Нейтан Баллингруд - Раны. Земля монстров [сборник litres]

– Странно. Не припомню мертвой лошади, – сказал Мартин.

– Может, вы не обратили внимания, – сказала она. – Мы часто не замечаем того, что происходит у нас под носом.

Через несколько минут она распустила круг своих хорошеньких мужчин, и Мартин обнаружил, что сидит в отдалении от гостей и разговаривает с этой удивительной женщиной, которая, как ему казалось, вписывалась в компанию присутствующих так же, как акула в косяк макрели.

– Зачем вы сказали мне все это? – спросила она. – Что ожидали услышать в ответ?

– Не знаю. Но хотел узнать.

– Неподходящее место для социальных экспериментов, не находите?

– Напротив, я бы сказал, что место самое что ни на есть подходящее.

Уголки ее губ поползли вверх.

– Как вас зовут?

– Мартин Данвуд. Мой отец владеет…

– Вы анархист, Мартин Данвуд?

Впервые за весь вечер Мартин искренне улыбнулся.

– В некотором смысле.

Через несколько минут они яростно совокуплялись в спальне банкира в полной тишине. С тех пор их встречи стали частыми, но всегда проходили тайно. Элис презирала мир многим больше его и была склонна к вспышкам гнева; эти дикие непривычные приступы, отражающие его собственное чувство отчуждения от мира, кружили голову. Их преступная связь и тяга друг к другу являлись открытым актом неповиновения. Месяц спустя она приобщила Мартина к Церкви Погребенных, и он узнал, каковы были ее обязанности.

Только увидев, как кровь стекает с кончиков длинных рыжих волос, он осознал, что влюблен и готов разрушить весь мир, лишь бы ее не потерять.

Через несколько часов после того, как «Стол Мясника» отчалил, прибыли Ангелы-падальщики. Их было четверо. Они возникли из закопченного фонарем переулка, вырастая из теней и обгорелых тряпок. Тонкие двухметровые тела, покрытые развевающейся черной тканью, раскачивались из стороны в сторону при движении, и кости скрипели, будто корабельные снасти. Вместо лиц – крючковатые, усеянные зубами клювы, глаза горели красными дымящимися угольками.

Они неторопливо шагали по улицам города, держась в тени, и те, кто замечал их появление, кричали и разбегались словно испуганные чайки; кто-то остановился и выстрелил наугад, прежде чем бежать дальше. Но Ангелы-падальщики ничего не замечали, приветствуя насилие подобно тому, как труп приветствует червя. На каждом перекрестке они поворачивали огромные головы, поднимали морды и втягивали воздух, пытаясь отследить запах добычи.

След привел их к темному складу. Запах был силен, но после быстрого осмотра выяснилось, что лотос исчез. Расстроенные существа, похожие на тусклые лампы в ночи, медленно со скрипом вышли из сарая.

Запах вел к докам. Город охватила паника. Вскоре о прибытии Ангелов-падальщиков узнали все жители. Узкие переулки забились людьми, бегущими к своим кораблям. Пираты и матросы пьяно неслись, шатаясь, спотыкаясь и топча упавших. По всему городу люди в панике палили в тени и резали их, а спуск к морю завалило телами мертвых и умирающих. Падальщики подошли к упавшему преграждавшему путь человеку, затылок которого превратился в дымящую дыру, а мозги разлетелись по утрамбованной земле. Вонь крови опьяняла; существа позволили себе короткую передышку и склонились к восхитительному фонтану неожиданного лакомства. Они поглощали его с благодарным почтением. Звуки разрыва сырого мяса и треск ломающихся костей каскадом взмывали в небо под аккомпанемент проливного дождя.

Горожане укрылись в домах, заперев двери и прикрыв окна. Кто-то в страхе бежал за толпой матросов в порт, но пираты, не забывая о своей истинной природе, обрушивали пули и удары на любого чужака, карабкающегося по сходням на безопасные палубы.

На кораблях зажигались фонари, матросы грохотали на снастях, готовясь выйти в море. Лодки сбрасывали с борта и буксировали суда прочь от порта. В воздухе клубился оружейный дым. Насилие благодатью снизошло на город. Четыре Ангела-падальщика, медленно покачиваясь, двигались вперед, словно четыре убежденных в своей вере высоких священника, путешествующих по Аду.

В доках след обрывался. Лотос увезли в океан.

Пронести на борт тайком такую маленькую вещицу не составляло труда. Ангелы-падальщики развеялись лохмотьями и пылью и, подобно мусору, понеслись над водой к переполненному крысами трюму одного из пиратских кораблей под названием «Возмездие». Расположившись в отбросах, они застыли в мертвом, неподвижном ожидании.

«Возмездие» принадлежало суровому старцу по имени Бонни Мунго. Он уже встречал этих существ несколько лет назад в полузатонувшей каменной церкви, на которую набрел в болотах Флориды. Существ было двое, но они убили почти всю команду, а выживших натянули на себя как одежду, которая им была явно не по размеру. Теперь, снова увидев Падальщиков мельком, капитан почувствовал необычайный страх. Как только «Возмездие» отошло на почтительное расстояние, он приказал развернуть корабль широким боком к городу. По команде матросы навели орудия и сокрушительными залпами послали пушечные ядра пробивать слабые деревянные стены зданий, разрушая их до последней щепки. Другой корабль, вдохновленный примером «Возмездия», присоединился к обстрелу.

Через несколько минут Кордова и ее незадачливые жители превратились в мешанину досок, дыма и крови. Пираты, удовлетворившись содеянным, развернулись к горизонту и исчезли в пелене дождя.

Ангелы-падальщики уснули в трюме «Возмездия», идя по ароматному следу, оставленному лотосом над волнами.

Мартин едва успел заснуть, как послышался резкий голос. Узколицый человек в ночной рубашке сгорбленно стоял в узкой дверце и держал в руке фонарь, отчего половина его лица тонула в яркой темноте.

– Капитан просит вас к себе. Немедленно.

Выбравшись с несчастным видом из постели, Мартин подобрал с пола брюки и снова ощутил легкое покачивание корабля на волнах. Должно быть, он заснул во время грозы. Может статься, вскоре привыкнет к корабельной жизни. Но все же, будь то суша или океан, а крепкий долгий сон никогда не лишний.

– Кто вы такой? – спросил Мартин, потянувшись за курткой.

– Меня зовут Гримзли, и я ваш повар, мистер, так что следите за языком. Еще я ответственен за выполнение прихотей капитана. Сейчас вы – одна из них, так что пошевеливайтесь. Суетитесь с одежками, как настоящая леди. Бросьте это и делайте, что говорят, пока не исчерпали запас великодушия капитана.

Как оказалось, в ту ночь капитан Туссен был щедр на великодушие. Его каюта находилась на корме корабля; за открытыми окнами открывался поистине королевский вид, с которого веял соленый бриз. Облака рассеялись, но луна куда-то спряталась, и лишь звезды горели огромными сверкающими стайками на небе. Туссен сидел спиной к окну, и его силуэт вырисовывался тенью на фоне небосвода – совсем как иллюстрация из Ветхого Завета. На столе перед ним стоял стол с горячим чайником и двумя кружками.