Алексей Атеев - Псы Вавилона

— С чем пожаловала? — вместо ответа спросил Шахов.

— Пожаловала... — Она усмехнулась. — А может, соскучилась?

— Что-то не похоже. В таком случае могла бы позвонить.

— А ты, выходит, не рад?

— Здесь серьезное учреждение, а не место для свиданий. — Шахов и сам поразился своему нравоучительному тону. Он прекрасно понимал: вовсе не так нужно с ней разговаривать. Неужели канцелярия заела его окончательно?

— А я и пришла не на свидание, а по неотложному вопросу, — сообщила Аня. — Джоник пропал.

— Джоник? Это твой американский друг? Не понимаю, какое отношение...

— Не у вас ли он сидит?

— За что же его сажать? Вины как будто за ним никакой нет. Пока...

— Точно он не здесь?!

— Послушай, Авдеева, ты задаешь слишком много вопросов.

— Уже Авдеевой стала? А раньше вроде по имени называл.

— Повторяю: здесь не место для... — Шахов искал подходящий оборот. — Для трали-вали.

— Слово-то какое нашел. Значит, у нас с тобой просто «трали-вали»? А я-то думала...

— Что ты думала?! Я вообще не понимаю, кто тебе нужен: американец или я? Может, пока тебя не было, он с другой загулял.

— Что вы все на свой аршин меряете? Загулял! Не мог он ни с кем загулять. Не такой человек. Сидит, наверное, у вас в каталажке...

— Говорю же, здесь его нет! Ищи в другом месте.

— Тогда я пойду.

— Погоди, а какие у тебя планы на вечер?

— Джоника я должна найти. Или не понимаешь? В беду он попал, как мне кажется.

— Да никуда он не денется.

— А вы что же, товарищ майор, желаете продолжить наши отношения? — с издевкой, как показалось Шахову, спросила Аня.

— Почему бы и нет?

— А потому! Не будет больше «трали-вали».

— Ты так думаешь?

— Знаю точно. Хватит, поиграли! Мне жизнь устраивать нужно.

— А не боишься?

— Чего же?

— Или не помнишь нашего разговора при первой встрече?

— Похоже, угрожаете?

— Девочка, да я могу с тобой и твоей семейкой такое сделать! — Внутренне Шахов ужаснулся своим словам, но его уже понесло. — Что ты здесь из себя цацу корчишь? Вот сейчас прикажу, и ноги раздвинешь.

Глаза у Ани потемнели. Она молча смотрела на Шахова, и на лице ее читались гадливость и презрение. Крупные капли пота выступили на ее носу, Аня по-детски ладонью смахнула их.

— Значит, и такое можете приказать? — тихо спросила она. — Тогда приказывайте. Я готова. Только скомандуйте. — Девушка сунула руки под подол платья, мгновенно стащила с себя черные сатиновые трусики и бросила их на пол, потом задрала юбку и встала задом к Шахову, упершись в подоконник, выгнув торс и расставив ноги.

— Начинай, начальник.

Шахов остолбенело смотрел на сверкающий в лучах солнца молочно-белый зад. В голове раздался легкий звон, сердце ухало в груди точно после километровой пробежки...

— Что же ты, начальник? Вроде до сей поры отличался решительностью. Приступай. А одновременно продолжай зырить в свой бинокль. Может, еще какую дурочку в толпе отыщешь. Ну, давай же, давай... — Аня покачала попой из стороны в сторону. Не соображая, что он делает, Шахов стал расстегивать пуговицы ширинки, потом приблизился к девушке.

— Ах!.. Так... так... — Она еще больше прогнулась, волосы рассыпались по подоконнику. — Только, товарищ начальник, нас сейчас весь город видит... И если кто в заводском управлении вот так же стоит с биноклем у окна... Ну, давай же, давай!.. Прибавь ударного темпа, начальник.

Слова девушки подействовали на Шахова, словно ведро ледяной воды. Он отпрянул от окна и стал судорожно приводить себя в приличный вид. Аня поспешно одернула юбку, подхватила с пола трусики и вновь взглянула на Шахова. Глаза их встретились. В кривой улыбке Ани ему неожиданно почудилась не насмешка, а сожаление. А может, это только показалось. В растерянности он топтался на месте, не зная, как вести себя дальше. Что сказать: извиниться или же наорать, пригрозив грядущими репрессиями? Что девушку можно просто обнять и, поцеловав, успокоить, просто не приходило ему в голову. Пока чекист собирал в кучу растрепанные мысли, Аня метнулась к лесенке, и след ее простыл. И вновь Шахов в собственных глазах выглядел как последний идиот.

Аня, едва не подвернув ногу, стремительно сбежала по крутым ступенькам, проскочила мимо удивленного секретаря и только в коридоре перевела дух. Случившееся словно не коснулось ее, и лишь последние звездочки сладкой истомы помимо воли вспыхивали и тут же гасли, как искры фейерверка.

В коридоре она остановилась, оглянулась, нет ли кого поблизости, и стала приводить в надлежащий вид свою внешность. Вокруг было пустынно. Ни посетителей, ни сотрудников не наблюдалось. Доносилась лишь неразборчивая речь да стрекот пишущей машинки, но эти учрежденческие закулисные полутона на фоне окрашенных в цвет несвежего мяса стен только усиливали ощущение тревоги и безысходности. Чудилось, там, в глубине кабинетов, за строем обшарпанных дверей, творятся ужасные дела. Откуда-то, несмотря на июль, повеяло ледяным сквознячком. Мороз пробежал по коже Ани, и она почти бегом устремилась к выходу.

— Эй, девушка, постойте! — услышала она за спиной. Ну вот, началось...

Аня через силу обернулась и увидела в том конце коридора, откуда она только что шла, незнакомого мужчину, скорее даже молодого парня в военной форме.

— Погодите, девушка, — вновь произнес военный и двинулся к ней.

«Сейчас арестует, — похолодела Аня. — Эх, язык мой, язык...»

— Вас, кажется, Нюрой зовут?

Девушка молча кивнула. Она не любила данную уменьшительную форму имени Анна, но решила не возражать.

— И вы как будто ищете Джона Смита?

—Да.

Военный разговаривал вежливо, глядел сочувственно и, похоже, арестовывать ее не собирался. Он выглядел симпатичным — русоволосый, ясноглазый, но Аня с некоторых пор не доверяла располагающей внешности.

— Я могу помочь. Здесь вашего Джона Смита нет, напрасно ищете.

Аня тут же отметила это «вашего». Значит, об их отношениях в этом здании уже известно не только начальнику.

— Но я знаю, где он. Американец попал в беду... в большую беду.

— Что с ним случилось?

— Не имею права сообщать подробности. Дело весьма серьезное. Джон Смит в опасности, но вы можете ему помочь.

Аня во все глаза смотрела на странного военного. Либо он что-то не договаривает, либо пытается втянуть ее в очередную грязную историю. Однако лицо его как будто выражало искреннюю озабоченность и сочувствие.

— Дело в том, — продолжал военный, — что Джон Смит попал в руки отпетых негодяев...

Девушка от изумления приоткрыла рот.

— Очень опасные... э-э... люди, — нагнетал жути военный.

—Тогда почему же НКВД не вмешается? — резонно поинтересовалась Аня.

— Пока не можем. Идет большая игра. Не могу раскрыть всех карт.