Alex Shkom - Туман гор Кайана

«Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие», — эти пять слов от психотерапевта я слышал даже слишком часто. Я не знал, был ли он действительно мёртв; не знал, врал ли Теккейт, говорил ли правду, или ему просто почудилось; не мог бы в тот момент утверждать даже то, что Земля вращается вокруг Солнца, если бы меня спросили, а уверен ли я. Но точно знал одно: ему — этому парню горячей голове — требовалось куда больше времени, чтобы осознать или даже осмыслить хоть одну из тех пяти стадий, а у него не было даже лишней секунды.

— Вот, что я тебе предлагаю: погнали отсюда, Фогг, — вдруг прошептал он, убрав от меня нож. — Имел я жёстко всю эту эпидерсию. Хера с два я в старости одобрю то, что ты ничего не сделал, пока я там на полу валялся, — он одним движением разрезал путы на своих ногах, — но давай честно: это сейчас не главное. Нужно держаться вместе!

Он поднялся на ноги и подал мне руку. С его головы всё ещё текла кровь, на его лице всё ещё красовались синяки, но…

— Твоё плечо… — даже не шевельнувшись, заметил я.

— Забей ты хуй на это плечо! — крепче сжал он рукоять ножа. — Это терпимая боль, ясно тебе?! — сжал и ударил пару раз себя по тому же плечу. — Но она есть! Наконечник стрелы там, инфекция или прочая херня — знать не хочу! Но есть! — однако я всё ещё не двигался, глупо пялясь на него. — Ой, да ладно тебе дуться за то, что я тебя под нож взял! Мы — квиты! Этот хренов Смит слишком херово вяжет узлы, чтобы не воспользоваться этим… Руку давай — чего стоишь?!

— Я… Я…

Я не мог решить то, что же мне делать. А если Смит был прав? А если ошибался? Если вообще среди всех наших мнений и правд никогда не было истины? Что же тогда? Один предлагал бежать, второй предлагал бежать, и нужно было выбирать. Мог ли действительно быть наконечник стрелы в его плече? Мог ли? Я лежал там — на окровавленном полу и мямлил простое «я», но то, что на самом деле было в моей голове, звучало как: «Я не верю».

— Ну давай!.. — поторопил меня тот; я вновь даже не дёрнулся. — Ах ты… Ты… Ну и хрен с тобой! — развернулся он к двери и схватился за ручку. — Хочешь сдохнуть здесь — милости просим! Я же!..

Он открыл дверь и, резко сгорбившись, утих. На его плече появилась знакомая рука, тут же откинувшая его вперёд — в центральную комнату. Я мгновенно вскочил с пола и, не успев даже добежать до двери, всё понял — в проёме показался силуэт Смита, держащего ещё один нож. На лезвии того была свежая кровь.

— Ах ты… сука…

Рональд схватился за брюхо с правой стороны, распластавшись на полу, пока Смит просто стоял и смотрел на него.

— Как я и сказал, — очень холодным шёпотом заявил убийца, — я не отдам готовый к запуску грузовик. Хочешь — перемотай себя и беги, — кинул он ему заранее приготовленное тряпьё со стола. — Но один и пешком.

В тот момент во мне что-то и щёлкнуло. В тот момент я осознал, что вся та команда, что была вначале, все те люди — всего больше не было. Ощущение сплочённости умерло ещё вчера — когда мы разбрелись в ночной мгле, а люди, прилетевшие со мной на Аляску, уже не были собой. И я… Я тоже больше не был.

— Сволочь!

Взревев, я накинулся на Тони и, схватив того за воротник, что есть силы уронил на стол. Старое дерево треснуло в нескольких местах; одна из ножек, разъехавшись, предательски покосилась в сторону.

Нельзя было предавать команду. Нельзя было предавать команду.

— Ублюдок!

