Алексей Атеев - Псы Вавилона

Однажды вечером на лавочке собрались потолковать поселковые старики. Возглавлял собрание Ахмед Валитов. Сначала болтали о разной ничего не значащей чепухе, потом разговор сам собой обратился на Скворцовых.

— Мальчик стал убыр, — веско заявил старик. — И папка-мамка его стал убыр...

Некоторое время все переваривали сообщение старика.

— И что теперь будет? — поинтересовался дед Харин.

— Мне бабушка рассказывал, а ей ее бабушка. Давно дело было. В деревне такой тоже завелся... Всех перекусал, и все убыр стали.

— И что?

— А ничего. И здесь то же будет. Меры принять нужно.

— Какие, интересно?

— Могила раскопать и посмотреть. Если мальчишка правда мертвый, то тут же увидим, а если убыр — тоже увидим.

— За раскопки могил можно крепко получить, — возразил старик Федоров. Он выписывал газеты и был единственным среди присутствующих по-настоящему грамотным. — До милиции дойдет — никому не поздоровится. Нужно к участковому идти. К Хохлову.

Довод был разумный, однако все засмеялись.

— Хохлов хуже убыр, — заметил Валитов и мелко захихикал. — Хохлов — глупый человек. К тому же его что-то не видно. А если в милиция пойдешь с такой вопрос, можешь долго назад не приходить. Нет! Нужно самим. Днем, ближе к вечеру. На кладбище в этот час никого нет, а сам убыр еще не страшен. При солнце он ничто плохой не сделает. Завтра и пойдем. Только кто? — Он оглядел собравшихся. Некоторые опускали глаза. Федоров прямо отказался.

— Значит, никто, — подытожил Валитов. — Эх вы! А если завтра в ваш дом убыр пролезет, мальчишек-девчонок покусает?

— А если никакого убыра нет? — возразил Федоров. — Если все это — бабья болтовня? Кому ответ держать?

— Старый дедушка не должен бояться.

— Ну, так и иди один, Ахмед.

— Один могила не раскопаешь.

— А если к этим двум обратиться? — внес предложение Харин. — К дяде Коле и французу. Они толковые... интеллигенция.

— Не поддержат, людишки тертые, — заметил Федоров, — сами властей опасаются.

— Идти все равно нужно, — сказал Харин. — Поскольку разъяснение требуется. Я пойду... А. если накроют, скажем: могилку пришли поправить или помянуть по-хрестьянски. К чему тут придираться? Да и кто просто так по кладбищам шатается? Если только кто стукнет, — он выразительно посмотрел в сторону Федорова.

— Чего на меня таращишься, — огрызнулся тот. — Идите, если делать больше нечего. Убыров каких-то выдумали. Глупости все это. Бред!

На следующий день после обеда старики отправились на кладбище. Их было трое: сам Валитов, дед Харин и, как ни странно, Федоров. Кроме того, в группу входил внук Валитова — Хасан, рослый шестнадцатилетний крепыш, тащивший на плече две лопаты.

— Ты зачем явился? — сурово спросил Федорова дед Харин. — Нам соглядатаев не нужно.

— Про каких соглядатаев ты все плетешь, Семен Тимофеевич? Если в чем подозреваешь, так скажи, — не отступал Федоров. — Уж не доносчиком ли считаешь? Какие у тебя основания?

— Основания, основания!.. Ты же вчерась идти не желал. Чего же сегодня поперся? Думаю, неспроста. Потом доложишь куда следует.

Круглые стальные очки Федорова грозно сверкнули, он сжал кулачки и уже решился кинуться в драку, однако его одернул Валитов, чей авторитет был непререкаем:

— Не нужно ругаться: кто почему идет. Идешь — и хорошо. Хотите, байка расскажу. Вот на христианская Пасха идет пьяненький русский, а навстречу ему татарин. «Эй, бабай, Христос воскрес!» — кричит русский. «Ай, какой молодец!» — отвечает татарин. — Валитов захихикал.

— Это ты к чему, Ахмед? — спросил Харин.

— Говорю же: байка. Иначе, анекдот.

— Хочешь сказать: татары умнее русских?

— Ничего не говорю... умнее, глупее... Зачем обижаешь? Шутка не понимаешь?

— Ему лишь бы к словам цепляться, — встрял Федоров. — Вечно придирается.

Старики пошли молча. Валитов продолжал иронически усмехаться. Харин и Федоров были насуплены, и только Хасан не обращал внимания на разговоры, глазел по сторонам и что-то насвистывал. Группа смотрелась со стороны довольно живописно. Валитов в длинном, распахнутом по случаю жары сюртуке, под которым имелась жилетка, на ногах мягкие сапожки с калошами, голову венчала черная шляпа Из кармашка жилетки свешивалась массивная серебряная цепочка от часов. Харин похож на лубочного старика-крестьянина, какими их рисовали художники-передвижники средней руки: сгорбленная фигура, круглое загорелое лицо, лысинка, окладистая борода, в руке батожок. И одеяние в том же стиле. Присутствовали даже лапти. Федоров выглядел по-городскому: бритое чиновничье лицо, очки в стальной оправе, брюки, толстовка... Некогда он служил ревизором в страховом обществе «Саламандра» и навсегда сохранил недоверчивый тон при общении с простыми людьми. Пестрая компания да еще мальчишка с лопатами привлекали всеобщее внимание. «Куда это они направились?» — судачили люди.

— Еще одна вещь надо взять, — сказал Валитов, когда они уже выходили из поселка. — Хасанчик, забеги к Нагмановым, попроси топор.

— Зачем тебе топор, Ахмед? От мертвеца обороняться? — иронически поинтересовался Федоров.

— Знаю, зачем, — неопределенно ответил старик. — УВИДИШЬ.

— А вот эти убыры, — не отставал Федоров, — они, что же, ни с того ни с сего появляются? Откуда берутся, расскажи толком Вот этот паренек, Скворцов... Он что же, от рождения такой?

— Зачем от рождений? Мальчик как мальчик. Обычный ребенок. Такой, как все. Злой дух напал на него. Убирлы карчыг. Укусил... И стал убыр.

— Откуда же этот дух взялся?

— Вот не знаю. Тут где-нибудь поблизости обитает.

— Почему же он на других не нападает?

— Кто знает. На все воля Аллаха. Может, ему больше и нападать не нужно. Знаешь, как зараза. Одно место началась, потом дальше покатилась.

— Ты хочешь сказать: вроде эпидемии?

— Да, болезнь. Одного укусил, стал убыр. Потом которого укусил, другой укусил, другой третий укусил...

— Заколдованный круг получается.

—Точно так. Где-то есть хозяин, от него все и идет. Но мы сейчас не хозяин ищем Мы должны знать, убыр мальчик или нет. Потому и будем копать.

На кладбище в такой час не было ни души. Только ветер посвистывал меж крестов, шелестел степной травой да полуденное солнце палило с неистовой силой.

— Где его могилка? — спросил Федоров.

— Я знаю, — высунулся Хасан. — Вон там, рядом с двумя крестами.

Старики подошли к могильному холму. Федоров опасливо заозирался по сторонам.

— Никого нет, можешь не бздеть, — насмешливо сказал дед Харин. Хасан засмеялся.

— Да я и не боюсь, — отозвался Федоров. — И все равно, негоже это — могилку зорить.

— Опять он... Чего же шел?

— Я с обществом.

— Общественник какой выискался!

—Тише, тише, — одернул раскричавшихся компаньонов Валитов. — Не место для шума. — Он повернулся на восток, сложил руки на груди: — Бисмалла ир-рахман иррахим... — и забормотал скороговоркой по-арабски.