Адам Нэвилл - Багрянец [litres]

– Тогда вынь тряпку! – рявкнул рулевой. На миг голова Хелен прояснилась:

«Они ведь не сделают мне ничего? Это ведь не по-настоящему. Они просто хотят тебя напугать, они не будут…»

Почему она вообще тут оказалась? Она, мать-одиночка из Уолсолла, работающая в офисе неполный день? Что она сделала, чтобы такое заслужить? Хелен приехала в Девон на выходные, чтобы встретиться с людьми, которые знали что-то о ее брате, умершем пять лет назад по собственной воле. Зачем ее связали, заткнули рот и вывезли в море на полу лодки? Из-за старых записей, лежавших у Хелен в гараже пять лет? Если причина ее страданий заключалась в дисках, так они уже были у этих людей: в гостинице краснокожая тварь – женщина с напомаженными волосами, торчавшими как у пугала, – побежала, ухая, вверх по лестнице и схватила диски Линкольна и ноутбук у Хелен в номере. Значит, дело не в записях. Все это не имело никакого смысла.

– Почему? – как только вынули тряпку спросила Хелен дрожащим от слез голосом, одновременно слишком молодым и слишком старым для нее. – Что я сделала?

Мужчина в красной кепке крепко сжал стальной поручень, тянувшийся вдоль кормы: видимо, ему происходящее – с целью напугать Хелен или сделать что-то гораздо хуже – тоже доставляло мучения.

Она вспомнила кое-что из того, что придумала, пока лежала на полу фургона:

– Люди знают… знают, что я была в той гостинице… я там использовала кредитки. – Это было неправдой, но им-то откуда знать? – Мы с Кэт переписывались и звонили друг другу. Я говорила людям, куда уезжаю!

– О той стерве можешь забыть, – ответил рулевой, тяжело спускаясь с моста. С каждым грузным шагом из его кроссовок вылетал воздух: пуф-пуф-пуф. Изо всех присутствующих он единственный казался спокойным. Этот лысый плотный мужичок с лицом, похожим на ветчину, которой придали форму свиного рыла, дышал тяжело, будто астматик, однако плотные розовые плечи говорили об устрашающей силе. Рулевой будто пытался изображать уверенность в себе, чтобы подогреть решимость остальных двоих. – Ее не найдут.

Моряк помоложе завизжал, словно зверь. Хелен передернуло – точно такой же звук издавали красные в гостинице. «Голые, босые, вопящие».

– Не здесь! – прикрикнул рулевой. – Это не морское дело – это для красной земли. Тут не место.

– Пожалуйста, – сказала Хелен. Мужчины по-прежнему на нее не смотрели – во всяком случае, в глаза. Она сглотнула: – У меня маленькая дочка. Ей всего шесть. Я нужна ей… – голос Хелен сорвался.

Мужчина в красной кепке на корме опустил голову и сплюнул за борт. Его молодой товарищ ухмыльнулся. Вокруг усатого рта последнего блестели капельки слюны, сердце его билось в самом горле, а глаза на худом лице смотрели как у растерянной собаки.

– Не рожден ты для моря, Фил! – крикнул лысый рулевой человеку в красной кепке и с ухмылкой прошептал Хелен: – Нежный, как девочка, – точно говорил со своим хорошим другом про общего знакомого.

Хелен решила, что он сумасшедший. Он как-то странно реагировал на происходившее, на то, что на дне его лодки лежит расстроенная, несчастная, испуганная женщина, – без сочувствия или жалости. Он смотрел на мучения Хелен с безразличием, точно они его забавляли, не воспринимая их всерьез: ничего личного, только бизнес. Ему хотелось, чтобы на борту царило веселье и спокойствие, и отсутствие командного духа его разочаровывало.

– Это неправильно! – вдруг вырвалось у Фила в красной кепке. – Нельзя так!

