Алексей Атеев - Псы Вавилона

— Незачем извиняться, все было сделано правильно и своевременно. Так давайте же повторим, только синхронно и не впопыхах. А потом закусим. Длительные задушевные беседы хороши на сытый желудок.

После трапезы, сопровождавшейся умеренными возлияниями, разговор сам собой вернулся в прежнее русло.

— Допустим, в наших краях действительно завелся вампир, — несколько иронически начал дядя Костя, — но одного понять не могу: почему именно здесь, в Соцгороде, а не на какой-нибудь более подходящей для этого периферии? Ведь, согласитесь, дорогой Николай Николаевич, от Трансильвании мы находимся довольно далеко. И климат у нас не особенно располагает, и нравы здешние далеки от идеала.

— Ошибаетесь, Константин Георгиевич, — мягко ответствовал Всесвятский. — Вот как раз условия для него вполне благоприятны, даже будто специально созданы.

— То есть?

— Да как же. Церквей здесь нет. Окрестная земля не освящена. Народ попадается самый разный.

— Вы хотите сказать: вся эта религиозная мура, тот самый опиум для народа, отпугивает нечисть?

— Несомненно.

— А я думал, вы — ученый-практик, а отнюдь не оккультист. Рассказы ваши поколебали меня в этом убеждении. А мистические байки и вовсе настраивают меня скептически. Вы еще скажете, что вампир боится креста и молитвы во имя господа

— Инфернальные силы, несомненно, сторонятся истинной веры, на какой бы религии она ни базировалась. Заметьте, в любой религии, будь то христианство, ислам, иудаизм, присутствуют силы зла, которые постоянно вмешиваются в человеческую жизнь. Только вера может охранить от дьявола и многочисленных его проявлений и воплощений.

— Нет никакого дьявола. Самый страшный зверь — человек! — заявил дядя Костя.

— Так-то оно так, но что побуждает человека творить зло? — вмешался Фужеров.

— Если что и побуждает, — отозвался дядя Костя, — то только отсутствие морали и совести.

— То есть души?

— При чем тут душа?! Нет в человеке понятия о морали. Не воспитали! Вот он и вытворяет...

— А большевики?

— Их-то с какой стати вспомнили?

— Да как же! Большинство из них — люди образованные. Гимназии кончали, университеты...

— Ну и что? При чем тут гимназия?! Или вы хотите сказать, что преподавание закона божьего автоматически делает человека духовнее, нравственнее? И я учил Закон Божий, но ничего, кроме скуки, у меня он не вызывал. Личность формирует бытие, а не древние, пусть даже высокохудожественные, легенды.

— Но позвольте!..

— Погодите, товарищи, — попытался успокоить спорящих Всесвятский.

— Почему вы нас то господами, то товарищами величаете?! — накинулся на него дядя Костя.

— Да потому, что вы, уж не обижайтесь, точная копия тех типов, о которых пишет в своих фельетонах в «Правде» Михаил Кольцов, — засмеялся Всесвятский. — Одной ногой стоите в прошлом, другой — в настоящем. Как говорит старушка в кольцовском фельетоне: «На Москве церковных куполов-главок было сорок сороков. Теперь столько же контор, учреждений, главков. Кланялись главкам, поклонимся и главкам». Ваши споры — яркая тому иллюстрация. Удивительно, но идеология разъедает ваши воззрения, как ржа железо.

— Ошибаетесь, Николай Николаевич, — с обидой произнес Фужеров. — Вот, может быть, господин Рысаков дал слабину, а я как не принимал большевиков, так и не принимаю.

— Но ведь я не утверждаю, что вы вдруг полюбили советскую власть. Однако таких, как вы, очень много. Мало ли что не любите. Однако живете по ее законам, мыслите ее категориями, а ваш критицизм этот факт только подтверждает.

— А вы сами, милейший Николай Николаевич, как относитесь к существующему строю? — ехидно поинтересовался дядя Костя.

— Я ждал этого вопроса. Отвечаю: вполне лояльно.

— Как! — воскликнул Фужеров. — Неужели деяния большевиков оставляют вас равнодушным? Или, может быть, они вам симпатичны?

— Я смотрю на происходящее как на нечто неизбежное, неподвластное общепринятой логике, руководствуясь тезисом: «На все воля божья». Любые попытки дать нынешней действительности ту или иную оценку с точки зрения человеческой морали в корне неверны. Это как со сменой времен года. Кончилось лето, наступила зима... Хорошо это или плохо? Для кого как. Но в целом осуждай или принимай — ничего от этого не изменится. Даже спустя сотни лет невозможно дать категоричную оценку тому или иному историческому явлению. Вот, скажем, как вы относитесь к крещению славян при князе Владимире Красное Солнышко? Как известно, его склоняли в свою веру не только христиане. Мы не знаем, как могло повернуться дело, сделай он обрезание. Идем дальше. Монгольское нашествие. Тоже неисчислимые беды принесло. Но в результате родилась новая нация — русские. А правление Ивана Грозного, Смутное время, реформы Петра?.. Ведь количество жертв исчислялось сотнями тысяч. Можно привести и другие примеры, более близкие нашему времени. Что было бы, победи Наполеон? Или по какому пути пошла бы Россия, удайся замысел декабристов? На эти вопросы ответа нет и быть не может. Конечно, жертвы огромны, но ведь действительно рождается новое общество, новое государство. Оно взяло за образец имперское мышление и само рано или поздно станет империей. Возведение вашего города и подобных ему городов укрепляет его мощь, усиливает обороноспособность. Вспомним минувшую войну. До августа 1914 года Россия была на подъеме, что, собственно, и подвигло царя вмешаться в очередной балканский конфликт. Имелась уверенность в собственных силах. И что в результате? Крах и агония власти. А почему? Силенок у народа не хватило? Неправда! Виновата никуда не годная система управления, отсутствие дисциплины и неумение концентрировать силы. Вот большевиков, помнится, постоянно упрекали за заключение похабного Брестского мира. А ведь они сделали единственно правильное в данной ситуации. Еще немного, и над Зимним дворцом развевался бы германский флаг. Нет, Ленин — гениальная личность!

— И это говорит человек, утверждающий, что верит в бога, — насмешливо произнес дядя Костя. — Сами себе противоречите. Не кто иной, как большевики, разрушают храмы, уничтожают и ссылают священников, разгоняют паству.

— Видите ли, Константин Георгиевич, град божий всегда находится в противоречии с градом мирским, и я не могу подобно Тертуллиану сказать: «Верую, потому что абсурдно». Напротив, вера моя только укрепляется в испытаниях. Первые христиане в эпоху Нерона и Тиберия тоже подвергались многочисленным гонениям, но на их страданиях и жертвенности выросло здание церкви.

— Но раз духовное и мирское находится в непрерывном противоречии, — вступил в полемику Фужеров, — то, значит, всякая власть от дьявола?

— А дальше вы скажете, что поскольку власть порождается человеческими взаимоотношениями, то выходит, и сам человек — порождение дьявола. Как трактовали богомилы: господь бог отерся ветошкой и бросил ее на землю, а дьявол подхватил грязную тряпицу и создал из нее человека, — произнес Всесвятский. — На это я могу лишь ответить: деяния господни неисповедимы...