Алексей Атеев - Солнце мертвых

На улицах на них оглядывались. Да и как не оглядываться. Впереди, размахивая руками и насвистывая какой-то развеселый мотив, шагал бравый водопроводчик, за ним, стараясь не встречаться глазами со знакомыми, плелся капитан, а замыкали процессию два чернокожих господина с непроницаемыми лицами.

Казаков пребывал в том состоянии, когда хочется бросить все и бежать куда глаза глядят. Он все больше склонялся к мысли, что его самым наглым образом мистифицируют. Но коли согласился на эту авантюру, то уж отступать некуда. В руке капитан сжимал сумку, в которой находились, кроме запаса провизии, несколько бутылок с бензином, которые он захватил как оружие для борьбы с зомби. Огневой припас оттягивал руку, и Казаков хотел было выбросить его в ближайшую урну, но не решился. У шествующих позади иностранных граждан в руках тоже имелись какие-то свертки.

Нелепая процессия достигла пределов Лиходеев-ки. Тут негры что-то негромко сказали Каковенко, он остановился и задумчиво посмотрел вокруг. День клонился к вечеру, как обычно, на единственной улочке деревушки не было ни души. Негры неторопливо развернули свертки, к удивлению Казакова достали из них черные костюмы, тут же на улице переоделись и невозмутимо проследовали дальше.

— Видали! — кивнул в их сторону водопроводчик. — Одеты по форме и готовы к борьбе. И уж поверьте, бороться они будут не на шутку. Главное впереди. Не отдаст, паразит, добром, возьмем силой. — Он сплюнул и корявым пальцем ткнул в ворота одного из домов. — Нам сюда!

Казаков протиснулся в калитку и оказался на просторном дворе, вымощенном деревянными плахами. Он с любопытством осмотрелся. И дом, и двор не походили на логово колдуна.

Дверь дома скрипнула, и на пороге возник молодой человек приятной наружности. На лице его сияла добродушная улыбка, однако глаза были словно два острых кинжальных лезвия.

— Здравствуйте, гости дорогие, — иронически произнес он.

Мы оставили главную героиню нашего повествования Татьяну Недоспас в тот момент, когда потрясенная всем случившимся женщина грохнулась без чувств у ног своего сына. Произошло это душераздирающее событие как раз ранним утром того дня, когда умер, а потом неожиданно «воскрес» пытливый водопроводчик, а капитан Казаков вместе со своим меланхоличным напарником Андреем Копытовым обнаружил в краеведческом музее зомби.

Все, как ни странно, в один день. По-видимому, наступил кульминационный момент трагедии, как выражаются театральные критики.

Татьяна, как водится в таких случаях, все же нашла в себе силы и очнулась. Впрочем, очнулась она от того, что кто-то весьма бесцеремонно брызгал ей в лицо водой.

Несчастная открыла глаза и увидела, что над ней склонилось лицо сына. Неподдельное участие было написано на нем. Казалось, заботливый ребенок излучал доброту и сочувствие.

Татьяна медленно поднялась и огляделась. Она находилась именно в той комнате, куда явилась некоторое время назад с одной, но поистине ужасной целью — лишить жизни собственное дитя.

Кровать, на которой лежала жертва, убрана и покрыта свежим бельем, стены, совсем недавно забрызганные кровью, были чисто вымыты, и на них в солнечных лучах еще поблескивали капельки влаги. Да и на ее тонких, почти прозрачных руках не было следов преступления. Вот только молоток… Орудие убийства до сих пор валялось на полу. Вид его был настолько страшен, что Татьяна чуть снова не свалилась замертво. Кошмарное зрелище представлял собой сей скромный слесарно-столярный инструмент. Запекшаяся кровь и прилипшие к нему светлые волосы вызывали невольную тошноту.

Татьяна побледнела, как мел, и пошатнулась.

— Зачем? — только и смогла произнести она.

— Что-«зачем»? — глумливо поинтересовался Стас.

— Зачем ты все это подстроил?!

— Я? Но ведь ты сама желала моей смерти. Сама спустилась сюда в потемках и… — он не договорил и усмехнулся. — Впрочем, никто не узнает, — заявил он спокойно. — Мальчишку этого уже утопили в болоте, а там его вовек никто не сыщет. Да и не будут искать, кому он нужен?! И молоток туда же отправим, — кивнул он.

— А я? Меня ты где утопишь, тоже в болоте?

— Тебя? — изумился Стас. — Но зачем?! Ты мне нужна! Очень! Так что, мать, успокойся, пойди выпей стаканчик красного вина и забудь обо всем, что произошло. Подними молоток, вымой его, да хоть в этом ведре, и отдай мне.

Татьяна, содрагаясь, взяла страшный предмет и опустила его в ведро с водой. Молоток булькнул и стукнулся о железное дно.

— Отлично, — весело сказал Стас, — главная улика уничтожена. Оботри его.

Татьяна, отвернувшись от ведра, стала обеими руками соскабливать кровь с молотка. Она достала его из ведра и протянула сыну. Молоток был чист. Но что это?! Через мгновение на нем снова появились кровь и прилипшие к ней волосы.

Инструмент выпал из рук помертвевшей Татьяны и грохнулся на пол.

— Плохо помыла, — спокойно сказал сын, — попробуй еще раз.

Татьяна снова опустила молоток в ведро и стала лихорадочно тереть его. И вновь лишь мгновение молоток был чист, а потом на нем опять появилась запекшаяся кровь.

— Н-да, — со старческой язвительностью произнес Стас, — странные нынче орудия преступления пошли. Не смывается кровушка. Безобразие! Ну ничего, в болоте он и так полежит. Там его никто не углядит, разве что лягушки. — Он захохотал. — А то, может, оставишь его себе на память?

В бешенстве схватила Татьяна проклятый инструмент и бросилась на сына.

— Спокойно, спокойно! — слегка отступая, проговорил он и удержал ее за руку. — Новое убийство будет на твоей совести. Согласись, для одного дня это слишком.

Татьяна упала перед ним на колени.

— На все готова, только объясни, зачем ты так; ведь можно по-другому, не так жестоко, без крови…

— Без крови нельзя, — спокойно проговорил Стас.

— Я… Мне… Но почему?!

— Я уже говорил, ты — одна из нас. Но никак не желаешь это понять. И только жертва заставит тебя это сделать. Иначе никак. Все давно запланировано и утверждено. Мальчишка этот был обречен с самого начала. Он и был избран на роль жертвы. Надо сказать, что и для жертвы подходит не каждый. Он подходил идеально. По всем, как нынче говорится, параметрам. Девственник. Не достиг тридцати трех лет. Прошел обряд посвящения. То есть — из своих. Да что мальчишка, шваль. Главное — ты. Ради тебя все это затеяно. Теперь ты полностью с нами. И твои силы, а я тебе уже говорил, что ты обладаешь огромной властью, не лежат втуне. Я скажу тебе даже больше. Ты помнишь своего любовничка? Этого белокурого красавчика… Как там его звали, Петром, что ли? — Стас хихикнул. — Ах, какой ласковый был Петенька. Как он мог ловко и умело…

— Замолчи, мерзавец! Откуда ты все это знаешь?