Алексей Атеев - Псы Вавилона

В ответ на стук в калитку показался здоровенный парень лет шестнадцати — внук старика Хасан. Читатели уже с ним встречались. Он настороженно посмотрел на непрошеных гостей.

— Деда твоего хотим повидать, — сообщил цель визита Фужеров.

Хасан кивнул и скрылся в доме. Скоро на пороге появился сам старик Валитов. Одет он был по-домашнему: в просторную белую рубаху навыпуск, подпоясанную тонким кожаным ремешком с серебряными бляшками, шаровары и туфли-шлепанцы без задников. На голове зеленая шапочка, напоминающая тюбетейку.

Он вежливо ответил на приветствие, вопросительно оглядел пришедших, но разговора сам не начинал.

— Я... мы... — неуверенно начал Фужеров, — пришли вроде как за советом.. Или за консультацией. Мой товарищ — специалист по... как бы выразиться...

— Погодите, Алексей Габриэлович, — оборвал его Всесвятский. — Послушайте, уважаемый, я специально приехал в ваш город, чтобы разобраться в происходивших недавно событиях.

— Хасанчик, принеси урындэк, — попросил Валитов, обращаясь к внуку. Парень вынес из дома два табурета и поставил рядом с лавочкой, на которую опустился старик.

— Садись, гости. Говори вопрос.

— Не можете ли вы, уважаемый, помочь в следующем.. То, что произошло в вашем поселке, вызвано появлением здесь некоего существа, обозначим его как Хозяин.

— Хозяин? — переспросил Валитов. — Ага, понял. Ты так называешь убыр. Продолжай.

— Так вот. Вы, как я слышал, предприняли определенные действия... по уничтожению последствий деятельности этого Хозяина.

Валитов молча кивнул.

— Но вы уверены, что удалось уничтожить всех?

— Я не знаю, думаю, нет. Девчонка, похоже, остался. Теперь я сам хочу вопрос. Зачем тебе это нужно? Опасно, очень... Можешь погибнуть. Мне что, я старый... А вот они... — Валитов указал рукой на стоявшего неподалеку Хасана. — Дети. Их жалко. Могут в беда попасть.

— Вот для этого и нужно уничтожить нечисть.

— Не понимаешь. Нечисть, как ты говоришь, это одно, а другое -власть. Она еще страшнее. Начнут разбирать, как, почему... И голова с плеч полетит.

— При чем тут власть?

— Как при чем?! Милиция пропал. Хохол этот. Теперь другой...

— Какой другой? — изумленно спросил Фужеров.

— Вчера по поселок один ходил парень... С точилой. Ножи точил. Думаю, он тоже милиция.

— Неужели милиционер?

— Точит хорошо, умело... Но рука больно чистый, без мозоль. И глаз шустрый, по сторона бегает. Парень этот остановился у Салтычиха. Вечер гулять пошел. И пропал. Точила есть, парень нет. Куда делся? К девка ходил? Нет, к Скворцам на участок. Потом там крик слышали: «Спаси, помоги...» Он и кричал. Так вот. Один милиция пропал, теперь второй. Большой непорядок. Начнут искать. Шум будет много. Долго говорить не

станут. Виновник нужен. Арестуют, потом тюрьма. А убур, девочка, должно, в погреб сидит. И Хохол тоже. А где главный, не знаю. Знаю, точно есть, а где? — Старик развел руками. — Может, я виноват, что начал все. Но иначе мальчишка весь Шанхай перекусал. Выход не было. Теперь дома сидеть буду. И своим прикажу. И тебе совет: уезжай. Человек ты хороший, по глаза вижу, иначе и говорить не стал, но пропадешь. Не те, так другие тебя съедят.

— Не съедят, — отозвался Всесвятский.

— Как знаешь. Если помощь будет нужен, приходи, а пока все. — Валитов кряхтя поднялся и направился в дом.

— Теперь куда? — спросил Фужеров.

— Давайте сходим в морг, узнаем про дальнейшую судьбу тех людей, погибших на пожаре.

— Идемте. Тут, собственно, недалеко. И что вы скажете о результатах общения с Валитовым?

— Старик во многом прав. Если действительно пропали два сотрудника органов, то шум поднимется большой. Причем очень скоро. Начнутся облавы, проверки документов...

— И у вас могут возникнуть неприятности.

— Документы у меня в порядке. Приехал с целью сбора материалов для книги по истории здешнего края, на сей счет имеется командировочное удостоверение.

— Липа?

— Нет, почему же. Я — научный сотрудник краеведческого музея города Кинешма. А с какой стати остановился именно у вас? Так это понятно — в целях экономии. Музей — не самая богатая организация. За себя я спокоен, а вот за вас несколько волнуюсь. Всяко может обернуться. Хотя, возможно, проверки спугнут Хозяина, а значит, раскрыть его будет проще. Во всяком случае, времени у меня немного, и действовать придется весьма активно. Старик прямо сказал: девочка может сидеть в погребе. Если и милиционер Хохлов стал вампиром, он может находиться там же. Но, прежде чем спускаться туда, нужно все тщательно изучить. Что касается этого точильщика, то и здесь Валитов скорее всего прав. Парень, видимо, решил проверить какую-то информацию, вот и полез наобум, как муха в паутину. За что и поплатился.

— Может быть, зря я вас вызвал сюда? — удрученно спросил Фужеров.

— Почему зря? Хлопот я вам не доставлю, а для меня происходящее крайне интересно. Ладно, оставим пока сомнения, ведите в больницу.

Шанхай скоро кончился, и они вышли на пустырь, отделяющий его от другого, значительно более крупного поселка, застроенного уже не времянками, а капитальными бараками.

На пустыре кипела жизнь: ребятишки поменьше играли в лапту, подростки азартно гоняли тряпичный мяч, а совсем взрослые парни старались царским пятаком попасть в уложенную посреди большого плоского камня стопку монет.

— Сколько здесь детворы, — одобрительно произнес Всесвятский, когда пробегавшая мимо девчушка лет двенадцати, уворачиваясь от мяча, чуть не сбила его с ног.

— А что толку? — отозвался Фужеров. — Кто из них вырастет?

— Как кто? Граждане Страны Советов. Нормальные в большинстве своем люди.

— Лучше бы по деревням сидели.

— Плели лапти да водили хороводы, — засмеялся Всесвятский. — Кстати, а что это впереди за здание? — указал он на огромный по здешним меркам трехэтажный корпус с полностью застекленным фасадом, больше похожий на промышленный цех.

— Местный металлургический вуз. Так сказать, пролетарский университет. Открылся совсем недавно.

— Вот видите. Кто-то из этих ребят выучится на инженера, может быть, станет большим человеком, скажем, директором здешнего завода или даже министром. Мне ваш пессимизм непонятен. Совершенно иная порода новых, энергичных, счастливых людей рождается на глазах, а некоторые впадают в уныние и критиканство. Сады цветут, и жизнь налаживается. Вон бежит по рельсам трамвайчик, а ведь еще пяток лет назад здесь лишь суслики скакали.

— По-вашему, в Соцгороде рай земной? Как пишут в нынешних газетках: апофеоз молодости и труда. Да завод и город на костях строятся. Кругом лагеря для разного рода неблагонадежных элементов, а проще говоря, тех же крестьян, живших чуть получше, чем соседи. И вот этих несчастных согнали сюда и, дав в руки лопату, превратили в бесплатную рабочую силу. Понятно, что кто-то должен возводить такую махину, но рабский труд всегда приводил к апатии, застою и в конечном итоге к краху государства.