Александр Андреев - Переведи меня через Майдан

В портретном зале начался молчаливый бой, и Диоген уже тянул остолбеневшего от апокалипсической картины Максима в сторону. Очнувшись, историк схватил недвижных друзей за плечи и, шатаясь, повел их к лестнице вслед за котом, который вдруг оказался сзади, прикрывая их спины. Уже спускаясь по ступеням, Максим оглянулся, увидел, как бледные молнии молча кромсают сводчатый зал, распадаясь на потухающие осколки, тут же получил болезненный толчок от Диогена и едва не покатился вниз, с трудом удержанный пришедшими в себя друзьями. Оба монаха вывели хранителей наружу, и они без сил повалились на холодные камни, глядя, как мертвенно-бледные отблески бьются в окнах прямо у их ног, и не было им ни конца ни края. Через миллион лет раздался звон разбитого стекла, и осколки очень медленно падали на совсем близкую землю. В проемах окон, одно из которых вылетело через решетку вместе с рамой, стало темно.

Поднятые такими же взбудораженными монахами, хранители молча стояли у входа в подвал и ждали. Никто не знал, кто победил в ужасной схватке призраков, но, наконец, в проеме двери появилась шатающаяся Солоха, держа на руках Диогена с бессильно откинутой головой, а за ней с трудом выходили на белый свет конотопские ведьмы, живые, но измученные до предела. Максим, который с трудом держался на ногах, бережно помог Солохе положить друга, принявшего на себя страшный удар неведомого в спину хранителей, на стоящий у боевого входа музейный воз. Все колдуньи тут же склонились над Диогеном и хором произнесли какое-то сложное заклинание, от которого только что выглянувшая из облаков луна тут же опять ускользнула обратно. Черный кот пошевелился, попытался мяукнуть, но только захрипел. Голова его поднялась и бессильно упала, но было видно, что он приходит в себя, и вместе с ним возвращались в этот мир диканьские колдуньи. Рассвет осветил небо за Денной башней, и было почти шесть часов утра вторника, 13 апреля. Что и говорить, этой мрачной ночью чертова дюжина полностью оправдала свою нервную репутацию.

– Радар! – произнес непослушными губами Максим, и двужильный легат, сделав знак обоим монахам, тут же скрылся с ними в подземелье. Ведьмы ломаным рядком сидели на старой широкой лавке, глубоко дышали, опершись спинами на крепостную стену, и молча по очереди пили воду из большой плетеной бутылки, пахнувшей чем-то резким. Историк смотрел на них и прекрасно понимал, кто мог послать на хранителей этих мерцающих монстров. В голове шумело меньше, и Максим с Орной вошли в подземелье продолжить начатое дело.

Дьявольская станция радиоэлектронной борьбы, которая через несколько часов должна была обрушиться на Украину, находилась в нижнем подземелье и не производила гнетущего впечатления. Панели на стойках, сенсорные экраны, пульты, широкие вертикальные решетки, собранные в замкнутый контур, с которыми разбирался брат Винцент, выглядели мирно и по-домашнему, напоминая dance караоке.

Посмотрев на груду деталей, которые имели такую огромную силу, историк и его румынка поднялись в портретный зал, где ничего не напоминало о недавнем бое. Орна приладила к обоим компьютерам свои шпионские штучки, показала Максиму победный жест, подождала, пока на них скачалось все, что было на дисках и памяти, и аккуратно спрятала флеш-карты стоимостью в миллиард в нагрудные карманы.

Максим подошел к стене и посмотрел на портреты, сейчас безжизненные и неопасные. Бешеный Ярема смотрел на историка как ни в чем не бывало и не пытался его застрелить. «Завод закончился», – подумал Максим, попытался представить себе того, кто спустил их с цепи, содрогнулся и оглянулся на Орну, исследовавшую содержание столов и шкафов, и великолепная румынка, как всегда, ощутила его взгляд. Историк перевел взгляд на портрет своего врага, который вдруг скривился в злорадной ухмылке, и понял, что у брата Винцента случилась беда, с которой хранителям придется справляться самим.

Раздался раздирающий уши нарастающий заунывный вой, и Орна, недоуменно глядя на Максима, медленно опустилась в офисное кресло. Понимая, что у него всего несколько секунд, историк интуитивно бросился к румынке, бессильной подняться, выхватил из полукобуры ее парабеллум, помчался вниз, на ступеньках ощутил сильное желание своего разума освободиться от тела и судорожно сжал рукоять пистолета. Им кто-то пытался руководить, тот, кто послал на них призраков и имел неограниченную власть. Неограниченную? А морда не треснет от вседозволенности? Если кто и имеет неограниченную власть, так уж точно не этот.

Вызвав перед глазами образ Орны, Максим сумел отключить взбесившийся мозг и как робот пробежал мимо лежавших в обмороке охранников и бессильно сползших на пол у стены обоих монахов. «Только бы успеть, – шептал он охрипшим голосом, видя, как в дверь пытается войти еле живая Солоха и падает недвижимо на каменные плиты пола. – Только бы успеть».

Вот она, эта электронная сука, в которую вселился дьявол! Максим вышиб зауэр из руки лежавшего перед главным экраном легата, который силился воткнуть его в свой висок, увидел у его головы пульт, которым монах пытался блокировать мобильную связь и электричество, глянул на свой бесполезный кольт и с размаху прыгнул на радар, уверенно отправлявший всех в небытие. Он успел услышать скрежет ломающегося под ним металла и звон разлетавшегося стекла и потерял сознание.

Максим очнулся на диване охраны. Голова его лежала на коленях живой и невредимой Орны, уже с парабеллумом в кобуре, а рядом сидел пришедший в себя после боя с привидениями Диоген, помогавший историку вернуться в реальность. Голова гудела, в теле была слабость, но слава богу, что все закончилось. За два часа, пока Максим был без сознания, Орна позвонила Богдану, который прислал им группу спецназа во главе со своим побратимом из базировавшегося в Хмельницком Седьмого полка, прилетевших прямо в крепость на вертолете. Армия была на стороне Богдана Бульбы вся, и власти Треугольника оставалось жить считанные часы, туда ей и дорога.

Прыжок историка все-таки остановил дьявольский радар, работавший без электричества и мобильной связи сам по себе с известной только одному ему целью. Электроника вырубилась и не успела нанести непоправимого вреда хранителям. Теперь эта груда деталей уже не могла свести с ума Украину, во всяком случае сейчас. Восемь охранников каменецких подвалов были под надежным присмотром, и брат Винцент, живой и почти здоровый, вызвал из Збаража вторую машину забрать для дальнейшего изучения радар, который ни в коем случае нельзя было оставлять в Каменце. Чтобы легата нельзя было опознать, Солоха на время сделала из него восьмую ведьму, что, впрочем, не составило для диканьской колдуньи большого труда.