в пустоте.

Не успев разобраться, что к чему, он чуть не оглох от вырвавшихся из человеческих глоток диких звериных воплей, больше всего напоминающих волчий лай. Затем под ногами оказался дощатый настил, и он увидел, как размахивающая кулаками и оружием взъерошенная толпа смотрит на высокий каменный помост. Треск быстро разгорающегося пламени даже заглушал людской рев. На другой платформе, гордо задрав подбородок, стояла привязанная к высокому обугленному столбу голубоглазая девушка. Ее ноги утопали в хворосте, и огонь вот-вот должен был перекинуться на нее. Однако она не обращала на это ни малейшего внимания, и просто стояла, прислонившись к столбу и с глубоким презрением глядя на суматоху внизу.

Эрик быстро осмотрелся, надеясь найти хоть какой-нибудь способ спасти девушку. Позади него на платформе в изумлении застыла небольшая группа мужчин и женщин в яркой одежде шестнадцатого века. Судя по всему, это была знать, наблюдающая за казнью со своих излюбленных мест. Эрик решил не тратить время на ошеломленных людей и отвернулся от них, чтобы с отчаянием обвести взглядом орущую пеструю толпу. Но нет, рядом не оказалось ничего подходящего, и надежда на спасение гасла с каждой секундой. Громкими выкриками, похожими на звериный рев, бесновавшийся народ требовал смерти высокой девушки.

— Ведьма! Смерть ведьме! — громко скандировала толпа на древнеанглийском, который Эрик без труда понимал.

До сих пор никто из толпы так его и не заметил, но девушка на костре явно не входила в их число.

Когда обжигающие языки пламени начали превращаться в огненные волны, взгляды Эрика и девушки, наконец, встретились, создав волшебное чувство, обычно вызываемое теплыми объятиями или крепким рукопожатием. И снова приговоренная к сожжению ведьма из старой Англии и высокий молодой авантюрист из Америки нашли друг друга. Сердце Эрика забилось чаще, когда он увидел уверенность в прекрасных дымчато-голубых глазах, в которые так любил смотреть. Не было никаких сомнений в том, что девушка узнала его.

— Ты вернулся! Я знала, что ты обязательно вернешься! — донесся до Эрика ее надрывный крик, на мгновение заглушивший громкое улюлюканье толпы.

Разъяренные люди услышали ее слова и замолкли. Затем они все практически одновременно оглянулись, чтобы проследить за ее восторженным взглядом. И в то самое мгновение, когда они остолбенели при виде высокого золотоволосого человека, величественной фигуры, стоящей на фоне голубого неба, в воздухе зазвенел голос ведьмы:

— Ты вернулся! Я не сомневалась, что в конце концов ты обязательно вернешься. Они всегда так говорили. Они все знали! И сейчас я должна умереть за переданные мне великие знания… Но они также дали понять, что это еще не конец! Где-нибудь, когда-нибудь, мы обязательно встретимся вновь! До свидания, мой дорогой, прощай!

Хоть языки пламени и начали лизать кожу девушки, ее голос не дрогнул, и скоро алый огонь поглотил хворост и превратился в бушующий ад. Задыхаясь от ужаса, Эрик достал пистолет и выстрелил. От оглушительного хлопка половина толпы в ужасе упала на колени, и сквозь зарево пламени Эрику удалось разглядеть статную фигуру девушки, повисшую на веревках. Он больше ничем не мог ей помочь.

Затем наступила полная тишина. Скрип досок под ногами был сравним с раскатами грома. Эрик сунул пистолет за пояс и дотронулся до переключателей. Когда павшая ниц толпа и окутанная пламенем ведьма обратились в ничто, в его груди снова вспыхнуло пламя нетерпения.

Теперь он еще на шаг приблизился к своей цели. С каждым разом девушка узнавала его все быстрее и быстрее. Эрик почувствовал, что его история близится к завершению. Они все равно должны были прийти к единству любви и понимания, несмотря на многочисленные препятствия, и с каждой последующей встречей он все сильнее ощущал, что итог будет именно такой. Все их действия были не напрасными.

В нахлынувшем на него забвении Эрик кристально четко осознавал вездесущее присутствие Майи. Она была в пролетавших мимо веках и континентах, во времени, пространстве и самой жизни, ее вездесущая красота была частью всего, и он радовался темноте забвения так, словно обнимал саму девушку. Он был полон ею и чувствовал, что в мире ничего нет, кроме них. Он не мог потерять ее, отдалиться от нее или скучать по ней, потому что она была везде и всегда. И скоро все закончится. Очень скоро… И все станет ясно….

ЭРИК ОЧНУЛСЯот забытья и попытался что-то разглядеть в окружавшей его темноте. Но она укрыла его огромными крыльями и никак не хотела отпускать. Если он и стоял на твердой поверхности, то не знал этого. Он изо всех сил напрягся, чтобы побороть эту тьму, но не сумел ничего сделать. Чернота была живой, пульсирующей от предвкушения субстанцией. Он молча ждал.