Нож отлетел прочь в сторону от удара. Смотря на спелеолога залитыми кровью глазами, я не мог понять, что же заставляло его улыбаться. В его взгляде не было страха. После первого удара. После второго. А я всё бил и бил, понимая, насколько же слабыми были в тот момент мои руки. Удар за ударом — всё слабее и слабее.

— Зачем?! — всё повторял я ему. — Зачем?!

Но лишь в тот миг, когда я уже просто выдохся и замер в бессилии, он посмотрел на меня. Вся левая часть его лица была в ссадинах, в подтёках и крови. Посмотрел и ответил:

— Потому что кто-то должен был взять это на себя.

Я услышал хлопок двери и инстинктивно оглянулся: Уэйн, поднявшись на ноги, выбежал наружу и, придерживая рану, поковылял в сторону грузовика. «Стой!» — хотел было прокричать я ему, но на моё плечо упала рука.

— А теперь смотри на результат своего доверия, — Энтони, держась за щёку, едва поднялся и указал на открытую дверь. — Он бросил тебя. Боясь, презирая или ненавидя — неважно. Вот всё, что ты получаешь взамен, когда становится слишком жарко.

Он встал со стола и медленно пошёл к двери. Дохромав до неё, он одним резким движением запер дверь и тут же задёрнул засов, жестом подзывая меня к окну.

— Он — угроза, если ты ещё этого не понял, — указал он на Уэйна, всё также слепо идущего вперёд. — Очень эмоциональный и преданный, словно какая-нибудь собака, но на деле — это койот. Хотел убить обоих наших проводников, избил меня и твоего покойного напарника до полусмерти… Скажу прямо: я даже не хотел проверять, мёртв ли он, — Тони обернулся на меня и подло ухмыльнулся. — Но, надеюсь, ты же задрал ему футболку, чтобы убедиться, а не просто смотрел на плечо? Не умер же он, по-твоему, от стрелы, а?

Зазвучал гул от сигнализации, точно передающий мои мысли в голове: «Я не проверил, мёртв ли он… Я не поверил ему. Смит не проверил, мёртв ли он… Смит пырнул его. Мёртв ли он?». Я подбежал к окну и увидел, что сигналил тот самый грузовик. Двери были заперты. Двигатель — заглушен. Рядом со мной же раздался звон ключей.

— В одном я тебе соврал: я не умею угонять грузовики. Но вот обыскать Даниеля, пока перевязывал его ногу, как видишь, смог, — на связке от ключей красовался пульт управления автосигнализацией грузовика. — Сказать по правде, я с самого начала думал, что мы пойдём сюда, но когда наш геолог заявил: «Пойдём так же, как и пришли», — я всерьёз подумал, что этот идиот захочет подниматься обратно до моста. Да и кто же знал, что вас всех от стресса поголовно амнезия ударит? Нет, я серьёзно: как можно было забыть о чёртовом грузовике?!

На шум сигнализации начали стягиваться существа. С ними происходило ровно то, что было прошлой ночью: со многих на ходу спадала кожа, одежду разрывало от деформирующихся частей тел, а владельцы тех тел, несмотря на то, что умерли декады лет назад, выли из-за нечеловеческой боли. И все они шли к нему, весь тот Ад шёл к нему.

«Не понимаю, — звенело в моей голове, пока тело просто стояло столбом у окна. — Не понимаю…».

— Если грузовик не нужно было угонять, — медленно проговорил я, — то тогда зачем вы?.. И как Теккейт допустил?..

— Никак, — раздался голос Теккейта позади меня. — Я это предложил.

Обернувшись, я увидел парня, полностью освобождённого от пут. «Этот хренов Смит слишком херово вяжет узлы», — всплыла реплика Рональда в моей голове и картина полностью сложилась: на нашем проводнике не было ни царапины; он, как охотник, вряд ли сдался бы «чужаку», тычущему в него ножом; а Смит даже при желании вряд ли смог бы ненамеренно завязать верёвки так, чтобы даже Рональд, ни разу не имеющий дела с узлами, смог из них выбраться — всё то было одной большой засадой, одним обманом.