Алексей Атеев - Псы Вавилона

— Вот видишь, все правильно! — воскликнул Валитов после того, как Всесвятский вкратце передал обстоятельства своего общения с представителями власти. — Он, этот молодой парень, тебя специально арестовал, чтобы не мешал убыр по ночам гулять, а знакомец твой пришел и тебя выпустил. Значит, он не с ними. Ты ему пытался рассказать о убыр. Напрасно. Только хуже себе сделал. Так бы он тебя просто отпустил, а теперь приказал уехать. Эти люди не верят ни во что, не помещающееся в их разум.

— Я рассчитывал на его помощь. Старик вздохнул:

— А я рассчитывал на твоя. Но, увы...

— Сделаю все, что смогу.

— Не в тебе дело. Просто не дадут... Видишь, какая у них сила. Как русские говорят: не мытьем, так катаньем. Жалко, пропадем. Мне не страшно, но вот ребятишки жалко. Хотя все равно тут не жизнь.

— Почему?

— Все перемешалось. Здесь, в этот город, не только железо плавят, но и людей тоже. Всех вместе в одну кучу накидали. А для чего? Чтобы забыли свой язык, свои обычаи, свою веру. Я вот татарин. Дети, внуки мои — татары. Пока я жив, они не забудут родина. А потом? Хасан вон на летчик учиться хочет.

— Разве это плохо?

— Не плохо, нет! Не так понял. Образование — великое дело. Но при этом отрубаются корни, теряется связь со свой народ. Татарин станет русский интеллигент. Будет думай по-русски, книги пиши по-русски. В жены возьмет русскую бабу. Он будет стесняться свой | татарский дедушка. Два-три поколения, и получится настоящий русак. А глядя на образованных, и простые так поступай. Исчезнем как народ.

— Но ведь и раньше подобное происходило. Сколько русских девок в свое время увезли в Орду.

— Одно с другой путаешь. У русских девок в Орде рождались красивые татарские ребята У тех, которых не в Орде крыли, рождались красивые русские ребята, на татарин похожий. Но были две культуры, они друг с друг не смешивались. Вера мешала. Даже когда Иван Грозный царь покорил Казань, он вера не порушил. Был христианин и был мусульманин. Как говорится: люби свою веру, но уважай другие. Теперь же любую веру рубят под корень. Вместо бога учат верить в какой-то Интернационал. Здесь, в Соцгород, татар много, а школа татарский только один, на спецпоселок, да и то лишь начальный. Пушкин — великий поэт, не спорю, но татарин обязан знать и чтить не только он, но и Тукай.

Всесвятский вначале внимательно слушал своего собеседника. Но бессонная ночь и только что съеденная пища давали себя знать. Глаза его начали слипаться, он рассеянно смотрел на Валитова, угасающим сознанием улавливая лишь обрывки его слов. Наконец силы вовсе оставили Всесвятского, и он упал на стол, провалившись в забытье.

— Вставай, тут к тебе пришли. Всесвятский открыл глаза. Над ним склонился старик-татарин. Всесвятский поспешно вскочил. Оказывается, он лежал на кошме в той самой комнате, где совсем недавно ночевал с американцем.

— Извините, не заметил, как заснул, — попытался оправдываться он.

— Ничего страшного. Понимаю, ты устал. Мы тебя сюда перенесли. А теперь к тебе девка пришел.

— Какая девка?

— Не знаю. Говорит, срочно нужен.

Всесвятский пожал плечами. Никаких девок он не ждал. Взглянул на часы. Было почти двенадцать. Значит, спал часа три. Однако состояние очень даже бодрое. Нет ни тяжести в голове, ни сонливости. Только неплохо бы сполоснуться.

Валитов словно прочитал его мысли.

— Пойдем, вода солью, — предложил он, — а то лицо заспанный.

Всесвятский умылся, утерся чистым полотенцем и пошел следом за стариком

Незнакомая ему девушка сидела за столом и поминутно вертела головой, словно испуганная птица. Она была миленькой, современного «комсомольского» типа.

— Вы меня разыскиваете?

Девушка подняла на него зеленоватые глаза, в которых застыла растерянность.

— Вы Николай Николаевич Всесвятский?

— Он самый.

— Мне посоветовали обратиться к вам. — Девушка запнулась, словно подбирая подходящие слова. Всесвятский тоже молчал, ожидая продолжения.

— Тут такое дело... У меня есть друг... Даже, можно сказать, жених... Джон Смит. Он — американец... Возможно, вы его знаете.

Всесвятский утвердительно кивнул.

— Ага.

—Так он пропал.

— Как пропал?! Я же только вчера с ним разговаривал.

— Вчера и пропал. Дома не ночевал. Тут некоторые утверждают: мол, загулял Джоник. Неправда! Он не такой. А меня в городе не было. Сегодня утром приехала, сразу к нему, а его нет... Я давай искать... — Тут Аня потупилась и вздохнула. — Даже в НКВД обращалась, — через силу вымолвила она. — И там один... не знаю, кто по званию, но, похоже, какой-то начальник, хотя и молод, говорит: американец твой попал в беду, я помочь ему не могу, иди, мол, на Шанхай, спроси дом Валитовых, там живет Николай Николаевич Всесвятский, он поможет.

— То есть как?! — изумился Всесвятский. — Ничего не понимаю. Что значит: «он поможет»?

— Начальник в НКВД сказал: «Джон Смит попал в лапы к Хозяину».

— К Хозяину?!

— Именно так. А находится он в подвале под бараком «Скорой помощи» на Доменном.

— Как выглядел этот начальник?

— Молодой, тридцати нет, белобрысый...

— Что-нибудь еще говорил?

— Попал, мол, американец в большую беду. Чувствовалось, хочет мне помочь.

— А про меня что толковал?

— Ничего. Только то, о чем я уже сказала. Я, говорит, и так нарушаю служебную тайну.

— Значит, Хозяин обитает в подвале при станции «Скорой помощи»?

— Да. А кто такой Хозяин и почему он держит у себя Джоника?

— Твой американский друг сует нос куда попало, вот и вляпался в скверную историю.

— Хозяин — это, наверное, какой-нибудь бандит?

— Вроде того.

— Тогда я вообще ничего не понимаю. Почему НКВД или там милиция его не арестовывают?

— У них нужно спросить.

— Так вы поможете Джонику?

— Во всяком случае, постараюсь сделать все возможное.

— Очень вас прошу!.. — В голосе девушки звучало отчаяние.

— Повторяю: постараюсь помочь. — Всесвятский старался говорить как можно более убедительно, однако и сам был абсолютно не уверен в справедливости своих слов. Девушка поднялась, тоскливо взглянула на Всесвятского.

— Больше мне надеяться не на кого, — через силу выдавила она. — Если с Джоником что-нибудь случится... — Она не договорила, махнула рукой и опрометью бросилась со двора.

На протяжении всего времени разговора Валитов безмолвно стоял рядом. Как только девушка исчезла со двора, он вздохнул, кашлянул и вопросительно взглянул на Всесвятского:

— Что думаешь?

— Ничего не пойму. При чем тут американец?

— Я думай, объяснить очень легко. Да ты уже сказал. Любопытный, сам полез искать...

— Это-то понятно. Но как он вышел на Хозяина? И почему его?.. — Всесвятский не договорил, в волнении достал папиросу, но, так и не прикурив, мял ее в пальцах.