Игорь Шестков - Фабрика ужаса. Страшные рассказы

Неожиданно все замолкло.

А через мгновение — как раз тогда, когда мы оба в исступлении кончали, небо взорвалось фейерверком. Фирма Кока-Кола праздновала открытие в городе своего нового филиала.

…

Дома меня дожидались жена и две маленькие дочери, а Кармелу — любящий муж и трое их мальчиков. Но ни ее, ни меня это почему-то не смущало. Наоборот, придавало нашей близости особую сладость.

Через несколько месяцев муж Кармелы ушел из семьи и сразу после развода женился на директрисе фирмы, в которой работал, а моя жена с дочками уехала жить к родителям в другой город, нашла там работу, а потом, еще до нашего с ней развода, и сожителя.

Мы с Кармелой поженились. А через пять лет поссорились. И разошлись.

Какая кошка пробежала между нами? Нелепая история. Нет ничего прекраснее начала любви и нет ничего пошлее ее конца.

Произошло это в день моего рождения, точнее — ночью и утром после него.

Я к тому времени уже давно не праздновал свои дни рождения. Зачем? Эту забаву надо оставить детям и маразматикам. Пусть себе тешатся.

Как всегда на всех парах… подкатил очередной январь. Бесснежный, теплый, гнилой. Мне исполнялось сорок два года. Я надеялся на то, что мы с женой проведем этот день вдвоем, выпьем шампанского, закусим пастилой и пораньше ляжем спать. Но Кармела заныла — «вечно мы торчим дома одни, давай пригласим хотя бы Нильса и Гудрун», ее старых знакомых, у которых мы однажды прожили четыре дня в дачном домике на озере восточнее Берлина. Катались на яхте, ели пойманных Нильсом рыбешек, слушали рассказы Гудрун о Южной Африке. Гудрун прожила три года на биологической станции в Лесото, в Драконовых горах, изучала какой-то исчезающий вид птиц, мохнатых чижиков или лысых попугаев. Насмотрелась там всякого…

С успешным адвокатом по делам недвижимости, высоким импозантным блондином Нильсом Кармела была знакома с детства, они были одноклассниками и души друг в друге не чаяли. А приехавшую в город К. после объединения Германии долговязую и худую Гудрун почти не знала, но, кажется, недолюбливала. Скрытно, по-женски. Может быть ревновала к Нильсу. Так я по крайней мере думал до нашей ссоры.

Я немного завидовал успеху и богатству Нильса, а к Гуд-рун относился скептически благожелательно. Приглашать их домой не хотел… хвастать мне было нечем, художественная карьера буксовала, несмотря на хорошее начало и выставки, заказов было мало, жили мы с Кармелой бедно, чтобы заработать на квартплату, еду и шмотки, приходилось браться за разные временные работы, о которых неприятно рассказывать друзьям за пиршественным столом… Мы действительно давно никого не приглашали в гости, и привыкшая в своей прошлой жизни быть на людях и мотаться по барам и ресторанам Кармела от этого страдала. Я захотел сделать ей приятное и согласился принять Нильса и Гудрун.

Накупили спиртного — на взвод солдат хватило бы.

Кармела испекла ореховый пирог с цукатами и затушила три килограмма парного мяса ягненка с овощами в розовом вине.

Гости явились в девять вечера. Элегантные, милые, хорошо одетые. Беззаботные.

Подарили мне носорога из черного дерева, привезенного Гудрун из Африки.

Сели за стол в гостиной. Пили «Лонг-Айленд». Запивали шампанским. Закусывали ломтиками манго и хурмой.

Кармела принесла мясо ягненка.

В десять я был уже так пьян, что перестал понимать Гудрун, рассказывающую о проделках браконьеров в национальном парке Пиланесберг, «в котором обитают десятки тысяч диких животных». Перед глазами у меня бегали голубые слоны, лиловые ягуары и браконьеры на ходулях. В руках они держали старомодные мушкеты. Зачем-то бешено свистели в свистки. Я зажимал уши…

Нильс и Кармела танцевали под музыку Доктора Джона. Я из вежливости пригласил Гудрун, но танцевать не смог. У меня так кружилась голова, что я не мог отличить пола от потолка.

Около полвторого ночи я обнаружил, что сижу в коридоре по-турецки на полу, что-то напеваю и глажу подаренного мне носорога…

Дома было тихо, и я решил, что гости ушли. Поставил носорога на полку, разделся, умылся, почистил зубы и лег в постель. Обнял свернувшуюся калачиком Кармелу и заснул. Ближе к утру совокупился с ней. Представлял себе, что мы ягуары, рычал и царапался. Заметил, что у Кармелы странно посинело и изменилось лицо и ноги стали заметно худее и длиннее. Решил еще пьяным умом, что так на нее подействовал «Лонг Айленд».

…

Утром проснулся и глазам своим не поверил. У меня в объятьях нежилась не моя жена, а чужая женщина. Эта самая долговязая специалистка по зябликам и ибисам, Гудрун.

Рядом с нами чертов Нильс энергично трахал Кармелу. Сзади.

Пошел на кухню, нашел там самый большой нож и вернулся в спальню.

Хотел зарезать гостей и жену, а потом покончить с собой.

Но никого зарезать не смог, потому что раскис и расплакался, Нильс без труда отобрал у меня нож. А Кармела и Гудрун вначале успокаивали меня, а потом попытались свести все к шутке. Показывали мне языки и хихикали. Спелись, стервы. Обнялись и демонстративно сочно поцеловались.

Я смотрел на их проделки и не понимал, как я мог прожить пять лет с этой вульгарной бесстыжей бабой.

…

Через полчаса, за завтраком, Нильс божился, что я вчера вечером допился до невменяемого состояния, рыгал, рычал, прыгал, свистел, а потом ни с того, ни с сего полез к Гудрун целоваться, а затем поднял ее и унес в спальню.

Через несколько минут Нильс и Кармела зашли в спальню посмотреть, что мы там делаем. Я спал на одной стороне кровати, Гудрун — на другой. Нильс и Кармела решили, что мы дурачимся. После этого они еще долго сидели в гостиной, допивали выпивку, доедали ягненка и торт и вспоминали школьные годы. Под утро присоединились к нам. Потому что не хотели спать на полу. Мы с Гудрун в это время занимались любовью. Нильс и Кармела решили от нас не отставать…

Нильс сказал примирительно: «Послушай, мы все много выпили и немного погрешили. Ты переспал с моей женой, я — с твоей. Мы квиты. Не надо из этого делать трагедию».

Кармела добавила примирительным тоном: «Я ничего не соображала из-за проклятого коктейля. Что случилось, то случилось. Забудь, если это тебе неприятно».

Гудрун звонко поцеловала меня в щеку и пролепетала: «А ты темпераментный, просто тигр!»

И все опять начали смеяться.

А мне было не смешно. Я не знал, чему верить. Подозревал, что все трое сговорились и специально напоили меня для того, чтобы устроить небольшой открытый свинг среди своих. Вспомнил, что какое-то время назад Кармела предложила мне посетить одно закрытое общество, члены которого занимались различными видами группового секса и скорчила недовольную мину, когда я ответил ей отказом и шутливо пообещал выпороть ее ремнем.