Рене Ахдие - Красавица [litres]

Селина не знала, сколько времени даст ей теперь Никодим. Достаточно ли, чтобы заручиться поддержкой еще и Арджуна или Одетты? Вероятнее всего, недостаточно. Бастьян, может, и готов пойти против своего дяди, чтобы поймать убийцу Найджела, но глупо ожидать того же от остальных членов Львиных Чертогов, особенно учитывая их недавний разговор у полицейского участка несколько дней назад.

Неважно. Селина намеревалась использовать каждую секунду, что была в ее распоряжении наедине с Бастьяном, особенно если таким образом они смогут отыскать убийцу.

У балкона стояли еще несколько пар. Три молодые девушки собрались, чтобы посмеяться над вульгарными шутками. Их веселье немного подняло Селине настроение. Особенно ее порадовало, когда одна из них стала с азартом обсуждать костюм Одетты Вальмонт. Рассуждать, как скандальная возлюбленная Себастьяна Сен-Жермена осмелилась нарядиться в бриджи с открытым платьем, да еще и дополнить этот костюм мужским шейным платком.

Одна из девушек лукаво подмигнула.

– Как думаете, кто из них носит штаны в постели?

– Никто, если они делают все правильно, – ответила другая девушка.

– Zut alors! [152] Черт возьми! (фр.) – задорно воскликнула третья.

Несмотря на все свои проблемы, Селина не могла не засмеяться. Она не соврала Никодиму, когда сказала, что ей здесь нравится. Новый Орлеан был миром контрастов. Город жизни и смерти. Несовершенная, но яркая картина.

То, что Селине нужно.

Она провела пальцами по каменной балюстраде, ощутив капельки влаги, собравшиеся на поверхности. За ее плечами послышались шаги, которые резко остановились рядом. Слишком близко, чтобы оказаться совпадением. Селина обернулась и ахнула.

– Пиппа. – Паника сковала тело Селины.

На миленьком личике Пиппы читалась злость.

– Я пришла, потому что хочу тебе кое-что сказать.

– Пожалуйста, никто не должен видеть тебя с…

– Нет, – оборвала Пиппа. – На этот раз ты меня выслушаешь.

Селина затащила ее подальше в тень, озираясь по сторонам с опаской.

– Ты не понимаешь, я…

– Нет! – Слезы блеснули на глазах Пиппы, когда она отдернула руки от хватки Селины. – Я не хочу давать тебе шанс все объяснить. Ты… причинила мне боль. Огромную. Я беспокоюсь о тебе каждый день. Одного слова или записки было бы достаточно. Но ты вычеркнула меня из своей жизни, и я не стану делать вид, что понимаю почему. – Она размахивала руками, когда говорила, и ее кружевной рукав зацепился за серебряный орнамент, украшающий платье в стиле барокко на животе. – О черт, – простонала она.

– Давай помогу, – сказала Селина, потянувшись к кружевам.

Пиппа отстранилась сначала. Но потом опустила плечи и, сдаваясь, выдохнула.

– К черту все это, – пробормотала она. – Я вышла сюда с твердым намерением произвести впечатление. И вот я снова у тебя в долгу. – Ее парик из накрахмаленных кудряшек, как у барашка, сполз на лоб, и крестик на золотой цепочке запутался в одной из прядей. – И что хуже, я похожа на призрака прошлого Рождества.

– Перестань ворчать. – Улыбка невольно появилась на губах Селины. – Я обязательно выслушаю все твои укоры, и неважно, насколько они яростные.

Опустив глаза, Пиппа вздохнула.

– Я хочу, чтобы ты знала, как я разозлилась… а еще – что мне все равно, сколько раз ты будешь меня игнорировать и отталкивать. Я всегда буду здесь, Селина. Я очень тобой дорожу, и это не изменится просто потому, что ты ведешь себя как негодяйка. – Она поправила свой парик, который оставил след белой пудры у нее на лбу.

Селина распутала последние кружева.

– Я тоже очень тобой дорожу, и мне очень жаль, что я веду себя как негодяйка, – мягко сказала она. – Просто, пожалуйста, знай, что у меня есть причины на то, чтобы держаться от тебя подальше. Скоро я все тебе объясню.

– Я запомню твое обещание, – кивнула Пиппа. – Но никогда не забывай, что я рядом, если понадоблюсь тебе.

У Селины ком встал поперек горла.

– Я не забуду. Никогда.

Пиппа снова кивнула, выражение ее лица стало мрачным.

– Полагаю, мне нужно вернуться на бал. Я отправила Фобоса за напитками, и только полный идиот может потеряться по дороге до стола с пуншем.

– Месье Деверё один из таких идиотов? – добродушно пошутила Селина.

– Понятия не имею, что ты хочешь этим сказать. – Пиппа выразительно посмотрела на нее. – Однако если ты захочешь встретиться со мной в следующий четверг за чашечкой чая, не сомневаюсь, мы сможет это выяснить.

Отчасти Селине отчаянно хотелось быть той девушкой, которая строит планы и пьет чай по четвергам с лучшей подругой. Однако она понятия не имела, каким обернется для нее следующий час, что уж говорить о днях. Похоже, куда бы она ни отправлялась в этом мире, эти две непримиримые части ее всегда будут бороться и заводить ее в тупик. Как две стороны одной монеты. Ибо Селина являлась той самой девчонкой, которая хочет ходить в усеянных драгоценностями платьях, любить и смеяться за чаепитием. А еще она та самая девчонка, которая наряжается в черное, вынашивает планы мести в сердце и собирается отыскать убийцу.

Разве могут две такие противоположности вообще сосуществовать в одной душе?

– Я с радостью выпью с тобой чая в следующий четверг, – ответила Селина искренне.

Лучшее, что она могла сейчас сделать, – надеяться. В конце концов, надежда ведь тоже своего рода магия.

Минуты шли, небо темнело, окрашиваясь в темно-сливовый оттенок. Селина в ожидании стояла у края балкона, глядя на звезды. Она не знала, когда впервые поняла, как сильно луна ее успокаивает. Может быть, это было как-то связано с ее матерью.

В далеких закоулках своей памяти Селина хранила картину, как, будучи ребенком, гуляла вдоль каменистого берега за руку с изящной женщиной, чьи черные волосы ниспадали крупными кудрями до самой талии. В этих закоулках памяти ее мать пела песни при полной луне, и мелодии разносились по чернеющей поверхности воды, скрываясь высоко в небе.

Может быть, это всего лишь сон. Ничего больше.

Слева от Селины хрустнула ветка на деревце, вынудив ее резко вернуться в настоящее. Энергия тут же наполнила ее вены, кожа разгорячилась, как угольки в огне. Глаза Селины заметались по сторонам, страх вынуждал ее вслушиваться в каждый вдох. В каждый шорох. В каждый выдох. Она посмотрела на огромный дуб, и ее сердце застучало в груди.

Одинокая сова выпорхнула из тени, ее крылья хлопали в такт дыханию.

Селина почти засмеялась. Ее дрожащие пальцы скользнули к горлу, пытаясь утихомирить сердцебиение.

В следующую секунду сердце замерло, точно молоток, ударившийся о наковальню. Птицы перестали шуршать в листве, цикады стихли. Глухой рев достиг ушей Селины, и в этот же миг она бросилась к открытым двойным дверям за спиной, желая вбежать внутрь.