– Завали пасть! – крикнул ему свиномордый рулевой: поросячьи глазки покраснели, словно он приготовился применить насилие к своей маленькой команде. Возможно, он оказался еще безумнее, чем ухмылявшийся и дергавшийся паренек. – Что, краснота тебе не по душе, Фил? Когда она стучалась в твою дверь, ты ходил с голой задницей – думаешь, мы не видели, как ты бухал и балду пинал? Твой папаша потерял бы и ферму, и все, а ты всем одни расходы приносил. Неужто все, что у тебя есть теперь, ничего не стоит? Иди на х… и делай свое дело, как все, – да, Ричи? Ты видел, Ричи, чтобы Фил блевал за рулем своего «Рендж-Ровера»? Против него Фил что-то не возражает.

Парень закивал маленькой головой в знак согласия. Его глаза теперь бегали без остановки, не в силах замереть хоть на миг.

– Тебе всё это нравится! – заревел мужчина в красной кепке.

– Следи за языком, а то я и тебя скину!

«О Господи, они скинут тебя за борт. Со связанными руками и ногами». Хелен ощутила во рту едкий вкус морской пены и представила, как будет давиться, когда волна накроет ее лицо.

– Кого ты обдуришь, свиномордая сволочь? – крикнул Фил в красной кепке. – Она тебе сказала – люди знают, что она тут.

– Она врет. Они всё, что хочешь, скажут, когда их ловят. Ты же видел, как они уходят в красноту – услышишь то же самое еще три-четыре раза и поймешь – это ничего не значит. Они уйдут в красноту, мы получим награду, и всё. Не надо усложнять, какая тебе вообще разница? Ты же видел, что случается с ними – с ними, а не с нами. С кем ты хочешь быть? Старая ведунья открыла тебе глаза, зачем ты их закрываешь?

– У них есть эти, как их… криминалисты. Когда ее вынесет… они узнают. Всё узнают!

– Вот поэтому у красных планируют другие – потому что ты, Фил, тупой мудак. Думаешь, она первая? Не бойся, краснота позаботится – на нашей стороне копы, советники и прочие яйцеголовые. У красноты глубокие корни. Разве можно нарушить правила, если сам их выдумываешь? Да, Ричи?

Ричи кивнул и добавил для самоубеждения:

– Умерла в результате несчастного случая. Или самоубийства, как ее брат. То или другое. Все решено, Фил, – все путем. – Но паренек описался: Хелен чувствовала запах джинсов, пропитанных мочой, близко от лица.

– Но если ты проболтаешься, и я решу, что ты мешаешь… – теперь свиномордый рулевой все внимание обратил на Фила, а тот не отворачивался от черного моря, словно не мог: просто неподвижно стоял и смотрел туда, куда скоро попадет Хелен. – Если обо всем узнает сам знаешь кто и передаст ведунье, и она наденет корону… тебе распилят башку. Я тебе обещаю – сделаю это сам. Не успеешь оглянуться, как попадешь в красноту, а я обоссу твои кости или что там от тебя останется после Крил. Ты бесполезен, Филли, и всегда был бесполезен. Я за тебя ручался, но буду доволен, если ты двинешь копыта и отправишься вниз. Мудак. – Фил ссутулился у поручня.

– Так что иди-ка сюда и помогай! Ты, – рулевой обратился к пареньку Ричи, – хватай ее за ноги, а мы зайдем сзади и поднимем, понял? Смотри, чтоб она не стукнулась боками. Веревку снимешь перед тем, как сбросить – в последний момент, понял?

Легко верить, что в конце, когда надежды больше нет, у тебя найдется, что сказать, – какое-нибудь запоминающееся последнее слово. Но это неправда – люди теряют дар точной, связной речи, начинают звать маму, которой нет рядом, и тому подобное. В свои последние моменты ты, в общем, бесполезен – Хелен это понимала. И все же на короткий миг проснулась та, кем она когда-то была, та, что обращала жизнь бойфрендов в ад, и она вспыхнула от пальцев ног до кончиков волос и закричала: